Решив то, что пора сматываться, и не только потому, что люди Генриха сейчас сбегутся на крик Анны, а потому, что сама девушка может сейчас спуститься и удушить его, если он не прекратит смеяться, Дител выпустил свой кулон в сторону дерева, за которое он зацепился, и перескочил через забор, скрываясь с глаз блондинки, которая оттаяла взглядом и произнесла слова, не решаемые для огласки напрямую.

– Спасибо, Лайсерг.

Сколько суеты, злости и нервов оставил после себя даузер просто невозможно измерить, но то, что он явно растеребил осиное гнездо, было очевидным фактом.

Под окнами и на всей территории носились прихвостни Генриха, а Анна мирно ожидала своего явно злого мужа в комнате, уже зная, что ему сейчас мысль о супружеском долге точно не придёт в голову. Главное не засмеяться – это, пожалуй, будет самой ужасной ошибкой для Анны, но улыбка и воспоминания того, с каким пафосом появился Дител, не могли покинуть лицо блондинки, то и дело заставляя её прикрывать рот, чтобы не засмеяться в голос.

Но только вот зря она думала, что ситуация будет смешной, потому что как только дверь комнаты с громким грохотом отворилась, пропуская внутрь не просто взбешённого, но одолённого чёрным пламенем ненависти Генриха, Анна по-настоящему испытала только одно чувство – страх.

– Жаль у меня не было при себе пистолета, я бы его пристрелила, – чувствуя злость в молчании мужа, который снова был холоднокровным, но до животрепещущего ужаса опасным, пыталась отобразить свою солидарную злость девушка. Но вот только парень не говорил и даже не смотрел на неё, предпочитая лишь молча ждать бумагу, которая постепенно выползала из принтера. – Как думаешь, что он хотел? – испытывая озноб от такой холодности Генриха, не предвещающей ничего хорошего, попыталась и дальше вести себя обычно Анна, хотя в её глазах явно улавливалось лёгкое волнение.

– Поздороваться, – сказал Шварц с такой сдержанностью, словно говорил не с любимой женой, а с надоедливой мошкой. Ей даже не нашлось, что ответить или что спросить, ведь парень был настолько зол, что у Анны невольно закрались мысли: «А не сделали ли они ещё хуже?». Впрочем, ответ на этот вопрос дал сам Шварц, выдернувший бумагу из принтера и коротко шмыгнувший носом. – Ну, в принципе, я тоже хотел с ним поздороваться.

Не говоря больше ни одного лишнего и ненужного слова, Генрих направился тяжёлым шагом из комнаты, оставляя позади себя провожающую его взглядом паники жену, внутри которой колом стали его слова, заставляющие её понять то, что она, похоже, совершила самую ужасную ошибку из-за своего собственного эгоизма.

В главном зале, где потолки были так высоки, словно объединяли пару этажей, толпились люди, то рявкающие друг на друга, то пытающиеся сдерживать свои эмоции. Они не могли понять, как мог даузер проникнуть незамеченным на территорию особняка, а что ещё самое странное – улизнуть. Но, так или иначе, как только с парадной, чугунной лестницы раздались шаги, а, развернувшись, все люди увидели молодого парня, являющегося вопреки своим годам очень важным человеком в судьбе всех собравшихся, повисла гробовая тишина ожидания.

Генрих был, как всегда, сдержан, молчалив и шёл напрямую к своей правой руке, которая ожидала любого приказа хозяина. Дойдя через весь зал, сделанный весь из тёмного с серыми разводами мрамора, Шварц остановился около маленького столика, где и стоял Вальдемар, после чего с размахом шлёпнул бумаги на столик, отдав такой чёткий и понятный всем без исключения приказ:

– Быстро и без лишнего шума.

Даже не глядя на бумаги, курносый мужчина немного наклонил голову, показывая то, что он сделает всё как нужно, после чего Шварц снова развернулся и удалился из этого сборища в уединённое место, чтобы успокоить злость и ярость, хлеставшую из его сердца.

Едва дверь за господином закрылась, Вальдемар, косо посмотрев на ожидающих теперь уже его приказа подчинённых, взял бумаги и, посмотрев в них, произнёс своим хрипловатым и без малейшей жалости голосом:

– Трей Юсуи.

====== 90. Ловушка страха. ======

Вы когда-нибудь задумывались, что такое сон? О, это прекрасное состояние, когда весь невзрачный мир будней уходит на затворки ожидания следующего дня. В этот период вам может присниться всё, что угодно: и сказочные замки, в которых вы попиваете чай с плюшками, или, скажем, какой-нибудь фантастический боевик, в котором вы суперагенты под прикрытием, что, несомненно, влияет на вашу самооценку, но а может быть и такое, что за вами будет гнаться бешеный огурец, хм... тогда уж в пору задуматься о том, что у вас с психикой.

Что снится шаманам, как не просто людям, а людям с необычными способностями, остаётся загадкой. Хотя если подумать, то можно предположить, что все они в своих сновидениях представляют себя в образе короля шаманов с короной на голове и скипетром в руке, изысканно отдавая приказы и вытягивая от самодовольства нос.

Однако этой тёмной, до сего момента спокойной ночью Рен и Йо буквально попадали со своих тронов, на которых они так уютно уже разместились, и вернулись обратно в этот ужасный и жестокий мир реальности так быстро, словно из командировки вернулся ревнивый муж, и теперь нужно всё привести в порядок.

Вскочив с футонов с очумелыми и сонными глазами, не понимая ничего, кроме того, что в дверь кто-то сильно и громко стучится, парни не могли сообразить, что к чему даже спустя минуту. У них в голове был такой сильный гул, будто они весь вечер употребляли спиртное в большом количестве, не зная слова «хватит».

– Вашу мать, просыпайтесь! – кричал обеспокоенный чем-то до ужаса и паники парень, в голосе которого Тао и Асакура узнали своего бывшего друга Трея. Почему «бывшего»? Да, потому что то, как прорычал Рен, говорило о судьбе северянина, подписавшего саму себе приговор.

– Рен-Рен, поспокойнее, – сонным голосом пытался остудить злость шамана шатен, заплетающийся в своих ногах, но спешивший за фурией в лице своего друга.

Дойдя до двери, которую он чуть в щепки не разнёс своей убийственной и злой аурой, Рен резко открыл закрытую на замок дверь, рыча на северянина, как бульдог за забором с надписью: «Осторожно! Злая собака». Однако Юсуи даже не обратил внимания на настроение друга или даже не подумал извиняться. Цель его нагрянувшего во втором часу ночи визита была совершенно иной, нежели Тао думал.

На лице синеволосого парня был испуг, перемешенный с дикой отдышкой, и только из-за такого вида Рен передумал спрашивать его о том: идиот ли он? Вместо этого он сдвинул брови и хотел уже спросить, в чём дело, но северянин и сам не для того бежал к ним, чтобы молчать.

– Быстрее, – опираясь вытянутой рукой на стенку и опустив голову, едва мог выговорить из-за отдышки Трей, видимо лестница на второй этаж далась ему слишком тяжело.

– Трей, да в чём дело? – поинтересовался Йо, едва разлепляя глаза ото сна и почёсывая затылок.

– Там Юи... она кричит... я не знаю, что с ней, – крутя кистью руки вензеля, пытался донести жестикуляцией всю серьёзность ситуации Юсуи, говоря какую-то несуразицу, которая заставила Асакуру затрясти головой и переспросить:

– Что? Что с Юи? – но ответом ему были не новые запыхавшиеся объяснения северянина, а тихое, но такое испуганное чертыханье со стороны рядом стоящего друга.

– Чёрт возьми, – с затрясшимися от понимания глазами нервно сглотнул Тао, смотря ушедшим из этой реальности взглядом вперёд. – Вэй, – в ту же секунду очнувшись, Рен произнёс имя своей подруги, с которой случилось что-то, о чём он прекрасно знал, но в свете последних событий и натянутых отношений забыл, после чего стартанул с места к лестнице так быстро, что даже воздух воспламенился от его страха и паники.

– Юи! Юи, прошу, ответь мне! – зажимая после этих слов мольбы рот рукой, чтобы не завизжать от ужаса, пыталась докричаться до своей сидящей на футоне подруги Сели. Шатенка сейчас находилась в окружении златовласки, Лайсерга и Рио, но даже и не осознавала то, как она сейчас нужна своим друзьям.