Разговоры по пустякам, которые были сейчас дороже всего, длились ещё очень долго, а когда Лайсерг принёс не пиво, а сок, то в программе вечера, плавно перетекавшего в ночь, добавился и бой подушками, который проходил под неумолкаемую музыку смеха девушек.
Воспользовавшись всеобщей отвлечённостью, Юи, до сего момента не менявшая красной окраски смущённого лица и старавшаяся не привлекать к себе внимания, аккуратно постаралась высвободить свою руку из ладони Рена, который даже не успел ничего сказать, как все, казалось бы, занятые иным делом ребята резко развернулись и в одни голос проорали: «Верни обратно!».
И снова у всех пробил смех, притом истерический от того, какие выпученные глаза у Вэй были в этот момент, когда она думала, что сможет сделать всё незаметно, даже не предполагая, что друзья постоянно наблюдают.
Да, теперь никто из них не позволит никому разрушить счастье друзей, одна из которых стала похожа на свеклу и спряталась от смеха друзей в плече своего парня. Юи ещё не совсем адаптировалась к новой роли под названием «девушка Рена Тао», да и возможно ли это при таких обстоятельствах, когда косые взгляды то и дело ехидно следят за тобой. Но почему-то смех друзей не был ей обиден. Смущал, заставлял краснеть – это да. Но не обижал.
О, духи! Сколько же они смеялись в тот день, желая наверстать упущенное – не иначе. Кто-то скажет: «Идиоты». Но нет, всё намного проще – они все просто ЛУЧШИЕ ДРУЗЬЯ! Друзья, которые были счастливы сейчас настолько, что сердечникам на нижнем этаже казалось, что кто-то танцует риверденс.
И знаете, чем закончилась эта «вечеринка» воскрешения отношений между друзьями? Правильно. Все были вытурены на пинках за пределы поликлиники, за исключением Тао. Нет, а что вы хотели? Врачи шутки не шутят, за нарушение режима и спокойствия больницы, ребята поплатились тем, что не увидят Рена до выписки. И никаких исключений!
Хм, ну разумеется....
Как говорится: «Если гора не идёт к Магомету, то Магомет идёт к горе». Спустя день с того самого дня, а точнее вечера, как ребятам запретили приходить к Рену в палату, причиной чему было безобразное и осознанное нарушение дисциплины в больнице, сам Тао не выдержал и поступил так, как гласит пословица – он выписался, причём принудительно заставил сделать это врачей.
Молодой шаман несколько дней назад, чуть не отдав душу великому королю духов, сейчас уже не чувствовал слабости, а наоборот испытывал огромный прилив энергии и бодрости – вот он, эффект шаманской медицины. Его, мягко говоря, желание (если не брать в расчёт то, что из уст Рена всё звучит, как требование) брало своё начало как раз из одиночества, коим он был наделён благодаря несдержанным эмоциям друзей. Именно поэтому, даже не удивителен был тот факт, что Асакура уже в обеденное время мог наблюдать своего друга в комнате, старательно разбиравшего вещи, коих ему в поликлинику натаскали друзья – чтоб былó.
– Знаешь, – в очередной раз усмехнулся Асакура, лёжа на своей кровати и делая вид, что он читает какой-то журнал, выпускаемый Патчами, – Юи выйдет из себя, когда узнает, что ты заставил врачей выписать тебя, – Йо то и дело смотрел, как Тао мечется из стороны в сторону с таким озадаченным лицом, будто за суммарных три дня своего отсутствия он уже успел забыть, что и где находится, а с лица шатена так и не сходила ехидная улыбочка, которую он как раз и прикрывал журнальчиком.
Йо до сих пор не мог представить себе, как будут теперь выглядеть отношения Юи и Рена. Вчера он видел, как Вэй дело без дела краснела на пустом месте, стоило ей лишь услышать имя Тао, а сегодня Асакура заметил, что уже сам Рен прибавлял скорости своим метаниям, едва услышал имя шатенки. Было видно, что оба волнуются, и в какой-то степени даже хорошо, что они не виделись вчера целый день – было время подумать. Однако, как видимо, дня было явно мало.
– Мне осточертело там валяться, – как-то уж слишком нервно и даже грубо отозвался Тао, причём это было не похоже на волнение перед девушкой. Здесь было что-то иное – то, что заставило Йо откинуть журнал и одним лишь нахмуренным и серьёзным взглядом спросить о беспокойствах друга. – Асакура, меня хотели убить, – резко остановившись между кроватями, то есть боком к лежавшему Йо, на тяжёлом выдохе сказал Рен, и взглядом, и мыслями находясь в воспоминаниях того дня, когда он был отравлен ядом.
– Что ты имеешь в виду? – поднявшись на локтях и усилив серьёзность и обеспокоенность своего взгляда, спросил Йо, будто не понимая, о чём говорит его друг.
– В тот день, – ещё сильнее напрягая память, старался вспомнить детали происходящего Рен, однако перед глазами был лишь туманный отрывок неожиданности и маленький дротик, который и давал основание на такое заявление, – в меня кто-то стрелял...
– Ты уверен? – как-то рефлекторно усомнился Асакура, но, увидев осуждающий взгляд друга, который так и говорил: «А чем я по твоему отравился? Воздухом, которым дышат все?», шатен потряс головой и задал более конкретный вопрос: – Я имею в виду: кому это нужно? Ты же вышел из турнира, – Асакура всегда искал мотивацию в поступках людей, а у Рена всегда был готов на такое ответ.
– У меня есть враги, которые не нуждаются в приглашении, однако... – он сузил взгляд и задумался на секунду, – даже у меня нет пока предположений.
– Может это...
– Нет, – тут же перебил задумчивое предположение друга Рен, уже понимая, какая мысль могла возникнуть у Асакуры. – Приспешники Хао стали бы мстить в первую очередь тебе, а не мне.
– Убив тебя, они бы с лихвой отомстили мне, – то ли это была констатация факта, то ли проявление дружеских чувств, но так или иначе это лёгкое замечание заставило Тао по странной и непонятной причине расслабиться и легонько улыбнуться, чувствуя какое-то приятное чувство в сердце.
– Всё равно, мне кажется, это не они, – шестое чувство или шаманское чутьё так и кричало об этом разуму Рена, который не мог ни опровергнуть, ни подтвердить своё предчувствие.
– Но если те, кто пытался тебя убить, узнают, что ты не умер, то... – задумался над дальнейшим Асакура, только вот, чем больше он думал об этом, тем сильнее становилось опасение за жизнь Тао.
– Вряд ли они нападут ещё раз – слишком трусливые, – самодовольно усмехнулся над неизвестным противником Тао, что заставило Йо полностью сесть на кровати и посмотреть на друга удивлённым взглядом.
– Они чуть не лишили тебя жизни – ты это называешь трусостью? – для Йо сейчас было совершенно непонятно спокойствие Рена, который стоял с таким видом, будто он непобедимый и бессмертный.
– Асакура, подумай своей головой, – повернувшись к нему лицом и постучав указательным пальцем по своему виску, тут же принялся всё объяснять китаец. – Я в деревне уже не первый день, он/она или они напали на меня только, когда я был один, без вас. Плюс ко всему не было открытого боя, все произошло исподтишка, значит они знают, что слабее меня.
– Ну так-то оно так, – поразмыслив, что было очевидно по поджатым губам, неохотно соглашался Йо, после чего потряс головой и, снова взяв в руки журнал, произнёс: – Просто будь осторожен, и не оставайся один.
– Само собой, – пожал плечами Тао и уже хотел вернуться к сумке с вещами, как вдруг дверь в комнату отварилась без стука и во внутрь влетело нечто напоминавшее смесь разъярённого буйвола и ужасно разгневанной шатенки с пакетом мандаринов в руке.
Увидев на пороге свою девушку (О, духи! Как же это необычно звучало), Рен не знал, как реагировать: радоваться или лучше спрятаться под кроватью. Но, судя по тому, с какой небрежностью мандарины были кинуты в сторону Асакуры, коего шатенка даже не заметила на пути к цели, Тао понимал, что ему нужно было выбрать второе, причём с дополнением про побег.
– Тао, у тебя мозги есть?! – толкнув парня в грудь своими маленькими, но сильными от переизбытка чувств ладонями, из-за чего тот даже отступил на шаг, чтобы не упасть, задала Юи с повышенной эмоциональностью самый главный и терзающий её по дороге до общежития вопрос. – Ты хоть представляешь, что я подумала, когда увидела твою палату пустой, а мне сказали, что тебя больше нет?! – у Вэй на лице перемешались все краски чувств: и злость, и обида, не исключено были и волнение, но венцом была, конечно же, любовь.
