– Ч-что? – не сразу понял, о чём речь, Рен, смотря на сестру недопонимающим взглядом. – Ты про что?

– Рен, вспомни, пожалуйста, когда ты хотя бы мне говорил: «Я тебя люблю», – приподняв одну бровь, намекнула Джун, в чём истинная проблема. Тао немного застопорился в мышлении, не понимая, что ему нужно сказать. – Единственное, что ты можешь сказать это: «И я тебя». Но слово «люблю» ты даже мне не можешь сказать.

– Ты и так прекрасно это знаешь, – замялся и почувствовал себя как-то крайне некомфортно Тао, попытавшись отвертеться.

– Да, знаю, – тут же перебила его даос, видя, что попала в самую точку проблемы, – но Юи этого не знает, и никогда не узнает, потому что ты просто-напросто не умеешь говорить этого, по крайней мере, в лицо.

Сколько бы Рен ни прокручивал в голове свою жизнь, он и правда не мог вспомнить ни единого раза, когда бы произнёс это слово «люблю». Он говорил его при Йо, но, как и заметила Джун, это всё было сказано за глаза, что намного проще, чем напрямую человеку, которому оно было адресовано.

– Дело не в этом, – замявшись и, как всегда, сложив руки на груди, словно огородившись от колкой правды, заявил неуверенно Тао, однако его сестра была тем человеком, который может дожать всё до конца, тем более, что сейчас дело касалось её любимого брата, нуждавшегося в хорошем пинке в нужную сторону.

– В этом, Рен. Исключительно в этом, – настояла на своём даос, видя, что брату, который упорно отводил гордый взгляд, просто нечего возразить. – Ты лишь прикрываешься тем, что боишься потерять Юи. А на самом же деле ты просто не умеешь говорить эти три слова, – и снова молчание, которое было таким гнетущим, что Тао чувствовал себя, как провинившийся мальчишка с рогаткой. – Научись говорить их, и тогда тебе станет легче, – мягко пожала плечами Джун, поджав губы и с поражением на брата выдохнув. – Что ж, мне пора, – посмотрев в небо, которое уже начинало скрывать в своей тьме облака, подытожила и их разговор девушка. – И помни, Рен, если ты не добьёшься Юи до конца турнира, то...

– Да-да, – закатив глаза, перебил её Тао, – я буду вынужден жениться на первой встречной.

– Нет, – на ехидной ноте развеяла всю банальность Джун, заставляя брата сдвинуть удивлённо брови и посмотреть в её смеющиеся над ним глаза. – Я положу тебя на колено и отшлёпаю. И ты будешь полным дураком, если подумаешь, что я этого не сделаю.

Почувствовав, что его словно обухом по голове огрели, Рен так и застыл с чопорным лицом и дёргающейся от потрясения бровью, в то время как его сестра похихикала и открыла дверь вертолёта.

Ступив буквально на первую ступеньку, чтобы залезть внутрь, она услышала усмешку брата, что означало, что он всё же вышел из ступора и понял «серьёзность» сей угрозы сестры.

– Джун, – обратился к даос такой спокойный, но уже не холодный, а благодарный голос Рена, из-за чего она повернула к нему голову и увидела, что он всего лишь произнёс её имя и над чем-то задумался. О чём он думал, было не понятно, а его внезапная усмешка, которая отливалась цветом радости и счастья, и вовсе ввела девушку в замешательство, заставляя её застыть с приоткрытым немного ртом. – Я люблю тебя, – это и есть дарованная сущность Рена. Он быстро учился всему, что считал правильным и нужным, а улыбка сестры, которая едва смогла отойти от шока, была самой высокой оценкой за его старания.

– Отлично, братик, а теперь то же самое и Юи, – просияла даос, видя, что Рену всё же ещё немного стыдно произносить подобное так в глаза, но очень радуясь такому незамедлительному прогрессу.

– Я постараюсь, – не сумев долго удерживаться в нежном стиле, закрылся за маской безразличия Тао, сделав каменное лицо и оставив лишь счастливый и радостный взгляд, как доказательство своего прогресса.

====== 77. Вечер – боль. Рассвет – кровь. ======

– Ну что, будем собираться? – закончив трапезу, спросил Рио, видя, что уже и Сели собирает свою сумочку, и Юи посмотрелась в маленькое зеркальце.

– Я ефё не доел, – с набитым ртом проговорил северянин, в которого всё лезло, как в бочку.

– Юи, может, пойдём пока вперёд? – предложил Лайсерг, нутром чувствуя, что шатенка, которая за все полчаса после поднятия темы насчёт Сары молчала, немного обиделась на него, хотя и будет утверждать обратное. Но всё же Дител прекрасно понимал, как ранят чувства слова о другой.

– Лайсерг, извини, но, наверное, тебе придётся идти одному, – с сожалением и, как предполагал Лайсерг, с видом, что всё в порядке, произнесла Юи. – Просто я уже Сели пообещала, что схожу с ней в магазин до закрытия.

– Да, мне нужно купить новую одежду для беременных, – просияла от грядущей радости Юсуи, к счастью, не заметив, как муж, доедавший свой пудинг, побледнел, словно у него встала комом в горле еда.

– А, понятно, – и всё равно, даже несмотря на такое совпадение, Лайсерг чувствовал, что обидел шатенку, которая до такой степени вела себя естественно, что сразу можно было сказать, что она врёт.

– Если хочешь, можешь пойти с нами, – пожала плечами Юи, тем самым снова доказывая то, что всё хорошо.

– Извини, Юи, я очень устал, пожалуй, пойду спать, – сказав истинную правду, потёр слипающиеся глаза Дител. – Будь осторожнее, на улицах уже темно.

– Не волнуйся, с нами ребята идут, – кивнув на Трея, который доедал своё законное лакомство, на Рио, который пыхтел от свиноподобия северянина и Йо, который пытался не обращать на них внимания и дышать ровно, сказала шатенка, мило и наивно похлопывая ресницами.

– А, ну тогда я спокоен, – улыбнулся даузер, всего лишь на секунду создав неловкую паузу, после чего подошёл к Юи и легонько поцеловал её в щёчку. – Спокойной ночи.

– Да... спокойной, – улыбнулась ему в ответ девушка, провожая парня взглядом до его полной ликвидации из кафе.

Как только он скрылся за дверью, в её глазах разъехались ширмы, словно в театре, отображая то, что было скрыто и то, на что недозволенно было смотреть. Грусть, печаль и задумчивость – всё это сочеталось в едином букете, причём завядшем.

– И тебя это не напрягает? – послышался голос златовласки со спины, не беря в расчёт всё ещё припирающихся Рио и Трея, которые были не при разговоре. Тут же закрыв всё ширмами театра, Юи развернулась и с самым наивным и непонимающим в мире лицом спросила:

– Что напрягает? – однако, несмотря на то, что она попыталась сыграть роль, в глазах необычайно серьёзной златовласки она видела стойкость и неподкупность на её улыбочку.

– Юи, – голосом стука до глубин сердца и души, произнесла Сели, – он не целует тебя в губы. Ты считаешь это нормальным? – северянка видела подругу насквозь, ведь шатенка и сама думала об этом буквально пару секунд назад. И Вэй абсолютно не понимала, неужели это так бросалось в глаза.

– Он целует, просто не на людях же, – пожала плечами шаманка, найдя оправдание и из последних сил сделав совершенно спокойное лицо, которое могло обмануть всех здесь присутствующих, кроме Сели и краем уха всё слышавшего Йо.

Выйдя на улицу, которая уже успела приобрести в свой арсенал свежий и прохладный воздух вечера, Лайсерг вдохнул полной грудью и так же продолжительно выдохнул, пытаясь навести порядок в своей голове, которая ужасно болела от насыщенности его сегодняшнего дня.

Эта ночь станет последней, когда он сможет спокойно спать. Эта ночь станет, возможно, и вовсе последней для его спокойной жизни. Завтра настанет день, когда на его долю выпадет самое страшное, самое тяжёлое и самое опасное испытание во всей его жизни. И, несмотря на то, что даузер знал, что будет завтра, он парадоксально не знал, что случится тоже завтра. Знать и не знать одновременно. Такая вот сводящая с ума неопределённость.

Наклонив голову то вправо, то влево, чтобы размять шею, Лайсерг чаще выдыхал обречённостью, чем вдыхал свежий воздух, но вдруг, совершенно случайно посмотрев в сторону, куда удалялась улица деревни, его взгляд сузился до состояния микроточки. Вздохов и выдохов и вовсе больше не существовало, а сердце, которое так резко сократилось, подобно пружине, выбило голос разума, увидев двух знакомых, но двух таких противоположных друг другу людей, которых он никогда бы в жизни не ожидал увидеть вместе.