– Я постараюсь, – на выдохе ответил детектив, после чего ещё раз окинул охладевшую и пустую шатенку взглядом сожаления из-за того, что он не может ей помочь, и перепрыгнул через борт, направившись вслед за друзьями.
– О чём шла речь? – с прищуром спросил Юсуи, видя весьма странное в том, что шатенка что-то рассказала или же даже дала Лайсергу для этого боя.
– Неважно, – с таким безразличием, словно Трей был надоедливой мошкой, произнесла коротко, но ясно Юи, обрезая дальнейшие расспросы.
– Юи, ты такая бледная, – догнав подругу, которая стала пониматься по ступенькам к своему месту на трибунах, приобняла её по-дружески златовласка. – Что случилось?
– Я не хочу об этом говорить, Сели, – с той же интонацией ответила шатенка, но, последними отголосками разума поняв, что она безжалостно и несправедливо ранит ни в чём неповинную подругу, одумалась и решила исправиться. – Извини, Сели, но я правда пока не хочу об этом говорить, – почувствовав в ответ лишь тепло и заботу, которые проявлялись в немного сжавшемся кулачке златовласки, поддерживающей подругу со спины, Юи посмотрела на неё и увидела такое безграничное количество доброты, которое лишь одним своим присутствием заставляло её жить дальше, хоть на немного отвлечься от своих проблем и устремить взор к тем, кто действительно сейчас был не в простой ситуации.
– Напоминаю правила, – начал говорить молодой Патч, когда две команды, наконец-то, подошли к нему и приготовились к бою.
Не обращая внимания на уже выученные на зубок и надоевшие правила о том, что бой будет закончен только, когда фурьёку полностью кончится у всех трёх членов одной команды, Йо так сильно абстрагировался в своих мыслях, в которые нельзя было никому проникнуть, что не слышал никаких наставлений Патча.
Его подбородок направлял голову вниз, заставляя лицо обратиться к земле, смешанной с песком, однако его глаза вопреки всему возводились вверх, как бы из засады смотря на тех, кто сидел на противоположных ему трибунах.
Вокруг Генриха сидели его приближённые – мужчины лет тридцати или сорока. Они о чём-то говорили и шутили, сильно запрокидывая голову и смеясь, а Йо со свойственной ему теперь обречённостью и паранойей казалось, что все эти насмешки были над ним.
Но, пожалуй, самым главным издевательством было то, как Шварц что-то шептал Анне на ухо, крепко сжимая её руку в своей и преподнося её к губам, чтобы выразить всё их безграничное счастье, разрушающее Асакуру до конца.
Оставалось лишь опустить глаза и усмехнуться тому, что он принял правильное решение, которое опять же было известно лишь ему.
Раздумья закрались в голову не только Асакуры, но и, пожалуй, самого здравомыслящего и прорабатывающего всё от и до Дитела, который, пользуясь болтовнёй Патча, внимательно осматривал своих противников, которые выглядели абсолютно спокойными, нежели некоторые задиры, кричавшие о своём величии.
Человек в голубом плаще лишь стоял, опустив голову вниз, чтобы его лица и вовсе не было видно, а единственный открытый кучерявый шаман тоже стоял, будто в смятении, обдумывая какое-то тяжёлое решение.
Что же касается самого главного, который находился во главе команды, строго по центру, то его маска не могла меняться и, как изначально было сделано, насмехалась над всеми, на кого бы ни взглянула. Это, разумеется, осложняло разработку тактики, ведь когда не видно эмоций человека, трудно хоть что-нибудь понять о его планах и мыслях.
– Всё понятно? – внезапно вырвал Патч даузера из своих мыслей, заставив его посмотреть по очереди на Рио и на Йо, а, переведя взгляд на последнего, увидеть в нём что-то странное, словно он потерял такие чувства, как осязание, слух и зрение.
– Йо, – осторожно окликнул Дител своего погружённого в себя друга, который лишь выдохнул и, вытащив меч, пошёл на безопасное для атаки расстояние.
Сердце перестало биться, дыхание перехватило, а зрачки сузились до узкой черты, и причиной тому было дежавю, которое испытал малахитовый принц, лишь увидев, почувствовав, ощутив каждой клеточкой своего тела ту атмосферу, которую он уже испытывал ранее.
Этот взгляд – погибший и сдавшийся, не желающий бороться или что-либо делать, чтобы изменить свою жизнь. Лайсерг уже видел этот взгляд несколько дней назад у Юи, которая перед боем с дорэи так же потеряла все силы, а главное – желание бороться.
– Приготовиться! – прозвучал сигнал Патча, который заставил детектива испугаться и заметаться взглядом, увидев, что все уже приготовились к бою, а Рио ему машет рукой, чтобы он скорее отошёл от центра арены и присоединился к ним.
– П-подождите, – заторможено проговорил шёпотом Дител, со страхом смотря на Асакуру, который не поднимал взгляда, лишь делая вид, что он готов к бою.
– Бой! – раздался так неожиданно для даузера сигнал, к которому он был абсолютно не готов из-за абсолютно выбившей его из равновесия догадки, которая крылась в молчаливом Асакуре.
– Лайсерг! – прокричал ему чем-то испугавшийся Рио, кинувшись со всех ног вперёд и проклиная себя за то, что он не взял своего протеже за руку, когда уходил подальше.
– Нет, подождите, – всё никак не мог поверить в происходящее детектив, не отрывая взгляда от человека, в котором он никогда не сомневался, тем самым абсолютно забыв про противников за спиной.
Он даже не мог предположить, что Йо способен сдаться и... дать противнику то, чего он хочет.
Но было поздно о чём-то думать, ведь прямо перед глазами детектива образовался какой-то барьер, который был похож на голубое стекло. Это препятствие, которое оказалось не просто стеной, а большим кубом, взяло даузера в окружение, не давая ему выйти наружу.
– Твою ж мать! – наконец-то, вернувшись в трезвый ум, развернулся в своей тюрьме Лайсерг, видя, что Кукольник, вытащил из-под своего плаща куклу, которая представляла собой обычное человеческое тело, но без лица, и управлялось с помощью нитей, привязанных к разным концам палок, перекрещенных между собой.
Не медля больше ни секунды, Дител быстро высвободил свой кулон поиска и направил мощный удар по одной из стен, чтобы разбить эту тюрьму, которая не давала ему пройти к друзьям и, в главную очередь, к Йо, который похоже не собирался драться.
– Я бы на твоём месте этого не делал, – раздался самодовольный голос из-под маски Кукольника, которого Лайсерг, разумеется, не слышал, однако его слова нашли своё подтверждение в том, что произошло дальше.
Стены, которые ограничивали свободу даузера, в ту же секунду после удара сжались на несколько сантиметров, давая понять отшатнувшемуся Лайсергу, что это ловушка делается всё теснее, если к ней применять силу.
– Лайсерг, держись! – прокричал добежавший до него Умемия, но буквально на последних шагах на байкера напал большой волк, сбивший его с ног и неизвестно откуда взявшийся.
– Рио! – долбанул по стене в ярости даузер, желая вырваться и помочь, но, как оказалось, его тюрьма реагировала на любую силу, применённую к ней, поэтому неудивительно, что её стены снова сузились, делая пространство ещё меньше.
– Ты умрёшь, Дител, – снова этот самодовольный и ядовито-сладкий голос тихо раздался из-под маски Кукольника, – но прежде посмотришь, как умрут твои друзья, – закончив озвучивание своего плана, который слышал только человек в голубом плаще, стоявший по правую сторону от него, кукловод выкинул куклу вверх, и она, увеличившись до внушительных размеров, пролетела по стадиону и зависла над тюрьмой, удерживаемой с помощью толстых нитей фурьёку.
Пролетев несколько метров назад и тормозя носом по земле, Рио не мог понять, откуда взялся этот волк, который был совершенно не похож на духа. Шипя от неприятной боли, которая исходила из очага ссадин и мелких порезов, Умемия всё же нашёл в себе силы встать, тем более что этот волк не нападал, а лишь стоял напротив него и рычал, скаля свои острые зубы.
– Рио, забудь обо мне! – видя, что байкер относительно не пострадал, прокричал Лайсерг, пытаясь не прикасаться в ярости к стенам. – Защищай Йо! – для чего, почему и как Лайсерг объяснять не имел возможности, но дать байкеру понять то, что всё плохо и то, что он остался один на поле боя, нужно было как-то.
