Его глаза выдавали его же волнение, которое так часто принимали за серьёзность или злость – по-другому, к сожалению, он не умел выражать это чувство. Однако только друзья могли распознать в его скрытой ото всех душе подлинные эмоции.

Перестав разлаживать и так идеально отпаренную ткань, он опустил руки и взглянул на обручальные кольца, которые стояли на краю тумбы в красивой бархатной коробочке черного цвета. В мгновение ока в его голове, словно скорый поезд, пронеслась целая цепочка тревог, из-за чего он выдохнул из-под губы, и его челка легла на другую сторону.

– Да ладно, не всё так плохо, – неожиданно раздался знакомые голос друга около двери, где Асакура собственно и тихонечко появился.

Рен не воскликнул, не вздрогнул так, что аж в пору было хвататься за сердце. Нет. Он, как обычно, изогнул бровь, показывая хоть какую-то эмоцию на прибытие лучшего друга и, как оказалось, не только его.

– Не стой столбом, проходи вперёд, – северянин, как всегда, был ворчлив и с таким видом, будто его заставили бросить трапезу ради какой-то там свадьбы друга. Он толкнул Асакуру в комнату, после чего, даже не здороваясь с Реном, прошёл в комнату и завалился на первое же кресло.

– Привет счастливому жениху, – с оптимизмом зашёл вслед за Юсуи Лайсерг, улыбавшийся и старавшийся поддержать Тао во время этого важного жизненного шага, тем более что не так давно он и сам приобрёл статус мужа, что, нужно отметить, ему очень нравилось.

– Лайс, ты его лицо видел? – сыронизировал Трей. – Он как на похоронах стоит.

– Трей, хватит, – покачал головой Йо, ведь в такой день Рену действительно нужна была поддержка, а не эти вечные подколы друг друга. – Рен, действительно, что с тобой? Ты не выглядишь счастливым? – аккуратно, как тонкий психолог, попытался Асакура заставить своего друга раскрыться, однако тот то и дело поправлял все изъяны в своём костюме, нередко сам их и создавая.

– Нет, Йо, ты меня, конечно, извини, – сразу же дал понять Юсуи, что следующий его вопрос не будет являться издёвкой. – А ты когда-нибудь вообще видел его счастливым? Злорадным, язвительным, даже усмехающимся – это да, но вот счастья на его лице я лично никогда не наблюдал.

– Со мной всё в порядке, – закатив глаза, резко опустил руки по швам Тао, после чего взял в руки коробочку с кольцами и, щёлкнув ей, убрал её в карман.

– Как-то несильно заметно, – с сомнением пожал плечами Дител, усевшись на край кровати и вместе с друзьями буквально атаковав жениха взглядами, выворачивающими душу наизнанку.

Тао не мог противиться ни тишине, ни тому, что действительно его тяготило. Поводив челюстью так, как потирают ладони, он обречённо выпустил воздух через рот, из-за чего чёлка снова вернулась в обычное состояние, и понял, что спорить с друзьями бес толку, ведь всё равно они не отстанут.

– Мне кажется, что-то идёт не так.

Такая многозначная фраза заставила Лайсерга и Йо нахмуриться от задумчивости и переглянуться между собой, и только для Трея эти слова были как будто очевидны и понятны. Он пожал плечами и ответил:

– Знаешь, Рен, когда Сели привела меня в сарай, где спаривались кролики, тогда я тоже подумал, что что-то идёт не так, причём явно не у кроликов, – казалось, Трей несёт очередной бред, однако Лайсерг тут же не побоялся добавить:

– Твоё нежелание иметь детей как раз и описывается этой компактной фразой: «Что-то идёт не так».

– Ну а я про что! – раскинул руки в разные стороны Юсуи, тем самым показывая, что подобным способом он постарался успокоить Рена и дать ему понять, что повода для беспокойства нет, хотя в отношении своей ситуации он делать ничего и не собирался.

– Кстати говоря, у меня тоже такое чувство есть, – поддержал тему Йо. – Анна завела собаку и сказала, что от неё больше пользы, чем от меня. Вот это тоже можно назвать странным.

– Это можно назвать прискорбным, – сдвинувшись с места и направившись к выходу, бросил Рен через плечо такой знакомый, таовский сарказм, который в этот раз звучал не через едкую ухмылку, а призывающий к собранности выдох. – Ладно. Всем спасибо за поддержку. Все выметайтесь.

Оказалось, что Рен всего лишь подошёл к двери, чтобы её открыть и выпроводить своих дотошных друзей. Он, конечно, был им благодарен за всё, но сейчас просто хотел тишины и покоя, ведь дальше его ожидал очень тяжёлый и насыщенный вечер.

Где-то там, на первом этаже этого великолепного дома, а точнее в самой дальней комнате правого крыла, царила атмосфера паники и не вяжущегося с ней героизма.

Облачённая в белое платье, которое было чрезмерно пышным из-за нескольких слоев тюли, дрожавшая всем телом невеста старалась побороть в себе страх перед недалёким будущем, в котором она будет вынуждена сломать себя. Быть госпожой Тао – это не просто поменять фамилию и обрести богатенького муженька, это ещё и целая уйма обязанностей по поддержанию данного статуса как своего, так и всей семьи.

Когда каждый шаг, слово и даже вздох оценивается по своим меркам высшим обществом, которое не так-то легко ввести в заблуждение, кажется, что быть женой известного человека не так уж и легко. Конечно, если не принимать всё это близко к сердцу. Однако если не думать о благе любимого, не бояться выставить его посмешищем из-за собственной глупости, разве тогда это можно назвать любовью? Разумеется, нет. И вся соль данной борьбы самой с собой заключалась именно в этом: Юи любила не положение в обществе, не огромные денежные ресурсы, а его самого – Рена Тао.

Сейчас, за полчаса до торжественной церемонии, она стояла посреди комнаты, атакованная заботой Джун, которой всё казалось недостаточно идеальным. Она то и дело поправляла то платье, то причёску невестки, и шатенке казалось, глядя в зеркало, что её ноги отрывались от земли, которая кружится по своему хотению и невпопад с ней. Это красивое белое платье даже из такой неприметной девушки делало принцессу: юную, нежную и утончённую. За этой фальшивой «ширмой» скрывалась всё ещё та дорэи, коей она себя будет считать до конца жизни, однако в какой-то момент, и, кстати говоря, нужный, Юи проявила маленький эгоизм, в глубине душе сказав, как капризный ребёнок: «И я имею право на счастье».

– Юи, что с тобой? – тут же обеспокоилась Джун, чем удивила и саму шатенку, лишь после её слов почувствовавшую, что по щеке скатилась маленькая слезинка. Она даже и не заметила этого, погрузившись в собственные мысли, а теперь из-за своей небрежности взволновала и без того напряжённую до предела Джун.

– Прости, просто я вдруг осознала, что скоро стану самой счастливой девушкой в мире, – искренне улыбнулась Вэй и поспешила успокоить девушку, которая сразу же выдохнула с явным облегчением.

– Глупенькая, ты же ещё не сказала «да», – снова расправив фату, посмеялась Джун, – а значит, не время лить слёзы от счастья.

– Тук-тук-тук, – созвучно с аналогичным стуком в приоткрывшуюся дверь раздался сдержанный от желания завизжать голос златовласки, которая появилась в проёме с такой широкой улыбкой, что её щёки напирали на глаза, делая их ещё более узкими.

– Сели! – тут же побежала Юи навстречу своей лучшей подруге, которая крепко-прекрепко её обняла, заставив Джун стиснуть зубы от того, что её работа по приготовлению платья к парадному выходу снова пошла насмарку.

Следом за северянкой, которая даже и не думала разжимать крепкие объятия, в комнату вошли робкая, но радостная Сара, теперь уже носившая фамилию Дител, и, как всегда, молчаливая и старавшаяся выглядеть безучастной Анна, у которой был виден округлый животик.

– Прости нас, мы малость задержались из-за пробок, – когда очередь объятий дошла до англичанки, она поспешила оправдаться за то, что они все прибыли практически впритык к намеченному времени.

– Если бы Юсуи не собиралась по три года, то может быть мы бы и приехали раньше, – пробубнила Анна, поздоровавшись с Джун и присев на диван, потому что стоять ей в последние дни стало уж совсем невмоготу.