— Ушёл, — с укором шепнул ему на ухо Алан, не открывая глаз. Лео в ответ прижал его к себе покрепче.

Анджела, ни слова не говоря, наблюдала за ними, и только когда поняла, что Свиридов готов снова задремать, нарушила молчание.

— Как спалось, Альберт?

— М? Хорошо, спасибо. А вам?

— Тоже неплохо. Ал, я должна тебе кое в чём признаться. — осторожно, после небольшой паузы продолжила она.

— Что Вы — не Лёнькина бабушка?

— Ну…

— Я уже и сам догадался, — он вздохнул и приоткрыл глаза. — правда, не вчера, а сегодня утром, как проснулся. Вспомнил, что и зовут её не так, и вообще.

— Прости, так вышло, что…

— Не надо, в итоге я благодарен за то, что вы помогли мне выспаться. Мне реально лучше, — в этом месте Анджела с сомнением покачала головой. — Потом, я так полагаю, что это как раз вы тот врач, который сказал Лёньке о таблетках?

— Да, мой мальчик, это я. Единственно только скажу, что с твоей стороны было очень неосмотрительно прерывать приём так резко. Сейчас, конечно, уже поздно об этом… Да ну ладно. Скажи мне, ты не против продолжить общение? Возможно, у меня получится тебе помочь.

Повисла еще одна пауза, на этот раз более длительная, в течение которой Лео буквально затаил дыхание. Он уже заметил огромную разницу между вчерашним и сегодняшним Свиридовым. Ночной сон словно подменил парня — почти исчезли чёрные круги, разгладилась морщина на лбу, да и весь облик стал более привычным. Правда, до обычного Алана ему всё же было ещё как до луны, но всё же прогресс, хоть и небольшой, был налицо.

— Пожалуй, я не против, — наконец выговорил Алан, — и потом, я же в любой момент могу отказаться?

— Разумеется да, — с видимым облегчением, которое она и не пыталась скрыть, проговорила женщина. — Давай, завтракай и приступим.

— Я не… — начал было Свиридов, однако почувствовав толчок локтем в бок, смирился. — Ладно, чай выпью.

— И омлет.

— Хорошо.

— И… — обнаглел Лео.

— Эй!

— Ладно, топай уже. — Лео слегка подтолкнул Алана, и, дождавшись, пока зашумит душ за дверью, обернулся к Анджеле.

— Что-то подозрительно быстро он нас простил.

Женщина покачала головой и вздохнула.

— Видимо, Лёнь, ему настолько плохо, что выбора особого и нет. Ты когда-нибудь в ветлечебнице бывал? Там самые грозные бойцовые псы ведут себя словно месячные котята, так им плохо и страшно.

Он отрицательно дернул головой. В ветлечебнице ему бывать не доводилось.

— Ну, в любом случае миф про льва с занозой в лапе в школе проходил?

Этот миф Лео помнил, хотя и смутно. Но на всякий случай кивнул.

— Видишь ли, есть люди, по которым не скажешь, что творится у них внутри, и я думаю, Ал просто дошел до критического для себя уровня, а в этом случае даже сильный человек может сломаться внезапно, неожиданно для самого себя. Ну да ладно, лирику оставим на потом. — Заславская не отказала себе в удовольствии сладко потянуться, и тут же приняла прежнюю позу, натягивая длинные рукава самовязанного свитера на тонкие пальцы. — Давай-ка продолжим. У меня на сегодня, прежде чем я займусь нашим мальчиком, только два вопроса к тебе, Лёнь.

Лео напрягся и подобрался. Теперь от этих вопросов он уже ничего хорошего не ждал.

— Во-первых. Не против ли ты, если я буду работать с вами не по отдельности, а в паре? Вы довольно тесно связаны друг с другом, и теперешними отношениями, а еще больше, как мне кажется, прошлыми событиями. В таких случаях…

— Не против. Да мне кажется, что вы уже и так это начали делать?

— Ну, можно конечно и так сказать, но говоря образно, это ещё цветочки, Лёнь. Может понадобиться довольно приличный отрезок времени, да и сил уйдёт немало. Ты ведь тоже не кажешься мне эталоном нормы, уж извини.

— Да, я согласен. А какой второй вопрос? — Лео не терпелось рвануть на кухню и проследить, чтобы Алан не сачканул.

— А второй вопрос — вот он. Не будешь ли ты возражать, если я попрошу Альберта рассказать о вашем знакомстве, и вообще, о всей истории ваших отношений?

Лео молчал. Мысли о кухне тотчас отступили на второй план, и он мучительно соображал. Отступать было некуда, назвался — так полезай, так ведь? Да и в конце концов, кого тут лечат? Самое главное — это выдернуть Свиридова, главное, чтобы он согласился, верно? Он так и сказал.

— Лёнь, разрешение не только, вернее, не столько для меня, а главным образом для него. Он должен знать, что ты согласен. Иначе, боюсь, что ничего не выйдет.

— Я согласен, — ляпнул Лео и тут же прикусил язык.

Блин, ведь если вспоминать все моменты их дебильной истории отношений, если можно так назвать эту помесь театра абсурда, какого-нибудь ужастика типа «Пункта назначения» и «Бойцовского клуба», с небольшой инъекцией немецкого порно для полноты картины, то в этой самой истории просто нет места для здравого смысла! Хотя, конечно… Здоровье — это, пожалуй, не совсем подходящее к ситуации слово. Да вообще-то Бог с ним, пусть рассказывает, что считает нужным, это же его лечат, а не Лео. «Надеюсь, он не такой даун, чтобы рассказывать о Свирели», — мрачно буркнул Внутренний, и Лео был с ним абсолютно солидарен.

— То есть, ты даёшь ему карт-бланш. — утвердительно констатировала Анджела, чтобы поставить точку в этом вопросе.

— Ну да, не думаю, что наши версии сильно разнятся. Хотя…

— Вот именно. Хотя. Ну да ладно, разберемся.

— А теперь у меня к вам вопрос, Анджела Васильевна.

— Да? Любопытно. Ну что ж, это справедливо. Давай, спрашивай. — женщина заинтересованно на него взглянула. Она уже поднялась на ноги и собирала волосы в хвост, держа в зубах заколку, поэтому получилось слегка шепеляво.

— Вам лично зачем всё это надо? — он сделал широкий жест рукой, словно хотел забрать в эту орбиту и Свиридова, и себя, а заодно нечаянно получилось, что и весь особняк с его скелетами и потрохами. Однако женщина истолковала его вопрос верно.

— Очевидно, ответ — «я не могу по другому» — тебя не устроит, верно? — Лео пожал плечами. — Ох, поколение ноль-ноль… Ну, хорошо, попробую для тебя разложить на составляющие.

Она снова присела на краешек дивана, противоположный тому, где, скрестив ноги, устроился Лео.

— Во-первых, профессиональный интерес. Понимаешь, у профессионала азарт сродни азарту игрока. Кто победит. Во-вторых, Ашхен — моя ближайшая подруга, а ты её единственный родной человек на сегодняшний день, и если с тобой что-то произойдет, я себе этого не прощу. Ну, а в-третьих. Знаешь, осталось не так много врачей, для которых клятва — не пустые слова. И не сочти за пафос, но твоя покорная слуга — один из них.

Она немного помолчала и добавила:

— Удивлён?

— Ну…

— Ну, а раз «ну», то стало быть, продолжаем? — и с этими словами она скрылась за дверью.

Это «продолжаем» вылилось в то, что Лео болтался весь день, словно гуано в проруби, готовился к экзамену, который был назначен аж на десятое января, играл с заскучавшим Морисом, пытаясь сделать из него ездовую собаку, в смысле, соорудить упряжку для уборки снега по новейшим технологиям, которые родились у него в голове тут же, на свежем воздухе. Разумеется, из этого ничего не вышло, кроме того, что белый пух ещё больше разметался по двору, а они с псом стали похожи на снеговые фигуры деда мороза и его внучки, причём последняя носилась взад-вперёд по двору на четвереньках с высунутым языком.

Короче, день прошёл весьма плодотворно. Он даже поесть два раза успел, в одиночестве, а дверь в гостиную, которую заняли Анджела с её пациентом, всё не открывалась. Лео пару раз порывался подойти и хотя бы косвенно, по доносящимся оттуда звукам и словам догадаться, о чём приблизительно шла речь. Однако каждый раз останавливался. С его удачливостью вполне реально было получить дверью в лоб, и тогда пришлось бы гореть со стыда. Да и звукоизоляция тут просто загляденье, так что вряд ли бы этот фокус ему удался.

А когда Анджела всё же вышла из комнаты и, пошуршав на кухне, уже погружённой в легкий полумрак раннего питерского вечера, зашла в спальню Лео, он с облегчением поздравил себя с тем, что всё-таки сумел сдержаться.