– Иногда ты такой бесчувственный, – Ран покачала головой с упрёком теперь в сторону брата, который резко перестал мотаться по комнате и посмотрел на сестру с раздражением.

– А что ты думаешь, дедушка? – обратилась Джун, посмотрев на единственного не влезавшего ни во что члена семьи, который, когда его окликнули, застыл с таким выражением лица, будто он пытался украсть последнюю котлету, а его застукали.

– А что тут говорить, – всё также продолжая играть в шоги с самим собой, – пожалуй, самым сильным соперником – пожал плечами Чинг и потёр подбородок, задумываясь над ходом невидимого противника. – Девушка, безусловно, подходит Рену.

– Ты в своём уме, старик?! – вспылил Ен, показав рукой на голову, одновременно с тем, как рты Джун и Ран немного приоткрылись от такой непоколебимой уверенности.

– Вот так, – довольно передвинув фигурку, улыбнулся Чинг, игнорируя вспыльчивость Ена, но после этого, не отрывая взгляда от доски, сказал: – Неужели я единственный, кто заметил, как эта юная леди умеет брать себя в руки и решать проблемы в экстремальной ситуации? – никто ничего не говорил, вспоминая о том, на что так намекнул Чинг, а именно на то, как Юи выпуталась из провокационного вопроса. – Скорее всего, она и правда не знала правды, но зато как блестяще выпуталась, – продолжил старик, улыбнувшись тому, что он видит, как победить своего «противника», после чего сделал последний ход и поднял голову, обведя своих родных взглядом. – У неё явно есть потенциал, да и решения главы семьи, – на последних словах он посмотрел на Ена, – не обсуждаются.

«Теперь Рен – глава семьи, и с его мнением ты должен считаться», – вот какой был смысл в последних словах Чинга, направленных в адрес Ена, который лишь сжал зубы и похоже ещё больше обозлился на всех, но теперь уже не сказав ни слова.

На первом этаже, где был парадный холл, также располагалась уборная с длинным зеркалом и превосходной сантехникой, которой сейчас воспользовалась молодая шатенка, решившая, что нужно как можно скорее утереть слёзы и привести себя в подобающий вид. Она, наплевав на то, что в доме ещё есть гости, смыла с лица косметику, нагнувшись над белой раковиной, а когда разогнулась и взглянула в зеркало, то вздрогнула от отражения, в котором отражалась не только она, но и рыжеволосая девушка, появившаяся так внезапно.

Повернувшись к Мэгуми лицом, Вэй не понимала, как она могла не услышать её приближение, да и вообще, почему эта девушка опять смотрит на неё презрительным взглядом, осматривая с ног до головы, но не говоря ни слова.

– Км... Вы что-то хотели? – уяснив то, что вне зависимости от возраста, здесь нужно ко всем обращаться на «Вы», спросила, откашлявшись, шатенка, чувствуя, как её пронзается убийственная аура жуткой неприязни.

– Я просто пытаюсь понять, что Рен в тебе нашёл, – а вот эта особа, похоже, даже и не собиралась относиться к ней с ответным уважением, смотря на неё, как на отброс общества. – Кстати говоря, не стоит надевать такой ширпотреб, тем более открывая такие ужасно кривые ноги.

– Что я тебе такого сделала, что ты ко мне так цепляешься? – решив не отвечать уважением на оскорбление, тут же спросила Юи, но её раздавленный вид был настолько жалок, что Мэгуми лишь ядовито усмехнулась.

– Ты увела у меня Рена, – процедила сквозь зубы аристократка, давая понять Вэй причину своей лютой ненависти к ней. – Это я должна была стать его невестой, – девушка не повышала голоса, но говорила с открытой яростью и постоянно дёргала носом так, будто от Юи плохо пахнет.

– Я ещё не его невеста, – тут же поправила её шатенка, однако в ответ услышал точно такое же быстрое одёргивание.

– И не станешь ей, даже не надейся! – немного повышая голос, уже заводилась Мэгуми от одного вида Вэй, которая, по её мнению, должна была слушать все её гадости и не вякать. – Ты – это просто нечто! Настоящий позор семьи Тао!

– Мне кажется, это не тебе решать, – даже зная, что аристократка говорит настоящую правду, не собиралась Юи терпеть такое хамское к себе отношение, показывающее то, как она ненавистна этой девушке.

– А мне кажется, что ты просто нищебродка, которая окрутила Рена ради своей выгоды, – оскорбления Мэгуми перешли все границы вольного и допустимого, из-за чего даже такая выдержанная девушка, как Вэй, не смогла сдержаться.

– Закрой свой рот! Ты ничего не знаешь обо мне! – шатенка не кричала, но достаточно сильно и жёстко одёрнула противницу, которой, кажется, было всё равно на её выпады. – Я люблю Рена, и желаю ему счастья.

– Да неужели? – театрально положив руку на сердце, одарила Мэгуми сарказмом свою противницу. – Ну тогда оставь его в покое.

После этих слов Юи вдруг неожиданно застыла на месте, даже перестав дышать и не зная, что сказать, и как вообще расценивать эти слова, которые стали понятны только разуму девушки, но не трепещущему от любви сердцу.

Увидев то, как соперница растерялась и не понимает своим недалёким мышлением её намёка, Мэгуми лишь снова покачала поражённо до глубины своей мерзкой души головой, решив объяснить для тех, кто в бронетанке.

– Раз ты действительно, как говоришь, любишь Рена, то оставь его и не порть его жизнь своим присутствием, – на эти едкие, разъедающие душу и сердце, как кислота, слова Юи снова не находилось, что ответить, приходясь выслушивать всё до конца. – Пойми, ты позор, а для семьи Тао это верная смерть в нашем обществе.

– А ты? – донесся до самонадеянной особы хриплый голос шатенки, которая опустила взгляд в пол, будто склоняясь под давлением всех правил этого «мира», в котором ей не было места. – Почему ты хочешь стать его женой? Ты его любишь?

– Люблю? – искреннее поразилась и издала смешок Мэгуми, хотя в её исполнении он был полон яда. – Я его едва знаю, но это неважно, потому что меня волнует только его фамилия и будущая родословная, – от такого цинизма у Вэй всё крепче и крепче сжимались зубы, а девушка всё продолжала: – У меня есть деньги, влияния, но с его фамилией мне откроются большие горизонты, и уж поверь, я справлюсь с ролью его жены лучше тебя.

– Хм... какая же ты фальшивка, – то ли смеясь, то ли плача, прохрипела Юи, после чего подняла голову и в её глазах аристократка увидела неподдельную ненависть, которой её пару минут назад она сама одаривала её. – Ты права, я не пара Рену, но и такую, как ты, я не подпущу к нему... никогда.

Злости в Вэй было столько, что казалось, ещё чуть-чуть и она поддастся своим дорэивским инстинктам и даст этой лживой... особе по лицу, именно поэтому, предчувствуя собственную слабость и неукротимое желание, Юи вылетела из дамской комнаты, как пробка из-под шампанского, чтобы оградить не только себя, но и репутацию семьи Тао от неприятностей.

Она взлетела быстрым шагом по лестнице и направилась в правое крыло особняка – в комнату, которую ей выделили на сегодняшнюю ночь. Нужно было расслабиться и просто остаться наедине со своими мыслями. Она была обязана выплакать всю несправедливость упавшую на её долю, после чего в трезвом уме принять решение, которое в принципе и было уже принято, поэтому правильней будет сказать – осознать то, что она решила.

Юи откажется от своих притязаний на Рена, и это решение не поддавалось оспариванию даже её сердцу, которое хотело кричать и умолять её о том, чтобы она одумалась. Но всё тщетно...

Эта мерзкая и двуличная Мэгуми, которая на людях была нежной и пушистой, оказалась права, как бы тяжело это ни было признавать. Юи была как будто из другого мира, тёмного, как непроглядная тьма, и её жизнь никогда не сможет существовать в свете и великолепия семьи Тао, не причиняя ей вреда. Она будет паразитом – позором, и это всегда... всегда будет бить не только по ним, но и по самой Юи, которая не хотела, чтобы из-за неё ломалась чья-то жизнь.

Она будет притворяться его девушкой, сколько Рен попросит, она будет его другом, ничего не требуя взамен, но она больше никогда не позволит даже думать себе о том, что она имеет право его любить. С того дня молодая шатенка, прошедшая ужасный путь дорэи и больше других заслуживающая счастья, запретила себе любить яркую и недосягаемую звезду по имени Рен Тао, даже если когда-нибудь он ответит ей взаимностью, хотя... это было на тот момент нереальным и противоестественным явлением.