– Начали убивать друг друга? – с кривой усмешкой спросил Вольф, смотрящий на окоченевший труп какого-то мужчины, который был весь в крови и лежал спиной кверху.
– Он сильно раздражал, – отозвался мужчина в странной маске, который являлся уже знакомым персонажем этой истории.
Его звали, а точнее величали, Кукольник, именно он хотел вступить в орден «Чёрная Роза», решив доказать свою преданность через убийство Лайсерга Дитела. Переведя взгляд в другой угол, Вальдемар увидел ещё одного небезызвестного персонажа, который, как и предыдущий, пал и был унижен Дителом. У него были тонкие и длинные пальцы, как у паука, бледная кожа, а лицо было закрыто капюшоном плаща цвета тёмной крови. Имя этого недочеловека тоже было стёрто во времени, поэтому его все знали, как Повелителя Ночи.
Не успел Вольф и рта открыть, чтобы что-то сказать или, наоборот, спросить, как вдруг за своей спиной он услышал скрип железной двери, в которую он сам только что зашёл с улицы, а после раздался быстрый бег вниз по лестнице. Развернувшись ко входу лицом, чтобы встретить очередного гостя, Вальдемар и остальные увидели парня, чьё лицо было самым противным на свете. Они ненавидели эти малахитовые глаза, этот благородный вид детектива, и, по сути, всех их объединяло одно: месть Дителу.
– Убери эту мерзкую рожу с моих глаз, Хамелеон, – обратившись к парню с лицом Лайсерга Дитела, поморщился Вальдемар, который был не намерен смотреть в лицо врага и терпеть его присутствие.
От ложного детектива начал исходить едкий зелёный дым, окутавший его с ног до головы, но уже в следующую минуту эта дымовая завеса исчезла в воздухе, как будто её и не было. Однако никакого сходства между даузером и этим появившимся ящероподобным шаманом-хамелеоном не было.
– Вольф, – даже кончик языка у этого шамана был раздвоённым, будто он на самом деле был рождён из яйца какого-то пресмыкающегося, – мне надоело ждать, выполняя за тебя грязную работу! – мужчина говорил не криком, но с явным пренебрежением и манерой превосходства, видимо, ненавидя пресмыкаться, что было парадоксально его внешности. – Ты говорил, что я смогу отомстить Тао, но он жив и здоров после твоего, как ты сам сказал, неизлечимого яда, – говоря всё это с такой злостью и ненавистью к главе семьи Тао, человек-ящер, который был таким из-за единения со своим духом, даже не замечал в порывах затуманившей его мести, как Вальдемар медленным и размеренным шагом подходит к нему всё ближе. – А вместо обещанного я играю в твоём театре, инсценируя покушение Дитела на Шварца, так... – но вот договорить свои претензии и недовольства подчинением человеку, который обещал сладкую месть всем, но вместо этого тянет время, Хамелеону не удалось.
На его горле резко и неожиданно сомкнулась крепкая и очень сильная мужская кисть Вольфа, тут же без особого труда поднявшего «ящера» вверх так, что тот лишь сумел схватиться руками за его цепкую хватку, но не мог и усилия приложить для освобождения. Из передавленного с невероятной силой горла вырывались хриплые стоны, говорящие о том, что воздух в лёгких скоро кончится, а шаман умрёт, однако никто из присутствующих мстителей, а именно так их можно описать одним словом, даже не дёрнулся на помощь этому бедолаге.
– Ты уже стал плохо воспринимать родную речь, ничтожество? – абсолютно ровным голосом спросил Вальдемар, в глазах которого горел огонь злости и недовольства. Он с каждой секундой ещё сильнее сжимал горло висящего над полом и «пригвожденного» к каменной стене подвала шамана, поступившего не так, как ему было велено. – Я сказал тебе целиться в девчонку, а не в Шварца, да если б... – Вольф на секунду ослабил хватку, но лишь для того, чтобы в следующий миг опять вцепиться ещё сильнее в его зеленоватого цвета горло и стукнуть этого забывавшего родную речь ящера затылком о стену, – если бы с ним хоть что-нибудь случилось, – снова Вальдемар ударил парня головой о стену так, что у того потекла кровь, но договаривать он не стал, так как было абсолютно понятно то, что было бы, если б Хамелеон, притворявшийся Дителом, ранил или убил Генриха.
Вместо слов Вольф лишь сузил глаза, борясь с жутким желанием задушить этого бестолкового шамана, но, понимая, что он ещё может ему пригодиться, резко отпустил его горло, из-за чего тот, как мешок картошки, упал на пол и начал не просто кашлять, а давиться кровью. Вальдемар же, игнорируя его чуть ли не предсмертные хрипы, лишь с отвращением вытер чёрным платком свою руку, которой брался за горло недоящера, и выкинул негодную теперь вещь в сторону.
– Странный Вы человек, Вальдемар, – едва Вольф развернулся, чтобы уйти и ни секунды больше не оставаться в этом месте жалких и тухлых отбросов, донесся до слуха мужчины голос Повелителя Ночи, который, как всегда, был в своём амплуа мрака. – Вы же всё равно хотели, чтобы они оба остались живы. Так какая Вам разница, в кого он целился? – было понятно, что речь идёт о бедном валявшемся на полу шамане, который никак не мог прийти в себя от уже практически увиденного света в конце его жизненного пути. Однако Повелителю Ночи, бывшему дисциплинатору лагеря «Дорэи», которого бросили в этой деревне с ранами его же «товарищи», было абсолютно всё равно на Хамелеона и то, как ему сейчас плохо, его просто интересовали мотивы Вольфа, который и собрал их всех вместе в ожидании своего часа для расплаты.
– Я просто терпеть не могу, когда не исполняются мои приказы, – не поворачиваясь лицом к собеседнику, ответил Вальдемар, всей своей холодной интонацией голоса угрожая и предостерегая от подобных ошибок остальных мстителей, которые, как уже и было сказано, лишь ждали своего часа.
В последнее время новостей о турнире и его скором завершении стало так много, что трепетавшие то от испуга, то от восторга ответные стуки сердец уже стали вполне привычными для всех шаманов и посетителей скрытой шаманской деревушки под названием Добби Виладж. Действительно, что ни день, так очередная новость: кто-то с кем-то подрался, кого-то дисквалифицировали и даже, как ни странно, обсуждалось, кто какую цель преследует.
Посетители деревни и шаманы, оставшиеся до сих пор в турнире, стали, как одно единое целое – как маленькая планета, в которой практически все знали друг о друге всё... даже если не были при этом знакомы. Да, в этом-то и заключается парадокс, однако это вполне нормально: знать о своих соперниках и соседях всё, что нужно, и быть начеку.
Но ни одна тема о жизни в деревне во времена турнира не сравнится с той, что начиналась с радостных вздохов девушек, полных ярких эмоций, и фразы: «А вы знаете...?!». Дальнейшее содержание девчачьих сплетней (а именно так это называлось) было весьма и весьма разнообразным, однако всегда в главных ролях были мужчина и женщина, которые в той или иной степени как-то входили в контакт друг с другом.
Как раз не так давно пролетела очередная информация, имевшая доказательства, да и не сказать что секретная, а звучала она именно так: «А вы знаете, что Тао Рен теперь встречается со своей подругой?!».
Ох... Чего только не было пущено в ответ на такую громкую сенсацию. Кто-то округлил глаза, не веря в подобное, кто-то разрыдался в голос, и вы удивитесь, но среди депрессивно подавленных были даже парни, ну а кто-то просто не подал вида, а лишь прохладно пожелал им удачи.
Асакура и компания, названная так со времён прерванного турнира, всегда испытывала на себе повышенный интерес шаманов, шаманок и простых зрителей – герои деревни как-никак! Турнирная жизнь стала с каждым днём плавно утрачивать свою доминирующую суть и становилась похожа на гонку, кто быстрее заграбастает себе сильного, красивого и хорошо бы состоятельного шамана. Именно поэтому не было ничего удивительного в том, что новость о «потере» красавца Тао из ряда завидных женихов распространилась со скоростью звука, как только Рен и Юи взялись за руки. Вы только представьте: они ещё сами ничего не успели осознать, а про них уже всё и все знают.
Однако, похоже, сегодняшняя новость, написанная на лице шатенки, вошедшей вместе со своим парнем в кафе, сотрясёт всех и вся и окончательно разрушит надежды многих девушек.
