В этой работе практически констатируется тот факт, что если близнецы очень сильно привязаны друг к другу, и они не мыслят своего существования без близнецового партнера, они могут вообще отказаться от отношений с лицами противоположного пола. Они договариваются всегда жить вместе и никогда не расставаться.
Что, вероятнее всего бы и произошло, не появись в их жизни ты. Знаешь, что Алан сказал мне про первое чувство, когда увидел тебя в переходе?
— Нет. — Лео даже не знал, хочет ли он это слышать.
— Ему захотелось убить тебя.
— Но…
— Он подсознательно воспринял тебя как угрозу, которая ставила под удар всё, чем он жил, чем дышал. Его связь, его любовь, которую он считал единственной константой, самой стабильной опорой, стержнем своей жизни. Ты понимаешь, каково ему было? Он первый это почувствовал. Роби же — с большим запозданием, когда уже повернуть вспять было невозможно, семечко пустило корни и проросло. Когда же Роберт полностью осознал угрозу, он принялся убивать тебя всерьёз. Не физически, конечно. Морально. Попытался сломать тебя, устроив ту некрасивую ситуацию с девушкой, Оксаной. Потом, убедившись, что ты выжил и даже вернулся, провернул гениальную комбинацию в Свирели. Я просто потрясена, насколько он филигранно всё рассчитал. Только вот недооценил того, что Альберт уже прочно завяз, и эффект который получился, был совершенно не такой. И ты не погиб, и Алан от тебя не отвернулся. Хотя да, сыграть на двойном чувстве вины — это высший пилотаж. Алан виноват перед ним, что смотрит в твою сторону. Виноват перед тобой, из-за всего, что произошло.
— Он держал меня, — выдавил из себя Лео.
— Хотел показать Роберту, что тот по-прежнему для него — всё. Да и себе самому доказать, что это так.
Ал ведь по-прежнему любит Роби. Вот только это любовь к брату, пусть даже и вот такая неправильная, но к брату? Если бы не было тебя, всё было бы как прежде, когда они были друг для друга единственными и неповторимыми… И Роберт это понимал вполне себе отчетливо и еще более ненавидел тебя, даже после «Свирели», даже растоптанного и униженного, потому что не помогло.
И не просто понимал, а видел как Ал становится другим, как начинает огрызаться, как меняется их внутренняя атмосфера…
На мой взгляд, получается, что Роби был тем близнецом, который оказался привязан сильнее, который любил сильнее, который был ведущим в их паре. А ты оказался чужаком, тем кто появился в паре твинсов и поставил все с ног на голову, просто потому что младший близнец выбрал тебя себе на подсознательном уровне в качестве пары. И этот его выбор усиливался с каждым днем.
Ведь смотри как интересно получается — для них обоих не было проблем разделить сексуального партнёра на двоих, что с Оксаной, что с другими парнями. Это никакой ревности или негатива не вызывало. Когда отождествляешь себя со своей копией, то и ревности никакой не возникает, верно? Для Роберта в порядке вещей было найти для брата игрушку и притащить ему для развлечения, так? Да и Альберт относительно спокойно воспринимал его эксперименты на стороне.
- Наверное, – Лео пожал плечами. Судя по всему, так и было.
— Однако посмотри, как он отреагировал на призрачную угрозу со стороны твоего друга. Кирилл, кажется? Это, на мой взгляд, совершенно иное поведение, иное отношение к тебе именно как к партнеру, нежелание наблюдать рядом с ним кого-то третьего. Это совершенно иной уровень отношений, чем с братом. Чувство собственника в данном случае играет ключевую роль. И они, эти отношения очень отличаются, потому как на мой взгляд, ни ты ни он не позволите друг другу притянуть кого-то третьего, даже ради одноразового опыта. И ты не станешь наблюдать, как любимый ищет развлечений на стороне, и уж тем более не будешь помогать и поставлять одноразовых мальчиков. Это совершенно не в твоём характере.
Лео хмыкнул, вспомнив свой недавний телефонный разговор с «лапой».
— И Альберт тоже не готов видеть тебя с кем-то другим кроме себя любимого. Ведь, по сути, после тебя его больше никто не заинтересовал. Разве что только сам Роби остаётся на пьедестале… вот только в качестве кого? Я все же уверена, что в качестве брата. Но он столько лет жил и думал только о нем и только с ним, что сложно понять, где заканчивается любовь к брату и где начинается любовь к мужчине.
Но вот тут-то и заключается ловушка. Ал сейчас понимает, что его чувства к тебе — это уже не просто влечение на физическом уровне, это глубинная связь, и осознание этого факта делает его в своих же глазах виноватым перед Робертом в том, что он уже никогда не будет единственным. Если раньше он винил себя в том, что вообще допустил возможность появления третьего в их с братом жизни, что был с тобой практически в одной постели в тот момент, когда Роби пропал, то сейчас с этим осознанием она, эта вина, только многократно усиливается.
И пока он верит, что Роби жив, то и ощущение предательства его не покидает и сделать с этим он ничего не может. Его разрывает на части и эта вина, и тоска, и боль, и чувства к тебе.
С другой стороны, если он примет смерть брата, как факт, он просто погибнет. Ты к этому готов?
Лео об этом не думал. Он потрясённо помотал головой, тут же вспомнив события годичной давности, когда Ал лежал спиной к нему на койке и механически нажимал всю ночь напролёт окаянную F5. Его мороз пробрал, как только он представил себе, что этот анабиоз может вернуться и забрать у него душу парня.
— И тебе он тоже делает больно, когда он, наконец, озвучивает свои надежды, но одновременно и потерять тебя он не готов. Неспроста он признался тебе, что ты ему нужен, что ты его спас. И, на мой взгляд, не стоит воспринимать эти слова как определение зоны комфортности. Здесь все намного сложнее. Что бы на сегодняшний момент не говорил Ал, его чувства и эмоции напоминают очень гремучую смесь, в которой он пока до конца не разобрался. Он вроде смотрит и понимает, но не принимает. А зона комфорта – это не про Ала. В любом случае, если бы ему было совершенно все равно, где и с кем ты зависаешь, то не ходил бы Кирилл с разбитым носом. И не нервничал бы он так, когда ты пропал из-за истории с телефоном. И наплевать бы ему было на твою реакцию на его слова о том, что Роби жив. А ведет он себя импульсивно, не потому, что он как-то изменился, просто с тобой открываются другие стороны его личности.
Ал сам, самостоятельно, должен разобраться в себе любимом и решить для себя, что он хочет получить на выходе. Он сам должен наконец понять насколько и в качестве кого он любит каждого из вас.
Итак, что ты на это скажешь?
— Что мне трудно во всё это поверить.
— Однако это так. Я должна тебе сказать, что всё это я рассказываю тебе с его разрешения. А вообще все сеансы, которые я с ним провожу, я опять же с его разрешения, записываю. Запись существует в единственном экземпляре и остаётся у него, потому что мы с ним договорились, что, если он будет когда-либо готов к этому, он отдаст её тебе.
====== Глава 69. ======
Через несколько дней после празднования, от которого осталось тягучее, сладко-горькое послевкусие, он вдруг постепенно обнаружил, что Анджела потеряла к нему всякий профессиональный интерес. Почему постепенно? Потому что, замотанный подготовкой к зачетам, консультациями и зубрежкой, он заметил это не с первого дня. Судя по всему, его посчитали безнадёжным в плане психического здоровья и махнули рукой.
Откровенно говоря, он был рад этому факту. Сеансы невероятно напрягали его и порой практически держали на грани истерики. Пару раз было такое, что, когда женщина удалялась, либо к себе, либо ко второй жертве, Лео валился без сил на свою кровать, которую устроил из гигантского двуспального надувного матраца и с трудом удерживался от слёз.
Ему пришлось вспомнить, а если точнее, то пережить заново все события того года, пропустить их через свою душу, снова раздирая её в клочья. Во второй раз было ничуть не легче. Возможно, потому, что тогда он был в тумане, словно бы под наркозом, его психика защищалась, чтобы выжить. А сейчас, видимо, такой необходимости не видела и безжалостно сдирала кожу, резала по живому.
