– Нет... нет... – неправдоподобно отрицала Вэй своим жалобным писком, пытаясь вырваться из плена парня, который был так близко к ней, что она уже начинала терять контроль, когда ощущала тяжесть его тела на себе и его дыхание над... ухом?

Она почувствовала то, что Тао кончиком своего немного холодного носа провёл по верхней части её уха, заставляя всё тело сжиматься от едва удерживаемого желания издать стон, ощутила то, как его губы мимолётно прикоснулись к мочки, опаляя горячим дыхание не страсти, а злости. Юи резко сжала свои ладони, впиваясь ногтями в ладони, чтобы боль от этого перебила это дикое и отчаянное желание сдаться ему в плен.

– Сегодня, завтра, через месяц, год... хм... и даже, если понадобится, через всю мою жизнь, – начал перечислять временные рамки Рен, чувствуя, как сердце девушки бьётся от его близости, – но рано или поздно я узнаю правду, которую ты от меня скрываешь, – он почувствовал, как она содрогнулась от слёз и шмыгнула носом, даже сейчас упорно продолжая молчать, и это приводило его в такое бешенство, что он больше просто не смог стоять так близко к ней, иначе могло случиться что-то ещё более непоправимое.

С трудом преодолев желание поцеловать шею девушки, Рен резко отстранился от Юи и, выйдя из комнаты, хлопнул дверью, оставив после себя лишь водопад слёз, водоворот чувств и извержение писков боли от того, насколько несправедливо всё сложилось по отношению к человеку, который больше всех заслуживает счастья, после стольких лет мученья.

Вылетев, как пробка из-под шампанского, через чёрный выход во двор общежития, Рен остановился, вдохнув полной грудью свежий воздух зелёного садика, который был построен специально для хорошего настроения шаманов, чьи окна выходили не на панораму деревни, а за её пределы. Но даже эта зелёная благодать не могла успокоить заведённого до предела парня, который был готов вырвать деревья с корнем, как и свои волосы, в которые он запустил пальцы.

Он сейчас произнёс такие похожие на клятву слова, которые никогда в жизни никому не говорил. Он чувствовал себя настолько слабым перед собственными неуправляемыми чувствами, что хотелось кричать и проклинать создателей этой глупой вещи под названием «любовь». Поражавший его парадокс не мог улечься в голове, ведь он одновременно любил и ненавидел эту девушку, которая сделала его таким слабым, сделала из него своего раба навечно. В такие безысходные моменты хочется стереть память, чтобы и следа не осталось от прежних чувств, которые не приносят ничего, кроме боли. Однако это невозможно... И остаётся лишь одно – бороться до самого последнего конца.

Рен знал, что в их отношениях ещё много чего остаётся нераскрытым, а раз так – то он не может сдаться. Ведь он Тао, чёрт возьми, а эта семейка будет покрепче, чем самый твёрдый в мире камень.

Хм... только вот эта уверенность в собственных силах не давала Рену решения в том, как же ему понять свою упрямую шатенку.

Выдохнув так, будто бросив в бездну свою злость, не дающую ему спокойно думать, Тао прошёл к самой ближайшей лавочке и сел на неё, подмечая то, что в саду никого нет.

«Чёрт, сейчас же бой у Умемии начнётся», – цыкнул про себя Рен, не возрадовавшийся тому, что ему надо идти и снова строить из себя холодного и неприступного.

Как странно... он пообещал Юи, что узнает то, что она от него скрывает, но только сейчас он понял, что даже не представляет, как сдержать данное, скорее всего, себе обещание. Ответ знает только девушка. Так как же узнать то, что знает лишь тот, кто никогда не признается?

Тао чувствовал, как его голова сейчас просто взорвётся от этого запутанного лабиринта собственных мыслей, однако одна хорошая идея, которая могла в принципе помочь, пришла ему в голову. Златовласка. Сели наверняка что-нибудь знает или подозревает, ведь не зря шатенка практически никуда не ходит без своей единственной подруги.

Что ж, нужно было хотя бы начать с чего-то, именно поэтому, решив так и поступить – расспросить жену Юсуи, Рен встал на ноги, пристукнув по коленям и полностью готовый к бою. Только вот Тао не учёл одного своего ляпа в произнесённых, словно клятва, словах.

Он пообещал, что будет искать ответ хоть целую жизнь, но он и предположить не мог, что жизнь – это очень и очень относительное по времени понятие, ведь она может оборваться в любую секунду. Даже... в эту.

Сделав шаг обратно к чёрному выходу, который должен был открыть ему путь через общежитие в деревню, Рен резко схватился с воскликом острой боли за шею, а точнее за то, что в неё вонзилось, причиняя очень неприятное ощущение чужеродного проникновения.

Тао не смог устоять на ногах от такой неожиданности, а поэтому повалился на колени, пытаясь вытащить из шеи что-то, что на ощупь напоминало дротик с короткой иголкой. Удивительная точность, с которой этот предмет попал Рену на сантиметр выше плеча, поразила бы Тао, если бы он это увидел на ком-нибудь другом, но сейчас, когда попали в него, он задавался лишь одним вопросом: что это?

В его руках был и правда маленький красный дротик, который не мог быть послан в него откуда-то с неба, а посему Рен, претерпевая пульсирующую боль в области укола, попытался встать, чтобы отражать атаку. Однако, даже успев подумать о противнике, лишь собираясь встать на ноги, Рен сразу же ощутил, как земля под ногами ушла, то и дело меняясь с небом местами. Тело пронзила резкая дрожь, которая полностью изменила нормальное функционирование опорно-двигательного аппарата, из-за чего Тао не смог даже на коленях стоять. Голова сильно ударилась об устеленную травой твёрдую землю, окрасившуюся красным оттенком его крови изо рта, а кислород едва мог пробраться в лёгкие парня, который окунулся своим сознанием в самую кромешную тьму в мире – в небытиё.

Что сказать? С каждым днём шаманы становились всё сильнее, всё решительнее и самоотверженнее на пути к заветной цели стать королём всех на Земле шаманов. Каждому нужен был этот титул для каких-либо целей. Кто-то хотел славы, могущества и власти, а кто-то отчаянно желал исполнения своей альтруистичной мечты. Альтруистической она была потому, что направлена на благо другого человека, уступая своё право на приз.

Иной раз люди сражались за саму жизнь, к которой они хотели вернуть любимого человека, и тем самым шаманом, который поклялся себе в том, что вернёт жизнь девушке, которая покорила его сердце, душу и всего без остатка, был Рио.

Именно сейчас после сравнительно недолгого боя с весьма достойными соперниками, Умемия, одержав победу вместе с Лайсергом, шёл к своим друзьям, которые уже готовы были поздравить его с победой и выходом в четвёртый тур. Кто-то из друзей готов был сделать это с радостью, кто-то сквозь завистливую сдержанность, а кто-то и вовсе был просто вынужден натянуто улыбаться.

– Поздравляю, Рио, – улыбнулась златовласка, которая своим вновь потихоньку приобретённым сиянием освещала этот стадион.

– Спасибо, Сели, – ответил ей той же доброй и светлой улыбкой Рио, переведя взгляд на шатенку, которая стояла позади всех и почему-то держалась за сердце. Она не морщилась от боли, не хваталась за ребят, чтобы не упасть. Нет. Этого всего не было, однако её взгляд... он метался из стороны в сторону так, что казалось девушка сейчас закричит.

– Юи, что с тобой? – обеспокоенно произнёс Умемия, легонько оттолкнув с пути северянина и вызвав практически всеобщее удивление ребят, которые развернулись с взволнованными взглядами назад.

Ещё минуту назад Вэй была совершенно здоровой, грустной, подавленной, но здоровой, а сейчас было такое ощущение, что она сходит с ума. Но не она одна испытывала такое чувство.

Единственным человеком, который не кинулся к Юи, тут же усаженную на последнюю ступеньку трибуны, был Йо, который и сам ощущал, как его сердце отчаянно пытается вырваться из его груди, зная что-то, чего не знает его сознание. Пять раз он пытался дозвониться до Рена, и пять раз получал стандартное «Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети». Он уже испытывал похожее чувство пять лет назад, однако не так остро, что аж доводило до боли.