– Хм, странно, я хотел спросить у Вас то же самое, – хоть и с трудом контролируя себя, но всё же продолжая играть по установленным правилам, ответил Дител с явной ревностью в глазах. Но стоило ему это сказать, как в спину опять ударила дверь, получившая в ответ сдачу всё тем же бедным локтём, который, естественно, давал сигналы о том, что как бы больно вот так получать удары. Но до мозга эти сигналы не доходили, ведь на их пути стояло сердце, разъярённое, как Кинг Конг.

– Теперь и мне стало очень любопытно, – театрально приложив указательный палец к губам, задумчиво произнесла девушка, подняв глаза к потолку, будто там был написан ответ. – И что же я такого сделала?

– Сара, я предупреждаю тебя: не играй со мной в эту игру, – плюнув на всю эту абсурдную мишуру с уважительным отношением, будто они незнакомы толком, сделался ещё более сердитым, но пока сдержанным Дител, однако его уязвимость чётко прослеживалась в его словах. – Это опасно как для тебя, так и для меня.

– Игра? Не понимаю, о чём ты, – выкинув бумажное полотенце в корзину, развернулась с недоумением Вайтвуд, увидев, как Дител не сдержался и, приоткрыв дверь, чётко и как можно более «спокойно» дал понять:

– Девушки, занято! – и вот снова тяжело выдыхающий детектив подпёр спиной дверь и развернулся лицом к непокорной и непримиримой англичанке, которой, по всей видимости, хорошо обновили давно утерянный характер властительницы. – Не думай, что я дурак, Сара, – пытаясь взглядом проломить упорство девушки, продолжил Лайсерг. – Ты пытаешься вызвать во мне ревность, это же очевидно.

– Ревность – удел любящих, – Сара и сама не поняла, как смогла не поддаться страху от мгновенно рухнувшего на её глазах плана, однако все её слова брались, будто из воздуха и обрушивались на даузера убедительной защитой. – Ты же сказал, что больше не любишь меня, – напомнила с некой жестокостью Вайтвуд о тех словах, которые так отчётливо выдалбливал все эти месяцы на её душе Дител. – Я помню даже то, что ты твёрдо убеждал меня в своей настоящей любви к Юи Вэй. Говорил, мол: «Вот это моя настоящая любовь», – обстановка между этими двумя начинала меняться: с опасного противостояния она перешла на подавляющие укоры. – Однако сейчас она с Тао, и, по всей видимости, ты снова ошибся, – Лайсерг молчал, опустив глаза и принимая всю эту беспощадность фактов. – В связи с этим, – а вот Сара как будто легко и даже с удовольствием нажимала ему на раны, – я сомневаюсь: есть ли вообще у тебя сердце.

Даже самые беспощадные враги Лайсерга сейчас могли бы ему посочувствовать. Получить столько ударов подряд сравнимо с тем, как маньяк бьёт острым клинком в одно и то же место, не в силах насытиться от удовольствия, приносимого криками и мученьями жертвы. В погоне за единственной целью – оттолкнуть Сару от себя как можно дальше, чтобы она не пострадала, – Дител не учёл главного: насколько ей больно от его действий.

Сейчас он действительно выглядел полным эгоистом, который возможно и знает, чего хочет, но старательно и будто назло или наперекор делает наоборот. Это злило брюнетку настолько, что она не боялась в высказываниях, она хотела, чтобы он почувствовал всё то, что чувствовала она. Однако в следующую секунду сожалела о несдержанных словах.

Будто набрав в рот воды, Лайсерг постепенно чувствовал то, что должно было придти к нему намного раньше. Он ощущал всю «прелесть» раскаяния, за которым следовала целая череда вопросов, теперь уже просто сотрясающих воздух.

Может быть, не стоило скрывать от Сары правду? Нет, она бы захотела отомстить за смерть отца. Тогда, может быть, нужно было дать понять ей, что в данный момент времени им надо было расстаться? Вот это уже было ближе к истине. Если бы Дител не принимал единоличные решения, не считая себя спасителем всех, он бы и не попал в такую ситуацию, которая приносила всем лишь боль растоптанных чувств.

В связи с этим, возникал последний вопрос: может быть, он действительно не заслуживает такой девушки, как Сара?

– Разреши пройти, – подавленным голосом произнесла Сара, чувствовавшая, что ей нужно как можно скорее уйти, пока она не кинулась на шею своему израненному «изумруду».

Лайсерг даже и не заметил, как Вайтвуд подошла – видимо, совсем дезориентировался в пространстве из-за своих глубоких мыслей. Однако как бы сильно не вопил его разум, молящий о действиях, детектив лишь смиренно отошёл в сторону, не говоря ни слова и вкушая неприятную горечь сомнений: а действительно, есть ли у него сердце?

Услышав, как дверь закрылась, и больше не почувствовав лёгкого аромата духов брюнетки, молодой юноша, взваливший на свои плечи непосильную ношу, медленно сполз вниз и, усевшись на холодный керамический пол, запустил пальцы рук в волосы.

Когда всё это только начиналось, он был переполнен огнём и силами к борьбе. Он хотел защитить всех своих друзей и любимую девушку, которые подарили ему только светлые чувства и счастливые воспоминания. На тот момент всё казалось проще...

Не задумываясь о чувствах самых близких, Лайсерг пусть и из благородных побуждений, но всё же принимал единоличные решения, как будто Бог, зная кому и что будет лучше. Однако Дител, в конечном счёте, всего лишь смертный человек – молодой юноша, не имеющий опыта и склонный совершать ошибки.

Трудно сказать, что такое его интеллект: дар или проклятье. В этой холодной войне против Генриха он является мощным оружием, однако в отношениях с друзьями это самое страшное наказание.

Запутавшись окончательно в том, что ему делать дальше, детектив не мог уловить ни единой мысли, которые путались у него в голове со скоростью света. Хотелось кричать от революции и мятежа разума, а мольбы всевышним были лишь о том, чтобы ему послали не ответы, не подсказки, а силы для того, чтобы дойти до конца.

Но неожиданно, то ли просьбы о помощи были услышаны, то ли произошло совпадение, в спину даузер почувствовал мощный толчок, заставивший его податься вперёд. На какой-то момент Дител подумал, что это был знак, призывающий к движению, но всё же, встав на ноги и обернувшись, он понял, что это всего лишь какие-то девушки попытали удачу вновь попасть в дамскую комнату, которую он нагло оккупировал.

– Проклятье, – сквозь зубы обессилено и очень разочаровано произнесла молодая светловолосая девушка, с раздражением отдёрнувшая мобильный телефон от уха. Вот уже пятый раз она набирала номер человека, который был ей так нужен, но в ответ она получала противный голос оператора, сообщающий о том, что этот абонент вне зоны действия сети.

Обойдя стадион по кругу, при этом вглядываясь в лица каждого, Анна потратила на поиски детектива около десяти минут и только теперь поняла, что искать его здесь – на стадионе, полного шаманов, – это всё равно, что искать иголку в стоге сена.

Она остановилась у арки, через которую и пришла сюда в поисках поддержки и совета, однако сейчас понимала, что лучше уйти, пока кое-кто её не заметил. Уж не знает она, как сложится её судьба завтра, но если великие предки будут к ней благосклонны, и она доживёт до утра, то стоит поискать Дитела утром.

Идти обратно в особняк было подобно тому, как заключённого ведут на плаху, чтобы привести приговор в действие. В этом доме ей сегодня ночью явно не уснуть, даже несмотря на то, что Вольф сказал, что ей ничего не грозит. Он был слишком умён, несомненно, умнее Лайсерга и Анны, вместе взятых, и если он захочет, то избавится от неё, найдя другой план, чтобы манипулировать Генрихом.

Сегодня каждый шорох будет казаться предвестием скорой смерти, а там того и глядишь недалеко до паранойи. Даже сейчас, выйдя со стадиона и устремив взгляд своих тёмных глаз в небо, она смотрела на безоблачное небо, усеянное яркими звёздами, и видела в них не красоту природы, а лишь затишье перед бурей. И в какой-то степени она оказалась права – её опасения были не беспочвенными. Буря действительно поджидала её буквально в двух шагах, стоило ей лишь повернуться вправо, однако это был несколько иной «катаклизм», нежели она предполагала.