– Он есть, и ты об этом прекрасно знаешь, – снова сжав кулаки, тем самым одёрнув себя, подняла гордо подбородок Анна, подбираясь к сути. – Ведь это именно ты подослал духа-хамелеона в облике Лайсерга Дитела, чтобы он...
– Чтобы он, что? – неожиданно резко перебил её своим грубым голосом Вольф, однако в его глазах уже плясали озорные огоньки. Эти беспочвенные нападки лишь забавляли его, потому как он прекрасно знал, что выйдет из этой войны победителем. – Осторожнее, госпожа, Вы можете оказаться в очень неловкой ситуации, обвинив человека в том, чего он не совершал и тем более предотвратил, – гора никогда не склонится перед ветром, вот так и Вольф не склонялся перед буйствами Анны, и даже, наоборот, «по-дружески» старался намекнуть ей на то, чтобы она вела себя аккуратно, тем самым вселяя в девушку неуверенность.
– Ты сделал это специально, я уверена, – решив пропустить мимо ушей его едва ощутимые угрозы, произнесла с некой робостью блондинка, вызвавшая ещё один сдержанный смешок Вальдемара, прикрывшего рот кулаком.
– Вы даже неуверенно произносите слово «уверена», госпожа Анна, – специально воспользовавшись такой игрой слов, с сарказмом подметил Вальдемар, окончательно дошедший своей медленной походкой к медиуму, стоявшему в конце длинного стола. – Позвольте спросить, раз Вы так уверены? – этот вопрос был по большей части риторический, потому что Вольф не стал ждать разрешения. – А у Вас есть доказательства Ваших обвинений?
Ну вот мужчина и использовал самое главное оружие в своей обороне. Он прекрасно знал, что у Анны нет ничего, что бы доказало её теории и обвинения, и теперь, видя её опустившиеся к полу глаза, полные отчаянных поисков и попыток выпутаться из паучьей сети, которую она сама же и сотворила, Вальдемар с нетерпением ждал, что же она ответит.
– У меня есть неоспоримый факт, – наконец-то, найдя выход из ситуации, подняла голову девушка, желающая вцепиться в абсолютно равнодушное и чересчур насмехающееся над ней лицо мужчины. – Нападение произошло тогда, когда Генрих стал сомневаться в своих планах.
– Это обычное явление, госпожа, – замотал головой Вальдемар, на лице которого было разочарование от того, что девушка не смогла придумать ничего более убедительного. – Мы все каждый день сомневаемся.
– Но только не ты, – в очередной раз ощутив прилив уверенности, перебила его девушка, понимающая, как действовать дальше. – Ты-то твёрдо идёшь к своей цели, и я даже не удивлюсь, если выяснится, что... – на секунду Анна застыла от осознания пришедшей в её голову мысли. Она так всё чётко поняла и осознала, что глаза сами начали расширяться от догадки, а рот то и дело пытался ухватить побольше воздуха для очередных громких слов. – Это ты, – глазами всё ещё сопоставляя звенья одной цепочки, не могла поверить в такую жестокость этого мужчины медиум. – Это ты убил...
– Госпожа, осторожнее, – снова предупредил её насчёт неаккуратно подобранных слов Вальдемар, помнивший об одном очень важном и существенном факторе.
– К чёрту твою осторожность! – с ужасом и одновременно ненавистью огрызнулась Анна, увидевшая полную картину происходящего. – Это ты убил Розу и родителей Генриха! – своевольно совершила последнюю ошибку девушка, вздрогнувшая от неожиданного крика.
– Хватит! – ладонь Шварца ударила о крышку стола с такой силой, что, если бы не злость, опутавшая его с ног до головы, он бы почувствовал всю «прелесть» удара.
Вот он – главный и важный фактор, о котором до последней секунды выигранной им войны помнил Вольф, и абсолютно забыла Анна. Вздрогнув всем телом от неожиданности, девушка в ту же секунду вспомнила о присутствии Генриха в комнате, а, взглянув на него, поняла, что потеряла контроль над собой.
Её обвинения не имели доказательств, но это Шварц, стоявший позади и пользовавшийся тем, что его не замечают, ещё мог вытерпеть, чтобы до конца понять происходящее. Однако, когда Анна обвинила Вольфа во всех смертных грехах, которые он не совершал, и аристократ ни секунды в этом не сомневался, то тут уж нервы Генриха не выдержали.
Он не понимал свою жену: из тихой и любящей жены, которая всегда поддерживала его, она стала превращаться во властную женщину, способную на беспочвенные обвинения, равные абсурду.
Голубые омуты стали чернее ночи: в них явно были такие чувства, как разочарование и раздражение. И всё это было направленно не на двух, а на одного человека, который с каждой секундой получал всё более мощные посылы, призывающий остановиться.
Часто дыша из-за трудно контролируемых внутри эмоций, Анна только после этого поняла значение слов Вольфа, который предупреждал её об опасном пути. Для чего он это делал, было непонятно. Однако то, что он знал о таком исходе, было ясно, как дождь в пасмурный день.
– Хватит, Анна, – взяв пару секунд для того, чтобы успокоиться, уже более спокойно, но не менее разочарованно произнёс Генрих, прикрыв глаза, в которых присутствовало много боли, причинённой ему медиумом.
Девушка смотрела на замолчавшего мужа с таким взглядом, будто спрашивала: а верит ли он ей? Однако его молчание и попытки удержания контроля над своими эмоциями говорили лишь об одном – нет, он не верит ей.
В молчании было скрыто много слов и вопросов, но всё сходилось на том, что дело было вовсе не в доверии, а в отсутствии доказательств. Анна слишком самонадеянно говорила слова, которые не имели под собой ничего существенного, это было так на неё непохоже. А Генрих не мог просто взять и поверить ощущениям и предчувствиям, тем более направленным против человека, которому лично он безоговорочно верил.
– Ты не веришь мне, да? – спустя пару минут молчаливого общения решила Анна всё же прояснить ощущаемое. Она смотрела на задумчиво опущенные глаза аристократа и видела, что её вопрос не нуждается в ответе.
– Возвращайся к себе в комнату, Анна, – повернувшись к жене спиной, тяжело выдохнул Шварц, тем самым подтверждая её подозрения и, более того, показывая ей всю глубину своей боли.
– Но ты должен мне поверить! – в отчаянии повысила Анна голос до незначительной, но очень настойчивой ноты, однако и этот призыв получил в сердце Генриха отворот-поворот.
– Я сказал: вернись к себе! Сейчас же! – не сумев повернуться к ней лицом, снова крикнул Шварц, сжав крепко спинку своего стула, но в этот раз в голосе было уже открытое предупреждение об огнеопасности его гнева и ни капли... ни капли любви. Её сейчас просто не было, так как и не было веры громким и необоснованным словам. Вальдемару он верил больше, несмотря на глубокую любовь к девушке, которая сейчас сильно его разочаровывала.
Анне не нашлось, что ответить, потому как она поняла одну вещь: как бы сильно он её ни любил, как бы твёрдо ни клялся в своей преданности ей, он всё ещё Генрих Шварц – человек, умеющий не смешивать свои личные дела и, так скажем, «работу».
Опустив глаза, в которых неустанно совершался поиск выхода из ситуации, девушка с трудом могла принять такой расклад, хотя с точки зрения разума понимала, что подобное происшествие вполне логично и обоснованно, ведь Вальдемар провёл с ним гораздо больше времени, за которое многое было доказано, включая верность.
Сделав шаг назад, медиум все ещё пыталась найти себе оправдание, однако его не было, как ни крути, что вынуждало лишь с жёскостью посмотреть на абсолютно спокойного Вольфа и сквозь зубы прошипеть:
– Я знаю, что это твоих рук дело, и поверь, – она ещё больше окрасила свой шёпот в оттенок яркой ненависти, – я этого просто так не оставлю, – после чего Анне всё же пришлось удалиться с поля проигранного боя, оставив в комнате врага и друга, прикрывшего глаза, как только дверь за его спиной хлопнула, отображая всю обиду и злость девушки.
Пока над западными холмами сгущались напряжённые тучи, над общежитием шаманов, на востоке деревни, светило яркое солнце, которое служило хорошим продолжением удачного дня.
Удачным этот день был потому, что нет ничего лучше, когда ты плотно поел на завтрак, на обед, и сейчас готов насладиться целой тарелкой послеобеденных бутербродов. Да-да, у кого-то обычный режим питания включает в себя трёхразовый приём пищи, но шаман северных краёв Японии строил свой рацион, исходя из принципа «поел – закрепил результат».
