Но, как и было сказано, солнце принесло с собой новый день и новую надежду на то, что теперь снова наступит светлая сторона, и всё будет хорошо.

Увидев вынырнувшего северянина, который начал судорожно хватать ртом такой нужный ему воздух, девушка остановилась на месте (по колено в воде), плача от облегчения, что её безрассудный и глупый муж остался в живых.

Сразу было заметно то, что северянину не прошло даром его геройство, так как его не слушались части тела, из-за чего он не раз мог просто пойти ко дну. Однако вопреки всем мыслимым и немыслимым законам он всё равно плыл навстречу той, кто просто стояла захлёбываясь в слезах, не успевая их утирать – до такой степени был силён её испуг.

Доплыв до места, где он мог доставать до дна ногами, Трей постоянно спотыкался, чувствуя, как все поджилки трясутся, не давая ему дойти до жены без падений, и снова «вопреки», ломая себя, он всё-таки добрался до той, которую он был просто обязан остановить, о чём свидетельствовала его крепкая хватка промёрзших и мокрых рук.

Он вцепился в её плечи так сильно, что девушке даже стало больно, а когда парень, тяжело дышавший и практически задыхающийся, поднял на неё взгляд, ей стало ещё и невероятно страшно, ведь в его глазах горел огонь злости, каково она ещё никогда не видела.

– Не смей... – едва мог выговаривать слова Юсуи, с которого текла холодная вода, однако застывшая девушка даже не могла слова произнести, оцепенев под натиском его ярости. – Никогда не смей от меня убегать, – выдохнув эти слова на последних своих силах, Трей почувствовал, как его ноги свело судорогой, и он в ту же секунду повалился в воду, услышав восклик испугавшей и сразу же прижавшейся к нему жены и почувствовав ил коленями.

– Я теперь для тебя обуза... – прижав его отяжелевшее от бессилия тело к себе, положив голову на его плечо и шепча эти слова как заклятие, Сели просто умоляла мужа, чтобы он отпустил её и не проявлял сейчас к ней сострадания. – Умоляю, Трей, отпусти меня.

– Я люблю тебя, – тяжело дыша, прерывисто говорил парень, упирающийся в плечо девушки своим холодным и мокрым, как всё тело, лбом, но даже эти слова не могли заставить её поменять своей просьбы, вызывая лишь очередной поток нескончаемых слёз.

Укрыв своё лицо в его плече, златовласка лишь плакала, сжимая едва способного к дыханию северянина в объятиях. Она тоже не хотела от него уходить, не хотела бросать любимого человека, но с тем, что с ней случилось, с тем страшным диагнозом, который ей поставили, Сели просто не могла позволить обременять Трея собой. Однако...

– Я всё верну... – сумев, наконец, найти силы для того, чтобы не только заговорить, но и обнять жену за талию, прижимая её всё сильнее к себе, Трей начал шептать слова, которые заставили девушку вздрогнуть от самого их смысла. – Я всё верну, Сели, – его веки были такими тяжёлыми, что он едва мог приоткрыть глаза. – Я клянусь тебе.

– Ч-что? – запинаясь от непонимания, немного отстранилась от него девушка, которая так же, как и он, стояла на коленях в воде, не обращая никакого внимания на холод и тут же смахнув с щёк солёные слёзы.

– Я выиграю турнир, и всё верну, – держась за плечи девушки руками не для того, чтобы не упасть, а для того, чтобы она даже и не рассчитывала от него сбежать, пояснил все свои слова северянин, на что его любимая пришла в некое замешательство.

– Трей, но если ты не... – опустив стыдливо глаза, всё же не могла принять этот луч надежды златовласка, однако неожиданная встряска мужа, который своими немного резкими движениями заставили её посмотреть в его пусть и обессиленные, но решительные глаза, привела девушку в чувства, которые приняли оттенок удивлённого испуга.

– Я выиграю его... несмотря ни на что.

Слова, которые звучат как клятва, которую нельзя нарушить. Слова, которые вселяют надежду и безграничную веру. Слова, возвращающие смысл жизни и цвета мира. Они звучали из его уст, не оставляя девушке иного выбора, кроме как поверить в них и в то, что всё будет как прежде.

– Ты третий раз за всю жизнь сказал, что любишь меня, – найдя этот маленький лучик счастья в непроглядной темноте, Сели сквозь слёзы смогла немного посмеяться, подмечая такой важный и трогающий её сердце факт.

– Я люблю тебя, – на смех у парня не было сил, поэтому послышался лишь мощный выдох, после чего он произнёс и в четвёртый раз эти слова, которые он мог повторить сколько угодно раз, лишь бы девушка улыбалась, лишь бы она была счастлива.

Это изменение в парне было видно невооружённым глазом, хотя и оставляло чутьё, что скоро это всё пропадёт, ведь Юсуи был ленивым до такой степени, что даже не имел желания выражать и без того понятные чувства.

– Эй, народ! – послышался неподалёку голос шамана, который улыбался в компании друзей своей фирменной улыбкой. – Вы там как, не замёрзли? – Асакура был просто счастлив за друзей, у которых всё теперь будет налаживаться, а вместе с ним были рады и остальные с разными степенями проявления своих чувств.

Они бежали с огромной и длинной лестницы так быстро, как только позволяла им их скорость, а сейчас лишь наблюдали за тем, как... Нет, не за тем, как двое влюблённых, купаясь в лучах солнца, снова возродили свои отношения, а за тем, как немного (совсем чуть-чуть) повзрослевший северянин закатил от усталости глаза и откинулся на спину, погрузившись в воду под смех друзей и ринувшийся на помощь короткий писк жены.

Хорошо, когда все маленькие зарисовки жизни, именуемые случаями, заканчиваются смехом, имеющим надежду на лучшее будущее. А вот что делать, когда за большой чередой несчастий следует ещё одна чёрная полоса проблем?

В случае с девушкой, которая имела песочного цвета волосы, тёмные, как уголь, глаза и кремового цвета кожу, было всё однозначно, ведь у неё был лишь один выход – смириться. Смириться с тем, что ей предстоит переступить через все свои принципы широким шагом, тем самым каким она перешагнула порог своей комнаты, в которой её уже поджидал один молодой парень, имеющий статус её мужа.

Любимый или нет, сейчас не играло роли, потому что странность в поведении Генриха была видна девушке невооружённым взглядом. Он не скрывался за дверью, чтобы заставить её сердце ёкнуть от испуга и неожиданности, он не бросился к ней, чтобы заключить в страстных объятиях. Шварц лишь сидел на полу на шкуре убитого медведя, опираясь спиной о спинку широкой кровати, и смотрел каким-то обезличенным взглядом в пол перед собой, даже когда он боковым зрением заметил появление блондинки.

– Где ты была? – холодный до дрожи голос заставил Анну остановиться в проходе, почувствовав, как её душа сжалась в комок от страха.

Он был зол – однозначно зол. Это было видно в том, как неестественно он пытался выглядеть спокойным, разоблачая себя своей интонацией.

– Решила прогуляться, – завязав морским узлом всю свою силу воли, чтобы не закричать и не убежать от собственной смерти, девушка лишь прошла в комнату, присев рядом со своим мужем, который медленно повернул к ней голову, словно поражаясь её наглому спокойствию.

– А предупредить ты меня могла? – снова выговаривая чётко слова не криком, но с твёрдостью спросил Шварц, и тут-то девушка поняла свою самую большую ошибку.

Он не был зол. Так в нём проявлялось беспокойство, коего она ещё никогда в нём не видела, и это настолько её шокировало (увидеть ещё одну неподдельную эмоцию), что Анна просто растерялась, когда взглянула в эти серьёзные омуты.

– П-прости, – запинаясь от лёгкого шока, произнесла блондинка первое, что сорвалось с её губ, и только после этого она увидела потепление в глазах мужа, который заметно выдохнул, расслабив находящееся в постоянном напряжении тело.

Он отвёл от неё уже расслабленный взгляд, немного ещё держа обиду за то, что жена не сподобилась его предупредить, а она так и осталась смотреть заворожённым от растерянности взглядом теперь уже на его профиль, лишь спустя секунду издав непроизвольный смешок.