Странно, но вопреки всем людским и обычным желаниям, которые говорили о намерении попасть именно в обитель ангелов, Шварца больше привлекла тёмная сторона загробной жизни, ведь она была более величественной и помпезной. Она вызывала и ужас, и интерес. А полнейшее отсутствие инстинктов самосохранения, которые умерли вместе с бренным телом, лишь заставляли аристократа подходить всё ближе и ближе к тёмным стенам, украшенным необычным барельефом.

Складывалось такое впечатление, будто с той стороны ворот духи-пленники, испытывающие самые ужасные пытки, пытались бежать, не замечая на своём пути даже стены, но после их неудачных попыток оставлялись следы покорёженных лиц в камне вместе со всей глубиной их измученных душ.

– Вы уже подбираете место своего вечного обитания или же просто интересуетесь архитектурой? – как-то уж очень неожиданно возникла рядом с Генрихом девушка-ангел, которая тоже принялась рассматривать стены и ворота ада, дабы быть с новой душой на одной волне.

Для Шварца её появление было более, чем неожиданным.

– Что Вы здесь делаете? – спокойно рассматривая профиль девушки, бегло осматривающей стены ада, как будто впервые их видела, спросил Генрих, после чего небесная дева резко развернулась к нему лицом и с добродушием и радостью его поприветствовала.

– Вопрос интересный, но всё же не такой уж и важный. Интересней другое: кто ты или кем ты себя считаешь?

– Кто я... – задумчиво повторил за ней Шварц, отведя взгляд и нахмурившись.

– Надеюсь, у твоей души сохранилась память, иначе я буду очень долго расследовать твои земные дела? – малость с наигранным, но незаметным для задумчивого парня испугом произнесла девушка, округлив глаза и разглядывая лицо парня с разных сторон, будто где-то там написана вся его жизнь.

– К сожалению, да... – удручённо ответил аристократ, желая, чтобы его воспоминания и правда исчезли и никогда больше не теребили старые раны.

– К счастью, – положив руку на сердце, выдохнула девушка, не разделяя сожалений попавшей под её распределение души. – Ну так, кто же ты?

– Странно... Я думал, что Вам должно было быть это известно, – даже малость разочаровался аристократ в своих неверных представлениях о том, что у смерти есть детальный список тех, чьи жизни она забирает.

– Во всей Вселенной неведомое число обитателей. Ты думаешь, я всех поимённо знаю? – посмотрев на него, как на безумца, одарила его усмешкой дева. – В общем, ладно. Решай, куда ты пойдёшь: туда или туда, – указав сначала на рай, а потом на ад, поторопила аристократа ангел, будто её время разговора с душами было ограниченно.

– У меня есть выбор? – не сумел удержаться от удивления Генрих, считая, что все души уже расценены по своим деяниям.

– Я сегодня добрая, так что давай решай и не медли, – явно куда-то опаздывая, подгонял Генриха к выбору дева.

После её слов, которые были весьма сомнительными, Шварц сначала посмотрел в сторону рая с его золотыми изгородями и великолепным сиянием, после чего обратил свой усмешливый и что-то осознавший взор на мощные и давящие стены ада.

– Туда, – без сожаления и сомнений, с лукавой улыбкой кивнул Генрих в сторону ада, увидев, как небесная девушка тут же зашевелила губами, как немая рыба, опешив от его выбора.

– Но-но... как? Я же... Ты же...

– Я просто знаю себе цену, – тут же объяснился парень, не сумев своими словами успокоить ошеломленного ангела. Ему щедро предоставили выбор, прямо говорящий о том, что даже с его грешной душой ему можно отправиться в рай, а он намеренно упускает свой шанс.

– Но твоя мать и сестра в раю. Как ты можешь выбирать ад?!

– Откуда Вы знаете мою семью, если Вы даже не знаете меня, – поймал её на неосторожных словах Генрих, засмеявшись после того, как рот девушки так и остался раскрытым, а глаза забегали из стороны в сторону от паники.

– Ты меня запутал! – махнув на него рукой и притопнув ногой, сдалась девушка, повесив голову, но и в то же время улыбнувшись. Шварц очень легко провёл её, прекрасно догадавшись, что она всего лишь претворяется такой небрежной и безответственной защитницей врат двух загробных миров. Но у неё не появилось к парню обиды, она лишь засмеялась, понимая, как ловко он её подловил.

– Никогда не думал, что стражником врат загробного мира является такая милая особа, – постарался сгладить свой поступок Генрих, как истинный джентльмен, сделав комплемент девушке.

– А я никогда не думала, что передо мной появится душа, которая не будет задавать глупых вопросов о том, кто я такая и где они находятся, – сняв с себя маску непосредственности и наивности, стала обычным ангелом-стражем девушка, улыбнувшись и ответив на комплемент парня тем же.

– Это же очевидно, – пожал плечами аристократ, на что его собеседница лишь неохотно поджала губы и смирилась с тем, что устроить испытание этой душе не то что не получится, но и даже не понадобится. Всё здесь очевидно и понятно.

– Ладно, Шварц. Можешь пройти в зал ожидания решений.

– Разве моя учесть уже не решена? – удивился Генрих, ведь его душа была вся омыта чужой кровью.

– Ко мне попадают души тех, кто ещё имеет шанс на прощенье или смягчение наказание, так что возможно великие духи сочтут тебя достойным помилования, – пожала плечами дева, указав рукой направление вперёд по коридору. Там брезжил свет, там была последняя инстанция отделявшая душу от вечного приговора, и именно туда тянулись все души.

– Спасибо, – коротко ответил Генрих девушке, после чего пошёл вперёд, совершенно странно не испытывая рези в глазах от ослепительного света.

Как только Шварц переступил невысокий порог невероятно высокого прохода, он оказался в просторном павильоне, где были самые разнообразные и самые необычные души умерших не так давно людей.

В идеально большом и круглом зале, размером с арену стадиона, царило волнение и ожидание здесь собравшихся. Никому не было дела друг до друга, потому как каждый ожидал своей участи, и их волновала только собственная судьба, а не чужие истории, горести и былое житьё-бытиё.

Проходя мимо этих людей, Генрих видел, как кто-то молился, надеясь на чудо и благосклонность суда, кто-то подсчитывал вероятность попасть в рай, складывая в уме все плюсы и минусы поступков собственной жизни, а кто-то и вовсе паниковал раньше времени и смотрел на всё с изрядным пессимизмом и истерикой. В какой-то степени окружающая аристократа атмосфера чем-то напоминала ему психбольницу с её абстракцией мысли и отрешённостью существования.

Да, всё в этом месте было таким необычным и в то же время, благодаря разным людям, разнообразным, и именно здесь стирались все границы, все классы и все формальности. Здесь все были равны, потому как были мёртвы.

– Нет! Нет! Умоляю! Пощадите! – внезапно отдернул внимание Генриха от окружающей его обстановки истерический голос мужчины. Впереди него, подхватив под подмышки, тащили к выходу душу некого человека, в глазах которого был виден явный страх и паника. – Я исправлюсь! Я клянусь! – молил о прощении мужчина, стараясь разжалобить не поддающийся на его клятвы конвой из двух стражников крепкого телосложения. У них была одинаковая по фасону одежда, похожая на платье в пол с бичёвочным поясом, только у одного было чёрное, а у второго – белое одеяние, говорящее о двух незыблемых и неразделимых силах в мире – о добре и о зле.

Но охране, исполняющей вынесенный этой душе вердикт, было всё равно на его крики, вырывания и клятвы. Они исполняли приказ, и с этим никто и ничего поделать не мог.

Испытывая некие нехорошие ощущения, будто бы заражаясь страхом приговорённого к аду, Генрих поджал губы и нахмурил брови, не представляя, что же ждёт того мужчину, раз он так неистово молил о прощении. Однако уже в следующее мгновение, когда он отлучил своё внимание от прохода, где скрылись стражники с обречённым, Шварц совершенно случайно наткнулся взглядом на заметившую его раньше, чем он её, и уже вставшую со скамейки девушку, смотрящую на него, как на приведение, кем он, в сущности, и был.