С одной стороны, она испугалась напрасно, так как Генрих был цел и не ранен пулей, на которую, как могла предположить Анна, он мог кинуться. Но с другой, такой ещё более ужасающей стороны, был взгляд голубых глаз, которые ярко выражали всё, что пронзило каждую клеточку Шварца.
Он был напуган тем, что, не задумываясь, спас шпионку, а она испугалась того, что её враг мог погибнуть ради неё. Невероятная ирония, но это было так.
Сумев убить его без ножа и пули, Анна видела в этом взгляде надежду на то, что всё это лишь дурной сон, что всё это происходит не взаправду. Он молил её соврать. И он бы поверил в эту ложь снова! Только бы она это не подтвердила. Но в ответ были лишь извинения.
Впервые в жизни Анне захотелось по-настоящему заплакать от отвращения к самой себе. Не из-за вины перед кем, а из-за того, какой ужасной она может быть. Не так она собиралась раскрыть ему правду, хотя и знала, что прощения и понимания ей в любом случае не видать. Но чувствовать, что она обязана ему жизнью даже при учёте того, что он осознал её предательство, было хуже всего. Ведь на его фоне она была настоящей дьяволицей, погубившей ангела, ставшего падшим.
– Прости... – лишь одними губами произнесла девушка, знающая, что это слово ничего не решит, после чего, сцепив зубы, скрылась за поворотом, убегая вместе с Валери в город. У неё не было времени, чтобы ещё и захватить сферу, но это и не было нужным, так как без королевы они бы всё равно не смогли её использовать.
– Чёрт, – буквально столкнув с себя податливое тело аристократа, выругался Вольф, который хотел выстрелить ещё раз в спину девушки, но в его пистолете кончились патроны.
Быстро встав и поменяв магазин, Вальдемар явно не собирался больше сохранять шпионке жизнь, тем более что теперь все карты вскрыты, и Генрих не сможет даже возразить тому, что её предательство – неправда.
Перезаряжённый пистолет, люто-ненавидящий взгляд, и вот Вольф уже было намеревался пуститься в погоню за Анной, как вдруг его длинное чёрное пальто натянулось и не дало ему далеко уйти.
Сидящий на полу и прячущийся от этого жестокого мира за полузакрытыми глазами Генрих удерживал его от погони, вызывая негодование своего союзника, то и дело кидавшего взгляд на проход, в который побежала медиум.
– Сэр, мы должны... – начал было снова читать нотации Вальдемар, подразумевая, что сейчас скажет сердобольный Шварц, однако хриплый голос аристократа и вид, будто у него температура под сорок градусов, заставили его умерить пыл и удивиться сказанному.
– Займись Асакурой, – подавленно, не поднимая глаз от земли, произнёс Шварц, почему-то будучи уверенный, что он пришёл вместе с Дителом. – Я сам разберусь с ней.
Вольфу стало одновременно и непонятно, и интересно, что скрывается за этими словами, которые не внушали особой надежды. Ради проверки он решил протянуть Генриху заряженный пистолет, готовый к тому, чтобы покарать предательницу, и самым удивительным для Вольфа стало то, как быстро и без сомнений Шварц его взял.
Обещание стало более чем внушительным, но вот доверия, что Генрих сделает это на самом деле, у Вальдемара было мало. Хотя кто знает, ибо у Шварцев принцип мести за причинённою боль стоит перед клятвой в вечной любви. Так что, кто знает...
====== 168. Неумирающая любовь. ======
«Как же у меня болят ноги. Я уже несколько суток не отдыхала. Да и была ли у меня возможность на нормальный отдых?»
– Эти мысли не помогут тебе избавиться от твоего страха, – перебив непрерывные звуки каблучков, нещадно колотившихся о бугристые плиты монолитного камня, произнесла мудрым и спокойным голосом королева, голос которой при беге разносился по коридору сильным эхом.
Она будто бы не замечала, как сильно тянет её за руку впереди идущая девушка, старавшаяся обмануть, прежде всего, свои собственные мысли, и лишь поспевала за ней, кажется, зная, что ожидает всех и вся за очередным поворотом судьбы.
Остановиться хотя бы на секунду, чтобы всё понять и осмыслить, было также необходимо для Анны, как и дышать полной грудью, за которой скрывалось рвущееся на волю сердце, бунтующее против своей хозяйки, совершившей не самые радужные и приносящие счастье вещи.
Прекратив бег от неизбежного вместе с медиумом, королева Валери, обладающая яркими глазами цвета индиго, не двигалась с места, лишь продолжая ощущать не ослабевающую хватку девушки на своём хрупком запястье и испытывая своим взглядом её затылок. Она пыталась вновь и вновь прочитать мысли японки, но вместо этого получала лишь обрезки перебивающих друг друга увёрток от реальности.
Ещё никогда Анна не жаловалась ни на свою жизнь, ни тем более на своё физическое состояние, поэтому сейчас подобные мысли о невыносимости её смертного бытия были весьма очевидным побегом от не желаемого.
Медиум упорно не хотела впускать в свою голову мысли о произошедшем разоблачении, не хотела, прикрывая на миг глаза, видеть эту боль и отрешённость, которая была ярко отображена в небесном взоре аристократа. Она не хотела думать об этом, поэтому и пыталась найти более «значимые» темы для размышления, если такое вообще возможно.
– Идёмте быстрее, – сглотнув неприятный ком в горле, на вкус напоминающий желчь, едва слышно и весьма низким голосом произнесла беглянка, которую слова королевы задели за живое.
Петляя так, что даже мозг не успевал отдавать приказы телу, тем самым стараясь запутаться и потеряться в бесчисленном множестве коридоров каменного города, Анна то и дело сжимала свободную руку в кулак, чувствуя, что дрожь тела вот-вот перерастёт в настоящую тряску, из-за чего ноги подкосятся, и она больше не сможет идти дальше.
– Спрячьтесь здесь, – оглянувшись по сторонам туннеля, открыла медиум первую же попавшуюся её взгляду дверь комнаты, надеясь, что она достаточно смогла запутать след королевы.
Что будет делать она, сказать сложно, однако то, что она не собирается прятаться вместе с Валери и ожидать у моря флот Дитела с флагом победителя, это было очевидным на лицо фактом.
Решительный взгляд шёл в противовес колеблющейся душе. Её сердце было упрямо и говорило, что нужно обязательно поговорить с Генрихом, даже если это будет последнее, что она сделает в своей жизни.
Пройдя в мрачную, полную сырости и плесени комнату, не подобающую её статусу и величию, Валери вела себя до невообразимости сдержанно и невозмутимо. Она лишь развернулась к девушке в тот же миг, как только услышала в её мыслях окончательный третий звонок, говорящий о готовности к действиям.
– Помни, что я тебе сказала: не ври ему больше.
До сего момента укрепляющая свою броню Анна вдруг подняла взгляд, полный догадки о том, что королева уже знает, как будет развиваться эта история, и что нужно сделать для того, чтобы она закончилась хорошо. Однако, несмотря на то, что поводов усомниться в способностях неземного создания у японки не было, она всё равно почему-то не могла поверить в то, что в сложившейся ситуации может быть счастливый исход.
Как? Как он вообще может здесь быть? Для Анны это оставалось за гранью её понимания.
– Хорошо, – но, несмотря на собственные сомнения, она всё равно коротко кивнула, закрыв дверь поплотнее, чтобы сияние, исходящее от Валери, не просочилось за стены её временного убежища, скрипнула зубами и, перебарывая собственный страх, который она ненавидела всем своим разумом, побежала назад.
Что она ему скажет? Что она ему, чёрт возьми, скажет?!
Злость одолевала девушку, которая настолько ранее запетляла в коридорах, что теперь не могла найти выхода хотя бы к центральному фасаду, тянущемуся из недр бездны к павильону. Её дыхание становилось чаще не столько от быстрого бега, сколько от бушующего в крови адреналина, подскакивающего до самых гланд, а привкус железа во рту был вызван отнюдь не кровью, а чрезмерным волнением, выплёскивающимся за все рамки дозволенного её непоколебимого в прежние времена характера.
Однако мимолётная мысль о том, что тягостные минуты ожидания пойдут ей только на пользу, канула в небытиё и растворилась там в тот же миг, когда судьба махнула наотмашь рукой и сбила идущие чередом события.
