Но слово Лин держал и не нарывался, так же, как и его сосед по заключению. Впрочем, в канун Нового года инквизитор всё же сжалился над ними и позволил пару часов провести вместе, под звуки довольно унылой речи главнокомандующего на фоне кремлевских часов и еще более унылой переклички артистов, которые, видимо, не только всей стране надоели, но еще и друг другу до кучи, так что, казалось, с трудом сдерживали неприязнь, прикрывая её лучезарными улыбками и сладкими поздравлениями.

Телевизор, кстати, Алан, сдержав своё слово, купил в тот же день, когда об этом зашел разговор, и вот теперь плазменный ящик нарядно сиял на стене гостиной, соперничая с рождественской ёлкой. Видимо, был так рад, что его наконец включили, что старался изо всех сил, как бы не передумали. Вообще Лео подумал, что Новый год он никогда так скучно и вместе с тем настолько экстравагантно не встречал. Поскольку запрет на контакты продолжал действовать, то разговор особенно не клеился. Вернее, клеился, но был достаточно куцым. Репликами парни обменивались только с женщиной, что, учитывая их формат общения в последние дни, быстро стало напоминать сеансы.

Однако это нисколько не мешало им изо всех сил пялиться друг на друга через небольшой стол, уставленный традиционными украшениями новогоднего вечера, различными оливье, икрой, колбаской и фруктами.

Они не виделись без малого неделю, и за это время Лео успел дико, по-звериному соскучиться. Судя по тому, как пожирал его глазами Алан, не он один. Тот выглядел почти нормальным, во всяком случае, ни темных кругов под глазами, ни обкусанных губ не наблюдалось, даже легкий румянец присутствовал на скулах. Больше всего Лео хотелось не слушать бодрый бред, который рекой лился с плоского экрана, хитро закреплённого на пустой стене, а завалить парня, сидящего напротив него за столом и рассеянно жующего трубочку от коктейля, на надувной матрас, по случаю праздника запиханный в дальний угол огромной гостиной.

Лео непроизвольно прошелся кончиком языка по губе, не отрываясь от знакомого лица, и наткнулся на лукавый, с прищуром взгляд светло-зеленых глаз. Похоже, кое-кто тоже повелся и соскучился не на шутку. В любом случае запрета на то, чтобы трахать друг друга глазами не было, верно? Надо ж этим воспользоваться!

— Ну, хватит! — Анджела потянулась за пультом, чтобы переключить на другую программу, после очередной, наполовину пошлой, наполовину скучной шутки, окончательно потеряв терпение. — Вот в моё время голубой огонёк был совершенно другим!

— Не переключайте! — вскинулся Алан, оторвавшись от своего фужера из тонкого стекла, в котором играл-поигрывал спрайт.

— Это еще почему? Глупость же сплошная! — возмутилась Анджела.

— Пусть глупость. Мне нравится голубой. — невинно подергал бровями тот, стрельнув глазами в Лео.

Тот заржал, чуть не поперхнувшись шампанским.

— Мне тоже, — безобидно потроллить чуть сбитую с толку женщину показалось довольно заманчивой идеей. — Мне он тоже нравится. В смысле, голубой…

— С Новым годом! С новым счастьем! — неожиданно громко рявкнул со стены очередной поздравляльщик.

— И правда, — спохватилась Анджела, — надо допить, а то выдохнется.

Сама она едва пригубила соломенно-желтый искристый напиток, когда били куранты, а вот Лео давно уже осушил свой бокал до дна. Так что пришлось ему наполнить свой снова. Алан же протянул для того, чтобы чокнуться со всеми, все тот же хрустальный бокал со спрайтом.

— Дзинннь! — нежно пропели фужеры, встретившись на середине стола под их общее нестройное: «С новым годом!»

В следующую секунду Альберт словно невзначай оттопырил указательный палец, и продолжая удерживать ножку бокала остальными четырьмя, умудрился легко, словно перышком погладить костяшки пальцев Лео, так, что тот едва не выронил свое шампанское. Судорожно сжав ножку в кулаке, он дернулся, поднес бокал с вином ко рту и автоматически, не чувствуя вкуса, в три глотка залпом выпил содержимое, словно воду.

Поднял взгляд и наткнулся на смеющийся взгляд Алана. К счастью, Анджела, кажется не заметила этой возмутительной вольности, а если и заметила, то никак не отреагировала.

А, нет! И впрямь не заметила! Слава богу, в этот момент кое-что из происходящего на экране завладело ее вниманием абсолютно и полностью.

— Пугачёва! — выдохнула женщина, узрев на экране ровесницу собственной юности и принялась, покачивая головой и полностью погрузившись в созерцательный транс, чуть подрагивать губами, беззвучно повторяя слова песни.

Лео почувствовал легкое прикосновение ноги под столом и снова взглянул на Свиридова. «Я скучаю», — прочитал по едва шевельнувшимся губам.

— Э! — тут же отвлекшись от экрана, проявила похвальную бдительность Анджела.

— Я Пугачевой подпеваю! — возмутился на голубом честном глазу Алан. — Про себя! Вам можно, а мне нельзя? Это произвол! Шампанское нельзя, Пугачеву нельзя, эдак и помереть недолго! Плесните мне хоть глоток! — что-что, а наезжалка у Алана уже заработала в прежнем режиме. Он слегка коснулся пальцем бокала.

— Ну ты коней-то попридержи, красавец! — обретя дар речи, выговорила Анджела. — Ну что ты на это скажешь? — это она уже обращаясь к Лео.

Ответа на этот вопрос она разумеется не ждала, однако, неожиданно для себя, получила.

— Передайте, пожалуйста, господину Свиридову моё личное мнение по этому вопросу. Дословно так: драть его некому. — невозмутимо отчеканил Лео, не переставая пялиться на своего соседа.

Женщина поперхнулась.

— А господину Линёву передайте, пожалуйста, что мне на это даже и возразить нечего. — парировал Алан, тоже просверливая в нем дыру взглядом и закусив губу, чтобы скрыть улыбку. Получилось довольно пошло.

— Ну хватит. Новый год закончен. — отрезала женщина, отодвигая стул.

— Нет, нет, он же только-только начался! Всего пять минут как! Мы даже поесть не успели! И Пугачева еще свою песенку до конца не спела! Мы нечаянно! Мы больше не будем! — заголосили парни на два голоса.

— Ну, хорошо. Еще четверть часа, но только без провокаций. Исключительно чтобы поесть.

— И Пугачеву послушать, — преданным щенком уставился на неё Алан.

— Ладно, — окончательно сдалась и махнула рукой Заславская.

Пару минут они сосредоточенно выполняли обещание, уничтожая салаты и продолжая пожирать друг друга взглядами. Смотреть-то никто не запрещает?

Ал выглядел так, что способен был вынести мозг любому своим видом. Черная рубашка с рукавами до локтей была расстегнута на пару пуговиц, так, что были видны ключицы и шея с аккуратным красивым кадыком. Как кадык может быть красивым? Однако же удивительно — от него было глаз не оторвать. Глаза у него сияли светлозелёными огоньками, отчасти оттого, что в них отражался свет гирлянды, отчасти от того, что в них словно скакали маленькие чёртики.

Лео же и не думал наряжаться для застолья. Он надел синюю толстовку на молнии, и теперь об этом жалел, потому что от шампанского и от вида Альберта его слегка бросило в жар. Пришлось молнию потянуть вниз и присобрать рукава на локтях. Уходить даже на одну минуту, чтобы переодеться, ему не хотелось.

Трапеза закончилась неожиданно, когда Ал потянулся за тарталеткой с красной икрой. Одновременно та же идея пришла и в голову Лео. Не специально, честное слово! Но когда их руки встретились над блюдом, чуть соприкоснувшись, Лео не смог сдержаться. Вместо того, чтобы скромно взять вкусняшку, его рука, раскрывшись, погладила всеми четырьмя пальцами запястье Свиридова. Анджела бы и не заметила, если б тот не отреагировал неожиданно бурно, отдернув руку, словно от удара током, и опрокинув и бокал с остатками спрайта, а заодно и выронив тарталетку икрой вниз на скатерть.

— Блядь! — растерянно ляпнул криворукий, тупо наблюдая, как спрайт, чуть задев брызгами и самого Алана, и его соседку, ручейком пробивает себе дорогу к краю стола.

— Вот теперь точно все. — отрубила Анджела и поднялась из-за стола. — Альберт, переодеваться. Леня, убирать со стола. Я в душ.