Но её противник был неумолим, беспощаден в своих словах, которые были не оружием против неё, а всего лишь излечением. Едва дослушав то, что она сказала, Рио сразу, не обдумывая рифмы, произнёс:

– Так тебе стимул нужен, чтоб меня убить?

Значит, я всё же тебе не безразличен.

Вместо злорадства попробуй просто полюбить,

И мир души твоей не будет обезличен.

Подловив её на слове, его рифма пошла сама собой, словно он тоже утратил способность говорить простым, земным языком. Про то, что между ними идёт бой, он и вовсе забыл, потому что знал, что этот поединок, несмотря ни на что, проигран.

Да, он проигран, даже вопреки тому, что девушка сейчас просто сбита с толку и является беззащитной, потому что бой с девушкой для Рио был единственным слабым звеном – его ахиллесовой пятой.

– Молчи! Ты ничего не знаешь обо мне! – начала из последних сил обороняться девушка, не желая сдаваться этому сердцебиению, но стоило ей лишь начать строку, произошло не предвиденное.

– Я знаю, что живём мы на Земле, – перебив её, Рио дорифмовал мысль девушки своими слова, которые шли в разрез с тем, что хотела сказать Кудесница.

– Молчи! Не смей и слова проронить! – снова сделала попытку угрозы Клеопатра, резко вытащив из кармашка длинную спицу, которой она грозилась убить парня, если он не остановится, но...

– Позволь, я научу тебя любить, – он не боялся. Не боялся того, что она может убить его, потому что видел, что оковы её сердца уже сорваны, и для этого стоило лишь поговорить с ней так, как ещё никто и никогда этого не делал.

Не веря в то, что ей нечего ответить, и полностью уступив своим чувствам, которые хоть и были далеки от настоящей любви, но определённо пробуждённые симпатией к этому странному, но такому напористому и нещадному на слова парню, брюнетка опустила руку с зажатыми в ней спицами и сама вторила в землю растерянный и теряющийся в новых ощущениях взгляд своих изумрудных глаз.

Это было неописуемо. Просто не поддавалось никакому объяснению. Все зрители и, в главную очередь, Лайсерг были потрясены тем, как проходил этот бой. Пока Асакура старался справиться с неразговорчивым, а лишь рычащим противником банальным способом борьбы, Умемия победил свою противницу не силой, а словом, которое, как все знают, может ранить сильнее, чем что бы то ни было.

Лайсерг стоял в своей тюрьме, не двигаясь и просто не имея слов для того, чтобы описать своё восхищение. Он никогда бы не стал искать того заветного ключика к сердцу противника, но Рио был одним из тех редко встречающихся людей, которые предпочитают смотреть на душу человека, а не на его оболочку. Злом не рождаются, злом становятся. У каждой ненависти есть свои источники, и, как Умемия правильно заметил, пока жива душа и сердце бьётся, возможно и даже нужно всё вернуть и спасти душу, рождённую чистой и доброй.

Трясущимися руками, которые так гармонично сочетались с дрожью её губ, брюнетка прикоснулась к своим щекам и убедилась в своих ощущениях, которые показались ей чем-то нереальным. Она плакала. Плакала неосознанно, будто душа уже сдалась без ведома разума, оставляя её оболочку лишь в таком же застывшем состоянии.

– Да кто же ты такой? И в чём же дело?

Что моё сердце громко «тук-тук-тук»,

И твоя рифма душу мне задела,

И по щекам слёзы глупые текут.

Рио было больно смотреть на девушку, которая так сильно прижимала руку с зажатым кулаком себе к груди и пыталась заставить себя прекратить плакать, а также заглушить все чувства, что он в ней растеребил. Ему было больно и жалко, но нашёл в себе силы для очередного подъёма, удивляя округу тем, как он мог ещё шевелиться после того, как его сильно и изрядно потрепали.

– Ты правда не понимаешь, в чём тут дело?

Не понимаешь, что чувствуешь сейчас?

Но я могу сказать всё очень смело,

Что потонул навек в твоих глазах.

Но Рио было откровенно всё равно на удивление людей, он встал ведомый одной мыслью, что может сейчас приблизиться к двери, которая ведёт к сердцу девушки, и беспрепятственно распахнуть её.

– Ты чувства дружбы не сторонись. Приблизь.

Тогда увидишь, как оно прекрасно.

Любовь прими, она умчится ввысь,

Где жизнь твоя проходит не напрасно.

Он подходил к ней всё ближе и ближе с этой черепашьей скоростью, теперь уже уверенный в том, что она не атакует, а брюнетка по-прежнему стояла на месте, смотря вниз и чувствуя такое неожиданное для неё открытие, как слёзы. Она ещё никогда не плакала. Да, трудно поверить, но это так.

– Не знаю я, что есть любовь,

И дружбы никогда не понимала,

И жизнь моя сплошная кровь,

Другого я, увы, не знала.

Почувствовав то, что байкер до неё дошёл и сейчас смотрит на её опущенные из-за беспомощности и поражения глаза, она произнесла эти строфы с печалью и сожалением, имея на губах ироничную усмешку.

Она завидовала. Завидовала белой завистью парню, который испытал эти неизвестные и непонятные ей чувства, предающие такую неимоверную силу, что все препятствия на пути будут стёрты. Клеопатра хотела знать, что это такое, хотела ощутить и познать дружбу, любовь и преданность, а не ту ненависть и безжалостность, которым она была кем-то научена.

Именно из-за этого сводящего её изнутри любопытства и томления, она резко подняла на молчавшего парня глаза и с мольбой воскликнула:

– Но ты же знаешь, что это за чувства!

Ответь сейчас же! Не молчи!

Поведай мне, что такое дружба,

И мою страсть незнанья утоли.

На последнем слове она так вцепилась в него слабым, изнывающим от неведенья взглядом, что Рио на несколько минут задумался над тем, как зарифмовать слова, чтобы она поняла его.

– Я ценность дружбы описать не в силах.

Её словами невозможно передать,

Но если кровь твоя вдруг встанет в жилах,

И жизнь свою захочется отдать,

Тогда поймёшь, что значит дружба,

Её ты не почувствуешь, поверь,

Если будешь убивать ты, как на службе,

Так лишь душа расколется скорей.

Брюнетка слушала его так внимательно, с замиранием сердца внимая каждое его слово, будто он Бог или мудрец, который знал истину и всё на свете. Но его слова внесли в её мысли неясность, ведь он лишь абстрактно описал, что должно произойти, чтобы с точностью заявить о том, что ты испытал дружбу.

Увидев её старание в понимании этого чувства, Рио просто не мог поверить, что можно не просто не испытывать, но и не знать дружбы, товарищества или что-нибудь близкого к этому. Он снова задумался, после чего, найдя, пожалуй, самое правильное объяснение своим мыслям, сказал:

– Жить ради друзей – вот это смело,

Ведь это напряженье день за днём

И благороднейшее дело,

Так же, как стать шаманом-королём.

Лицо девушки тронула мимолётная улыбка, которая оказалась ничем иным, как смущением, которое байкеру осталось не понятным, как и та тайна, почему она не воспринимает нормальную речь.

Однако её улыбка погасла так же плавно, как и появилась, сползая неспешно и обречённо, ведь осознание очень важного выбора, который теперь встал перед ней, сильно било по сердцу и оттаявшей заново рождённой душе.

Горько заплакав, сглатывая слёзы, Клеопатра снова заставила своим резко поменявшимся настроением парня обеспокоиться и занервничать, оставляя его в неведении.

– Приказ убить тебя мне отдан очень строго,

Мне выхода другого не видать.

Снова строки, которые она говорила в начале, но только теперь они звучат с ужасной болью от сожаления. Она должна была продолжить рифму, но впервые в жизни ей не удалось этого сделать, потому что слов у неё больше не было.

– Ну что ж, тогда и не ищи мне здесь иного, – неожиданно для самой девушки, Рио взял её за руку, решив закончить её четверостишье, а она резко подняла на него испуганные и полные слёз глаза, увидев на его лице смирение. – Я жизнь свою готов тебе отдать, – он завершил строфу и одновременно с этим опустился на колени перед ней, делая боль в сердце девушки всё жгучее и нестерпимей, да так, что ей пришлось закрыть рот ладонью от ужаса.