Она вдруг замерла, посмотрев себе под ноги, и поняла то, что Дител ни за что не допустит её к своим тайнам, слишком боясь за её жизнь. Любой другой девушке понравилась бы такая забота, но только не Саре, которая чувствовала себя ни на что негодной. Она чувствовала себя подавленной чужой воле, но сделать что-либо с этим не могла. В конце концов, не пойдёт же она против любимого человека. Это был бы верх эгоизма.
– Хорошо, – сделав вынужденное одолжение, начала утирать слёзы девушка, понимая, что с детективом и его своенравием бороться бесполезно. – Я уеду, – её интонация не предвещала ничего хорошего, а гордое выражение лица, ещё несколько секунд назад орошённого слезами, говорило даузеру о том, что сейчас последует условие – и оно последовало... – Но учти, если ты не вернёшься ко мне, – она имела в виду не измену, а его гибель в этой войне, после чего подняла стойкий, но всё равно любящий взгляд на растерянного парня, – спрятаться тебе даже в могиле от меня не удастся, – английский юмор тем и отличается, что слишком тонок и слишком не к месту, а посему едва понявший смысл этих слов Лайсерг больше не смог сдерживать своего желания и с улыбкой на губах упоительно поцеловал брюнетку, которая ответила ему с той же любовью и самоотдачей.
Они целовались... и целовались, а время летело мимо них, решив не связываться с этой парой, которую сейчас не смогла бы разлучить даже внезапно начавшаяся война. Романтичности в этих каменных, голых и обшарпанных стенах не было никакой, однако им было неважно место и время, главное – это их единение, которое, возможно, было последним.
Прощаться всегда тяжело, каждую секунду хочется крикнуть: «Не уходи!». Но, увы, порой приходится наступать себе на горло и отпускать тех, кто дороже всего на свете.
Едва сумев проститься с Лайсергом и пообещав, что она утром же покинет деревню, Сара шла по дороге к своему небольшому коттеджу вялым шагом, будто ноги против воли старались остановить её и не дать совершить того, о чём она пожалеет. Она была уверена в том, что не стала бы для Дитела обузой, а наоборот могла бы помочь ему.
Да, после смерти отца, после того, как Лайсерг её намеренно бросил, в её душевной силе произошли какие-то метаморфозы, из-за чего её способность к невидимости стала очень слабой, но она всё равно была уверена, что справится, только бы даузер позволил ей помочь ему.
Странное, но такое знакомое всем явление одолевало мыслями девушки, которая только теперь могла смоделировать свои слова, так и оставшиеся «за кадром». Идя по узкой улочке деревни, она мысленно прогоняла варианты того, как она могла бы ответить, чтобы убедить парня в своей правоте, однако, увы, было слишком поздно.
Она дала ему обещание уехать, где-то глубоко в душе понимая, что Лайсерг прав, поэтому, сжав кулак и отбросив свои сомнения, Сара твёрдо решила хоть раз в жизни поверить и довериться любимому человеку, который, по сути, желал ей только добра. В конце концов, именно её неугомонность привела к тому, что она несколько месяцев утопала в своих солёных слезах и была брошена на растерзание одиночеству. Нет. В этот раз всё будет так, как хотел сам Дител.
Твёрдо и уверенно кивнув своему окончательному решению и слыша лишь обиженное бубнение сердца, Сара подняла голову, вдохнула полной грудью чистый воздух и ускорила шаг, отметив то, что ей нужно, как можно скорее собрать вещи.
Иногда срываясь на бег, Вайтвуд шла очень быстро, почувствовав то, что раз уж она таким образом помогает Лайсергу, то ей нужно выполнить своё задание, как можно быстрее и качественнее, возможно, уехав даже сегодня. Отворив высокую калитку, она прошла до самого дома, стуча каблуками по каменной дорожке, поднялась по трём ступенькам и открыла дверь своего дома, который встретил её резким, но явно дорогим запахом мужского одеколона. Коридор ещё никогда не был таким тёмным, а причиной его мрака стали занавешенные кем-то окна, но, несмотря на всю пугающую атмосферу, девушка всё равно аккуратно вошла в дом, пол которого предательски заскрипел под ногами.
Она слышала лишь стук собственного сердца, которое будто на лифте путешествовало по её телу, то поселившись в голове и барабаня по вискам, то упав к ногам. Однако через несколько минут, когда она легонько толкнула дверь в гостиную, услышав разве что противный звук несмазанных петель, Сара и вовсе перестала дышать, когда её испуганный взгляд замер на высоком человеке, рассматривающем её личные вещи, расположенные на длинном комоде.
Высокий и тёмный, словно тень, мужчина явно заметил её появление, – этого невозможно было не заметить – но почему-то не обратил на хозяйку дома никакого внимания, очевидно чувствуя себя, как дома, и взяв в руки интересную его взгляду фотографию.
– Кто Вы? – старалась говорить Сара как можно более уверенно и жёстко, однако едва уловимая и хищная улыбка мужчины, стоявшего к ней в профиль, дала понять, что все её геройства выглядят до боли фальшиво.
– Какой же у Вас, мисс Вайтвуд, плохой вкус, – без приветствий сказал с иронией мужчина, рассматривающий фотографию, где были запечатлены счастливые лица двух влюблённых – Лайсерга и самой Сары.
Решив отступить и поняв, что всё происходящее явно не сулит закончиться счастливым концом, девушка сделала шаг назад, но спиной наткнулась на ещё двух мужчин, появившихся будто из воздуха.
– Что вам нужно? – пришлось девушки отскочить от пугающих её людей прямо в комнату, где хозяйничал мужчина, в котором она всё же начала узнавать знакомые черты.
Этот человек приходил вместе с Генрихом Шварцом, и, кажется, был его телохранителем, ещё в тот момент Вайтвуд отметила то, какой он мрачный и обладает пугающей аурой, однако сейчас всё было гораздо страшнее.
– Мисс Вайтвуд, – засунув руки в карманы начал подходить к ней Вальдемар, оценивая то, что девушка, явно напуганная до смерти, даже не кричит, – лично от Вас нам ничего не нужно, – мужчина лишь кивнул головой, и в следующий миг сопротивляющаяся и отчаянно поровшаяся брюнетка была схвачена двумя подручными, заставившими её вдыхать какой-то раствор, пропитавший серый платок. – А вот от Вашего парня нужно всего лишь невмешательство в наши дела, – видя, что глаза девушки начали закатываться, и она стала терять связь с реальностью, договорил Вольф, который вытащил из кармана своих брюк телефон Анны, отобранный им самим. – Доставьте её к Генриху, – холодно кинул мужчина эти слова подручным, при этом глядя только на дисплей телефона.
Он просматривал телефонную книгу, улавливая звуки того, как двое мужчин выносят бессознательное тело англичанки, и пытался понять, под каким же именем скрывается номер Лайсерга Дитела. Анна явно не могла записать его так, как есть на самом деле. Риск того, что Генрих мог бы увидеть это, был велик, поэтому понятное дело, что она как-то замаскировала его номер.
«Малахитовая истеричка? – не сдержал смеха Вальдемар, про себя прочитав очередного абонента и тут же поняв, что это именно то, что он ищет. – Что ж, надо его упокоить», – не переставая улыбаться хищной и коварной улыбкой, дернул бровями Вальдемар, продолжая вести немой разговор с самим собой и нажав на строку ввода SMS-сообщения.
Поначалу сообщение приобрело вид: «Всё в порядке, не волнуйся», однако едва Вольф написал это короткое послание, как тут же стёр всё до последней буквы и остановил свою глупость.
– Не истери, Генрих ни о чём не заподозрил, – размеренно проговаривая текст нового сообщения, быстро отправил Вальдемар слова, в которых не было даже намёка на подозрительность. – Да, – кивнул мужчина, убирая телефон девушки обратно в карман брюк, – она бы именно так написала.
И, чёрт возьми, Вольф был абсолютно прав.
Размышления о поступках и мыслях Анны одолевали в тот момент не только Вальдемара, плетущего свою паутину известных только ему замыслов, но и двух друзей, сидящих в комнате общежития друг напротив друга, на своих кроватях. Один из них чудом избежал смерти сегодня и только что закончил объяснять, с чего всё началось, к чему это привело, и каких результатов он достиг, а второй парень, потиравший подбородок указательным пальцем, лишь внимательно слушал и делал свои выводы.
