– А мне кажется, ты ни черта не понимаешь, – Тао старался говорить строго, хотя его сердце колотилось так сильно, что даже вены на висках не выдерживали нагрузки и надувались в ответ. – Собирай быстро вещи, – выдохнув и поняв, что с этим человеком бесполезно вести осмысленный разговор взрослых людей, отдал свой приказ Рен, становясь на место лидера, которое так резко потерял Асакура. – Юи, ты тоже, – посмотрев на пытавшуюся что-то сказать девушку, более спокойно произнёс Тао. – Мы уезжаем...

– Я никуда не поеду без Анны, – прервал шатен и так понятную мысль друга, чья забота была, конечно, приятна, но, увы, не к месту. Сказав это, Йо перестал смотреть на всё происходящее вокруг с безразличием, потому что даже мысль о том, что Анна останется с жестоким и невообразимо непредсказуемым Генрихом, была для Асакуры хуже смерти.

– Асакура, – обратившись к другу так, будто он окликивал его в лесу, пытался Рен достучаться до шамана, – теперь каждая ночь может стать для тебя последней, – но Йо опять лишь прикрыл глаза, тем самым показывая, что он прекрасно понимает ситуацию, но не нуждается в её прояснении. – Пойми: у меня нет здесь ни власти, ни сил, чтобы защитить тебя, – в погоне за тем, чтобы убедить своего обезумевшего друга покинуть деревню, сказал, как на духу, Рен, из-за чего Йо не смог не улыбнуться. – Что ты ухмыляешься? – тут же задал вопрос Тао, так плотно сжав зубы, чтобы Йо понял: от его ответа зависит то, кто первым доберётся до его жизни.

– Раньше бы ты не признался в таком, – указав на то, что Рен без всяких угрызений гордости признал свою слабость, и снова улыбаясь печальной улыбкой, ответил Асакура, не видящий смысла биться головой о стенку из-за того, что ему неподвластно. Генрих его теперь из-под земли достанет. Теперь им нет места на одной планете. И бежать из деревни – это всего лишь отсрочить неизбежное.

– Он не шаман, а человек, – не акцентировав внимания на не имеющей сейчас значимости шутке друга, закатил глаза Тао, продолжая объяснять, почему он предлагает ему уезжать. – Здесь всё намного серьёзнее.

– Но бежать из деревни тоже не выход, Рен, – устав слушать разговор двух лучших друзей, вмешался в их дискуссию Трей, до сего момента сидевший по правую руку от Юи и потирающий виски. Его мозг закипал от неожиданности и одновременной опасности. – Он может взяться за всех нас, – единственное, что понимал северянин, так это то, что Шварц и правда очень опасен. Он прочувствовал это ещё в тот вечер у турецкого шейха. Столько власти и мощи в одних руках, на тот момент заставили сердце Юсуи тревожно застучать и проникнуться недоверием к аристократу. – А я не покину деревню, пока не выиграю турнир, – увидев, что рот Тао открылся для очередного и весьма предсказуемого предложения, сразу ответил Трей, вызывая возмущение своей жены.

– Трей, жизнь Йо важнее! – Сели помнила, что её муж дал ей клятву, однако она не хотела, чтобы он вставал перед выбором: она или друг.

– Успокойтесь, – тяжело выдохнув и хлопнув себе по коленям, резко встал со своего места Асакура, повернувшись лицом к беспокоившимся за его жизнь друзьям. – Никто никуда не едет. Я сам разберусь со Шварцем, – Йо сказал это настолько свободно и легко, что казалось, будто он замыслил либо глупость, либо решил сам лично принести Генриху свою жизнь на блюдечке с золотой каёмочкой.

Конечно, это решение самого сильного, но наряду с этим, похоже, самого глупого шамана деревни встретилось целой симфонией различных звуков несогласия и закатанных глаз. Однако никто из его друзей так и не успел ничего возразить, ведь в их компанию «провожатых» Асакуры в последний путь вторгся весьма знакомый и ещё ничего не понимающий голос даузера.

– А что здесь происходит? – Лайсерг оглядывал со спины взъерошенного Рена, который, увидев его, лишь странно покосился, помятого Трея, задумчивого Рио и перепуганных девушек. Он ощущал пробежавший по спине холодок от этой напряжённой атмосферы, и в итоге взгляд его малахитовых глаз коснулся Асакуры, рубашка которого была порвана, а открытые участники тела грязные и пыльные. – Почему вы не на стадионе? – задал следующий вопрос Дител, который затерялся в его изумлении, когда Йо всё же повернулся к нему лицом, демонстрируя разбитую губу, припухшее веко левого глаза, но наряду с этим сковывая его движения остротой пронзительного и безвыходного взгляда.

– И Лайсерг мне в этом поможет. Да, Лайсерг? – как бы продолжив свою последнюю фразу, совершенно необычно для самого себя сузил взгляд Асакура, полностью заставляя разум, сердце и душу детектива забить в тёмный угол страха.

– Ты о чём, Йо? – нервно сглотнув, едва смог произнести Лайсерг, до самого последнего момента надеясь, что сейчас последует не то, о чём он подумал.

– Ты сейчас же мне расскажешь всю правду о Генрихе Шварце.

Но, увы, надежда умерла вместе с медленными и сказанными практически по слогам словами шатена, захватив с собой и голос, и дыхание малахитового принца, который был загнан в угол, из которого ему теперь не выбраться. Впереди мелькало разочарование, а в конце сулило презрение равносильное смерти.

Шум лопастей вертолётов играл в одном оркестре со звуками водопада. На северо-восточной низине, где располагался местный аэродром, сейчас собрались люди, которые под крики всеобщей паники были готовы незаметно раствориться толпе. Отсчёт времени пошёл, и Вальдемар, стоявший у первого вертолёта и смиренно ждавший «чуда», прекрасно всё просчитал. У Патчей были дела поважнее, чем вернуться в их секретный штаб и, обнаружив не только два трупа, но и пропажу сферы, в которой была заточена душа Хао, помчаться вслед за похитителями. По мнению Вольфа, будет очень удивительно, если они вообще выживут после его «небольшого», но взрывного шоу.

У Дитела тоже найдётся, чем заняться в тот момент, когда ему будет необходимо руководствоваться разумом, а не сердцем. Вальдемар и об этом позаботился. Единственное, чего не знал Вольф, это явится ли Шварц.

Ожидание и неопределённость сводила немца с ума. Все планы были построены именно на этом своевольном юнце, который вряд ли мог возглавить орден не на словах, а на деле.

– Нам через минут пять надо взлетать, если не хотим ввязываться в войну, – прозвучал голос за спиной Вольфа, словно его собственная мысль воплотилась в жизнь. Всё было расписано по минутам, и если не улететь вовремя, ордену «Чёрная Роза» придётся вступить в войну с шаманами, которые, сто процентов, выживут после небольшого «шоу».

– Где его черти носят? – едва слышно и сдержанно прошипел Вальдемар, запасаясь терпением и начав думать над запасным планом. Без Генриха всё было бы напрасно, но возвращаться в деревню и маячить там на глазах у Патчей было бы рискованно.

– Сэр! – внезапно раздался по-своему облегчённый и радостный возглас одного из подчинённых, который первым заметил появившегося у водопада аристократа.

Облегчённо выдохнув и на секунду прикрыв глаза, Вольф немного успокоился и вновь посмотрел на приближающегося к ним Шварца, от вида которого удивление захватило власть над всеми, кто никогда ранее не мог наблюдать такой картины.

Генрих шёл медленно и прихрамывал на одну ногу, но даже несмотря на это в его походке не терялась грация. Его рубашка была немного порвана, на лице были заметны красные ссадины, а волосы взъерошены до такой степени, что казалось, на его голове произошёл взрыв макаронной фабрики.

– Без вопросов, – предупредил сразу своего «друга» аристократ, когда подошёл ближе к Вольфу, смотрящему на него с нескрываемым удивлением. – Сферу забрали? – направившись к вертолётам, но не обращая внимания на сопровождающие его взгляды изумлённых соратников, начал повышать голос Генрих, чтобы перекричать шум летательного аппарата.

– Разумеется, – ответил идущий бок о бок с ним Вальдемар, не перестающий оглядывать побитого, как обычного дворового мальчишку, аристократа совершенно новым и необычно живым взглядом. Он догадывался, что произошло, и от этого на душе становилось как-то радостно.