И она... поняла.
====== 91. Кошмары из снов в реальность. ======
Под покровом темноты, тишины и луны
Собирается в округе весь полночный сброд.
Ведьмы, тролли, колдуны – они дети сатаны,
И живут они в районе чёрных тех болот.
Так бы могла начинаться страшилка, которая рассказывается на ночь в узком кругу друзей для веселья, хотя это и парадоксально, ведь страшилка – настоящая страшилка – не может вызвать смех, а лишь порождает кошмары, которые мучают нас во снах.
Но то, что происходило сейчас в небольшой по размерам комнате, которая была всего лишь временным пристанищем этого семейства, не было похоже ни на один кошмар, потому что синеволосый паренёк с севера очень сладко спал в своей кровати, посапывая носом с довольной ухмылкой на губах.
Однако и его безмятежность, а также крепкий сон смогло нарушить одно кричавшее, толкающееся и непоседливое происшествие, которое прыгало на кровати, тем самым будя «соню».
– Вставай, папа! Вставай! – голос принадлежал явно ребёнку, не достигшему и десяти лет, поэтому только этот факт непонимания заставил глаза северянина с трудом разлепиться и посмотреть на конец футона, где на кровати скакал, как мячик, маленький мальчик, точная копия самого парня только в детстве.
– Ты кто? – забыв моментально про сон, вскочил резко с постели Юсуи, попятившись назад спиной, с ужасом глядя на мальчика и наткнувшись на тумбочку, которая так некстати появилась.
– Папа! Давай драться! – не обращая внимания на ужас отца, подскочил к нему мальчик и начал воинственно атаковать ногу парня своими маленькими кулачками. – Ты обещал научить меня драться! – не унимался мальчишка, так серьёзно настроенный.
Трей не чувствовал даже малейшей боли от неистовых для такого возраста ударов, однако страх накатывал новыми и новыми волнами нещадно, заставляя шамана пятиться назад к двери с подёргивающимся левым глазом и нервным смешком.
Это был какой-то присущий только парню кошмар наяву. Он отец! И ведь от него что-то хочет этот маленький и шабутной парнишка, который с игрушечной саблей начал размахивать ей и изображать из себя пирата. Не это ли самая ужасная участь – быть ответственным и кому-то чем-то обязанным? Но, как оказалось, то были ещё цветочки.
Едва дойдя до двери, уперевшись в неё спиной, потому что ошарашенный и дикий взгляд всё ещё не мог свестись с... сына, она резко отворилась, чуть не дав парню упасть навзничь на спину, а в проёме появилась молоденькая девушка лет пятнадцати с золотыми локонами и голубыми, как небо, глазами.
– Привет, пап, – жуя жвачку, чем сильно портя свой нежный облик стилем маленькой оторвы, закрутила на пальце локоны своих волос девушка, закатывая глаза к потолку.
(Музыка: Edvard Hagerup Grieg – Grieg: ‘In The Hall Of The Mountain King)
Снова «папа»?! Казалось, что северянина сейчас стукнет инфаркт, однако даже эта юная особа не замечала ужаса в лице своего отца.
– Я тут в клуб собралась с парнями, так что дай денег, – проморгавшись от оцепенения, Трей не смог не заметить одну вещь, которая его буквально чуть не разорвала внутри от возмущения.
– Стоп-стоп-стоп, какой ещё клуб? Какие мальчики? Тебе лет-то сколько? – с совершенно другим оттенком ужаса и паники затараторил северянин, оглядывая смелый наряд своей... дочери, который едва скрывал её женские достоинства.
Но не успел Трей выслушать ответ девушки, как позади него, там, где ещё бушевал маленький паренёк с саблей, раздался детский плач новорождённого ребёнка, который заставил тело северянина просто одеревенеть, делая его нерешительные повороты роботоподобными.
Около шкафа появилась детская коляска, которая неизвестно каким образом очутилась здесь, а из неё так и доносился детский плач, который призывал родителя к себе. И, похоже, родителем, в данном случае отцом, снова был Трей, который, подойдя к коляске, с дрожавшей рукой одёрнул белую простыню, скрывавшую ребёнка, и просто ссыпался горсткой пепла на пол.
– Ну, – писклявым голосом заговорил с претензиями малыш, который в силу своего возраста ещё и ходить-то не мог, – чего стоишь? Меняй мне подгузник, папа, – вопрос в том, как такой малыш мог говорить, у Трея даже не возник, потому что сейчас у него не было ни одной мысли, кроме как сбежать отсюда из этого кошмара.
Он начал пятиться снова спиной к двери, а на него шли его дети, причём коляска с ребёнком тоже сама ехала без чьей-либо помощи, и все они повторяли ему свои требования, желая, чтобы отец хоть что-нибудь ответил, а не с паникой отступал.
Но позади, где северянин хотел найти выход, вопреки всему открылась снова дверь, и в комнату не вошла, а ввалилась Сели с двумя грудными детьми, один из которых был у неё на груди, а другой на спине в специальном комбинезоне, в руках же у неё были сумки с продуктами, которые она так шваркнула на пол, будто они весили несколько тон.
– О, милый, привет, – чмокнув своего мужа в щёчку, тоже, как и все остальные, не обратила Сели на ужас своего мужа никакого внимания. – Ты зарплату принёс? – полюбопытствовала самым главным вопросом златовласка. И этот вопрос дал трещину всему, в том числе и рассудку.
Закричав так, будто у него сейчас разорвётся голова, за которую северянин и схватился, он побежал в коридор со всех ног, желая избавиться от этого ужаса, но только вот кошмар продолжал его преследовать.
Из каждой двери бесконечного коридора не просто выглядывали, а выпрыгивали дети всех возможных возрастов и полов и постоянно кричали это ужасающее обращение – папа.
А он всё бежал. Бежал прочь от этого кошмара обязательств и, не поскупившись на слова, геморроя. Даже то, что коридор никак не собирался заканчиваться, а тысячи детей так и преследовала его, как зомби после апокалипсиса, Трей ни на секунду не останавливался и продолжал бежать, пока всё-таки не добежал до двери, ведущей не к спасению, а в его личный ад.
Оказавшись на улице деревни Добби, как успел он заметить это в короткое для него время, его тут же захватила целая орда поджидающих уже здесь детей и начала засасывать, словно трясина, в свою толпу. И единственное, что успел прокричать северянин прежде, чем пучина поглотила его, и он утонул в куче маленьких рук, это:
– Неееееет!!!
Всё начало вертеться, кружиться, грань с мирами начала стираться, и только резкая судорога из реальности смогла вырвать северянина из власти снящегося ему кошмара, заставив его вскочить на кровати с тем же самым ужасом в глазах и ручьями пота по всему телу.
Начав жадно глотать воздух ртом, первым делом он осмотрелся вокруг в поисках коляски, одного парнишки и подростка. Однако ничего, кроме обыденного номера комнаты восемнадцать, не было, и лишь звук журчащей воды, который доносился из ванны, давал понять Юсуи, что всё это было лишь кошмаром, а его жена уже встала и принимает утренний душ, теперь так необходимый ему самому.
Проведя ладонью по лбу, тем самым закидывая чёлку назад, Трей перевёл дух, осознавая то, что его скоро доконают эти кошмары, снящиеся ему не первый раз и так и просящиеся назваться «пророческими». Он выдохнул, шлёпнув ладонями по лицу, и решил заесть это дело завтраком, на который он с чистой совестью мог пойти без жены, собравшейся пойти туда с Юи ещё со вчерашнего происшествия.
– Рио, что-то случилось? – чуть не проглотив ложку, в которой был скользкий ванильный пудинг, поинтересовался Йо, неожиданно заметив то, что байкер стал каким-то печальным, хотя до сего момента сидел вместе с ним, Реном и Лайсергом в кафе жизнерадостный, немного правда покалеченный из-за вчерашнего боя, но всё равно в хорошем настроении.
– Да я вот вспомнил про то, что нам нужно разделиться на новые команды по два человека, – на выдохе сказал байкер, с сожалением смотря в перспективы будущего, а точнее завтрашнего. – Я просто не представляю, как можно выбрать между Вами, господин Йо, и Лайсергом.
Асакура и Дител, которые сидели друг напротив друга, обменялись короткими улыбочками, после чего малахитовый принц не смог сдержать своего замечания:
