«Простите, что?» – появилась первая мысль после того, как разум северянина прекратил свою деятельность на несколько минут, причиной чему стало шокирующее всех признание Рена Тао.

Все из присутствующих и даже инопланетный разум прекрасно знали, что из себя представляет этот человек, подвергшийся испытанию сердца, души и предстоящего разума. С сердцем всё было предельно просто, хотя и не могло обойтись без притеснений гордости, однако его душа, лезть в которую, как верно подметил Юсуи, не следовало, была предметом тёмным и, как оказалось, многоликим.

Слова шамана, так уверенно произнесённые вслух, застыли в воздухе и с периодичностью в пять секунд снова и снова звучали в голове его друзей, которые были потрясены до глубин их душ.

Йо стал единственным, кто видел Рена намного глубже, чем другие. Он прекрасно знал, что таится за этими подтекстными и явно недораскрытыми словами, будучи без промедлений принятыми всерьёз только одним человеком, который и подал первые признаки реакции на произошедшее.

– В каком смысле у тебя нет лучшего друга? – Трей был готов разорваться и от злости, и от непонимания человека, которого он всё же считал своим другом. Он облегчил Кларуму работу, потребовав от Тао объяснений, ведь это был довольно туманный ответ, однако Рен даже не обернулся к северянину, для которого сейчас его ответ был жизненно важен.

– В том смысле, тупоголовый, что очень трудно выбрать лучшего из лучших, – попытался Рен максимально безопаснее для собственной гордости объяснить одну простую истину: он не может назвать кого-то среди них своим лучшим другом, потому что они все его лучшие друзья.

Бытует мнение, что лучшим другом может быть только один человек. Всё это довольно относительно, ведь каждый человек сам может решить для себя, кому он готов открыть свою душу, которая будет накрепко привязана к другой сильнейшими узами дружбы, и не всегда такая связь бывает одна. Да, возможно, не будет в коллективе такого, что все будут равно общаться друг с другом, но, похоже, у Рена было своё мнение относительно этого вопроса, только вот высказать его и тем самым раскрыть свою душу было гораздо тяжелее.

– Хочешь сказать, что у тебя несколько лучших друзей? – честно говоря, даже не надеясь на то, что его имя тоже окажется в списке, но всё же решил уточнить Лайсерг, особенно видя, как северянин ещё сильнее запутался в размытых намёках Тао.

– Какие ж вы все тупицы, – перед тем, как ему всё же придётся объясниться, выстроил защиту Рен.

– Э, я тебя прекрасно понял, – улыбнулся Йо, не понимая, почему он попал под общий список, хотя, наверное, дело было всё в том же принципе неделимости.

– В каждом из вас есть то, что я ценю, и то, что меня раздражает, – не поворачиваясь лицом к друзьям ни на дюйм, начал свою исповедь Рен, уже даже немного подзабыв об испытании Кларума, который вёл себя довольно тихо. Шаману уже давно было пора объясниться со всеми, только вот смелости не хватало, да и гордыня не позволяла ему этого. – Но я принимаю вас такими, какие вы есть, это и делает вас моими лучшими друзьями, – абсолютная тишина после этих слов давала Рену понять, что позади творится полнейшее безумство чувств, разрывающих сердца друзей. – И выделять из всех вас кого-то одного, – тяжело выдохнув, решил поставить Тао точку в этом вопросе, – это то же самое, как выбирать, что важнее: рука или нога.

– Ты сказал «из всех»? – не смог сдержать своего удивления Дител этим словосочетанием, которое так опасно, но всё же правдиво дало надежду.

– Из всех, – с недовольством пробубнил Тао, с ужасом думая, что сейчас происходит за его спиной. Странным было лишь одно: смех северянина вот уже несколько секунд не доносится до него, в отличие от ненатурального всхлипа байкера, из-за которого по телу Рена пробежался неприятный холодок, переросший в смущение.

– Дай я тебя обниму! – кинулся Умемия к открывшему свою душу шаману, однако тот едва смог от него увернуться.

– Я знала, что ты не такой, каким хочешь казаться, – поджидала с другой стороны Юи, уже раскинув руки для объятий.

– Да что б вас всех! – снова увернулся Рен, но от очередной засады выпучив глаза и заорав на весь лес. – Дител, пошёл к чёрту!

Стоя всё на том же месте и искренне посмеиваясь над друзьями, чьи нежности к Рену просто зашкаливали, Йо впервые за несколько прошедших дней испытал лёгкость на душе, стало как-то спокойно, и, честно признаться, многое приобрело свои истинные оттенки и краски. Возможно, так на него повлияли слова друга, который спустя годы взял на себя роль проповедника дружбы, и, как когда-то сам Йо, напомнил ему о том, что же такое есть дружба. Ценность дружбы в том, что с обидами и препятствиями на пути нужно бороться сообща, а не друг против друга.

Эти мысли пока только слабыми отголосками, но всё же проникали в сознание Асакуры, посмотревшего в сторону и увидевшего ещё одного человека, для которого тоже заново открылись глаза на отношения.

– Ты в порядке? – немного улыбнувшись, спросил Йо, видя, что Юсуи даже отвернулся на сто восемьдесят градусов, чтобы не показывать своих чувств собирающихся в глазах.

– Нет, – коротко ответил северянин, губы которого ещё сильнее сжались в одну полоску. – Чувствую себя паршиво.

– Из-за того, что сомневался в нём? – со сто процентной уверенностью произнёс Йо, увидев лишь, как северянин лишь три раза кивнул. – Все мы заблуждаемся, – как-то даже философски ответил Асакура, взгляд которого по чистой случайности упал на Дитела, смеющегося вместе с байкером и девчонками над красным, как помидор, Реном, – все мы совершаем ошибки.

– Да отвалите вы уже от меня! – сто раз пожалев о раскрытии своей души, сложил руки на груди Тао, повернувшись лицом к Кларуму, который лишь скромно посмеивался над этой милой картиной. Кажется, все ребята, включая даже самого Тао, уже даже сумели подзабыть о том, что когда-то единорог был весьма недружелюбно настроен к вспыльчивому шаману. – Давай уже последний вопрос!

– Но я ведь ещё не сказал, что его слова были правдой, – резко отрубил Кларум концы счастья друзей, которые в унисон с Реном изменились в лице.

– Ты хочешь сказать, что Рен соврал нам? – не понимала Сели, как такое вообще возможно после такой искренности.

– Нет, он сказал правду, просто вы слишком спешите, – напомнило о своём задиристом характере мифическое существо, рассмеявшееся в голос и заставившее друзей облегчённо и немного устало выдохнуть, натерпевшись этой нервотрёпки. Тао же пришлось сжать кулак, чтобы психологически удержать своё желание поколотить шутника.

– Давай дальше! – взбесился испытуемый шаман, который чувствовал себя, как рыба на разделочной доске. – Что там? Сердце, душа... А! Разум! – напомнил Тао своему экзаменатору о вопросе следующей категории.

– О, – оценил его рвение Кларум, прекрасно понимая, что Рен просто пытается сбежать от предыдущего откровения, ещё больше ущемившего его хладнокровный имидж, – ты уверен, что готов к этому вопросу?

– Уж что-что, а с мозгами у меня нет проблем, – излишне самоуверенно заявил Тао, даже не представляя то, что именно в самой уверенной части себя будет самое большое испытание, которое приблизит его к фиаско и полнейшему краху.

– Что ж, – снова все ребята вернулись на свои места, а Кларум приготовился задать Рену последний и самый главный вопрос. – Представь себе такую ситуацию: твоя сестра и твоя любимая девушка одновременно попадают в опасность, угрожающую их жизням, – воцарилось молчание, хотя тревожные барабаны заставили взгляды друзей заметаться по сторонам. – Вопрос такой: кого ты спасёшь?

– Что за бред? – не смог сдержать Лайсерг своего возмущения и растерянности этим абсурдным вопросом.

– Да как так можно? – взмолилась Сели, схватившаяся за голову.

– Рен никогда не станет даже думать над этим! – как-то уж слишком неспокойно отреагировал суровый байкер, для которого подобный вопрос был абсолютно неприемлемым и как будто специально имеющим цель – столкнуть Тао с финишной прямой.