– Успокойся, – довольно спокойно сказал байкер своему вспыльчивому другу, дёрнув его за плечо, чтобы тот перестал смотреть на всё ещё согнутого Асакуру таким умиротворённо злым взглядом. Парадокс, но это было так. Однако не только Рен был полон злости, но и в Умемии впервые преобладало недовольство, только вот оставался вопрос – кем именно? Он же не кинулся на Тао с кулаками и подзатыльниками, говоря, что тот обезумил набрасываться на его учителя. Нет. Здесь Рио поступал совершенно не так, как от него ожидала его натура.
– Мне надо поговорить с Асакурой, – вместо приказа «выйдите», что показывало его вменяемость, сказал Рен, так и продолжая без сочувствия смотреть на Йо, поднимающегося на ноги с помощью заботливой Юи, но всё ещё не разгибающего спины.
– Рен, тебе надо остыть первым делом, – хоть и понимая, почему её любимый так поступил, всё же опасалась Юи за эмоциональное состояние своего жениха, который бывал таким хладнокровным только, когда дело было очень серьёзным.
– Юи, – однако даже интонация тут же вмешавшегося Умемии, опускающего в пол сожалеющий взгляд, говорила о том, что сейчас мнение девушки находится в меньшинстве, – пойдём.
– Но... – хотела возразить Вэй, однако замолчала, увидев, как байкер лишь помотал головой, взяв в руки стул со спинкой и поставив его рядом с Асакурой, чтобы тому было на что опереться.
– Как бы мне ни хотелось поговорить с господином Йо, у Рена это получится лучше, – со сдержанностью ответил Рио, однако в момент ухода из комнаты он всё же с тяжёлым сердцем дал Асакуре ничтожно лёгкий подзатыльник, показывающий не только разочарование его действиями, но и тревогу, больше похожую на родительскую.
Юи ещё долго оглядывалась назад, до последнего сомневаясь, что можно оставлять Рена и едва стоящего на ногах Йо наедине, но в итоге дверь комнаты закрылась, оставляя тишину и двух близких людей, дружба которых имела свои особенности.
– Прояснения есть какие-либо? – смотря на друга сверху вниз и при этом сохраняя потрясающее спокойствие, спросил Тао о результатах своих «нравоучений».
– Прояснений нет, – держась рукой за спинку стула, надрывно, но при этом не забывая улыбаться, ответил Асакура. – Но вот от ещё одного удара я бы не отказался, – Йо подметил, что подобные действия, приносящие ему физическую боль, нейтрализуют на какое-то время душевные, как будто выбивая их. Однако его шутка, а, возможно, и сарказм, были восприняты слишком буквально, из-за чего шаман и сам ничего не понял, как вдруг почувствовал ещё один, как по заказу, удар меньшей силы, чем предыдущий.
В этот раз Рен не вложил в свои безумные действия эмоций, однако всё равно Йо не смог устоять на ногах и был готов упасть на колени, если бы не плечо друга, вовремя подставленное ему для опоры.
– Легче? – уже с совершенно иной интонацией голоса, выражающей сочувствие, спросил Тао, чувствуя глубокое дыхание Асакуры на плече и так и держа кулак у его живота, чтобы он не упал.
– Честно говоря... нет, – претерпевая боль в животе, надрывно ответил Йо, но даже в этой ситуации сумев улыбнуться от того, что его друг не меняется и может выразить ему свою поддержку без лишних слов, порой делающих ещё больнее.
– Вот и я о том же, – в ответ произнёс Тао, тоже усмехнувшись.
Тихо. Слишком тихо было в самый разгар дня в Добби Виладж. Подобная атмосфера затишья перед бурей вызывала в детективе странное ощущение дискомфорта, порождающее сомнения и мысли о том, что всё это не просто так происходит.
Но то, что привело Лайсерга к западным холмам, было отнюдь не странное затишье улиц, а не дающие ему покоя события отношений между Анной и Генрихом.
Всё ли обошлось? Не раскрыла ли себя Анна? И что самое главное – всё ли с ней в порядке?
Стоя за углом одного из домов деревни на западных холмах, Дител аккуратно выглядывал и устремлял свой взгляд на особняк Шварца, будто стараясь пробудить в себе рентгеновское зрение.
Насколько он мог слышать, даже на территории особняка было весьма странное затишье, что не могло не волновать. Однако действовать он тоже не осмеливался, так как не был уверен в необходимости таких радикальных поступков. Допустим, он окажется не прав, и Анне ничего не угрожает. Что тогда? Он ворвётся в особняк, полный беспощадных убийц, и вот тогда-то его путь «героя» на этом закончится. Однако, с другой стороны, он не мог быть уверен и в обратном, хотя итог будет похожим.
Разрываясь на две части своих противоречивых мыслей, Дител настолько погрузился в раздумья, что не заметил приближения человека со спины.
– Лайсерг, – почувствовав нежную руку на своей спине, услышал даузер тихий и взволнованный голос девушки, однако прежде чем узнать обладательницу этого голоса, в нём проснулись рефлексы, заставившие его не просто вздрогнуть, а резко перехватить руку, как ему казалось, врага, после чего сковать движения противника, при этом прижав его к стене.
– Сара! – едва подавив в себе желание закричать от возмущения и одновременно с этим испуга, сжал зубы Дител, быстро выглянув из-за угла, чтобы проверить опасность в радиусе, пожалуй, километра. – Что ты здесь делаешь? – хоть парень и отстранился от испугавшейся его реакции девушки, но он продолжал держать её руку, чтобы она не убежала.
– Просто гуляла, – тоже попытавшись заглянуть за поворот, но не сумев из-за упорно не дающего ей пройти Лайсерга, ответила Сара, в которой вопреки её обещаниям зарождалось любопытство. – А ты... – всё ещё старалась девушка увидеть что-то, что привлекло детектива, но, поняв, что с ним сладу нет, посмотрела прямо в его малахитовые глаза и спросила: – Может тебе помочь?
– Что? – снова еле сдержал восклик Лайсерг, после чего прошипел на разрушенные планы и перебежками из одного переулка в другой начал уводить англичанку от места, которое могло стать их общей могилой.
Как бы Саре ни хотелось спросить даузера о его странном поведении, как бы она ни желала ему помочь, в данной ситуации, чувствуя его злость, она могла лишь идти за ним следом, не пытаясь вырвать руки и смиренно ожидая приговора. Даже не видя его лица, а лишь довольствуясь затылком, брюнетка понимала, что сказала то, что находилось под грифом «запретно», но всё же ей очень хотелось помочь любимому, который ужасно недооценивал её и слишком переоценивал свои возможности.
Сделав поворотов двадцать, не меньше, Лайсерг буквально затащил девушку в один из пустующих домов, не церемонясь на поиск удобств, а решив выяснить отношения и расставить все точки над «i» прямо на лестничной площадке в подъезде.
– Сара, ты с ума сошла? – он старался говорить, как можно мягче, но страх за любимую девушку, чью смерть он уже видел в своём сне, одолевал его сердце и заставлял едва сдерживаться. – Ты же мне обещала не вмешиваться.
– Да-да, я помню, но... – не унималась девушка, в глазах которой горела какая-то совершенно безумная идея, требующая немедленного озвучивания.
– Никаких «но», Сара, – однако даузер был против всего, что могло впутать девушку в это дело, которое, кажется, стало выходить из-под контроля. – Я прошу тебя, не вмешивайся и... – на секунду он сделал паузу, понимая, что теперь он был просто обязан сделать то, чего вообще нельзя было допускать, – я прошу тебя, – он поцеловал её руку, моля о том, чтобы она не упрямилась, – уезжай из деревни.
– Что? – не поверила своим ушам Сара, когда Дител попросил её уехать в то время, когда у них всё только начало налаживаться. – Ты не можешь...
– Это временно, – схватив её за плечи, пытался предотвратить её поспешные выводы Дител. – Через неделю я вернусь в Лондон, и всё будет, как прежде.
– А если не вернёшься? – девушка едва сдерживала слёзы, пожимая после каждого словосочетания губы. – Что, если ты...
– Тогда тебе тем более не нужно быть здесь, – Дител не хотел обманывать ни себя, ни любимую – он знал, что, скорее всего, битвы не избежать, и выживет ли он в ней – вопрос спорный. – Сара, – чувствуя, как сердце проскулило от боли, прижал даузер к своей груди англичанку, по щекам которой всё же заструились слёзы, – умоляю, пойми, что пока ты здесь, я всегда буду думать о тебе и твоей безопасности, – в ответ парень ощущал капризные и крепкие объятия, которые не хотели с ним расставаться. – Ты же знаешь, что когда ты рядом, я не могу спокойно думать, – прикоснувшись ладонью к влажной щеке девушки и стерев большим пальцем её непрерывные ручьи слёз, мягко и с долей шутки произнёс Дител, желая как-то разрядить обстановку, но Вайтвуд всё равно молчала и поджимала губы, что являлось признаком её противостояния. – О, духи, сколько же ты из-за меня плачешь, – покачал головой детектив, своими словами признавая то, какой он всё же ужасный человек. – Но я всё исправлю, клянусь тебе, – старался даузер не только убедить её в правдивости своих слов, но и заглянуть в глаза, которые она плотно закрыла, мотая головой из стороны в сторону. – Ты можешь мне помочь только тем, что уедешь отсюда, – внезапно брюнетка перестала всё отрицать и пытаться вырваться из-под пристального взгляда малахитовых глаз.
