Минут пять Стэн держал руку под холодной водой, тихонько поругиваясь про себя на двух языках и ожидая, пока тоненькая струйка крови, сочащаяся из ранки, иссякнет. "Вот, собой жертвую, страдаю на производстве, — невесело пошутил он про себя, — надо будет о премиальных намекнуть". Наконец кровь перестала сочиться, а кожа вокруг ранки помертвела от холода. Ну и ладно, нам ли крови бояться.
Стэн торопливо вернулся к ксероксу и продолжил копирование. Смутная зелёная линия под крышкой аппарата бегала вперёд-назад, и Стэн постепенно отошёл от досадного происшествия с кнопкой: подумаешь, руку проколол! С молодости на теле у него остались следы нескольких довольно глубоких ножевых порезов, так что не тем человеком он был, чтобы беспокоиться о каких-то там булавочных уколах.
Наконец, скопировав все странички (какие-то схемы, таблицы и то ли формулы, то ли абстрактные рисунки), Стэн аккуратно сложил листы оригинала на место в папку, а полученную копию по старой, студенческой ещё привычке запрятал под ремень. Относя папочку на место, Стэн снова уловил какое-то смутное движение в стороне и снова ничего конкретного не обнаружил.
"Здравствуйте, писатель Сологуб и его серая Недотыкомка, — ухмыльнулся про себя Стэн, когда-то не чуждый высоким литературным материям. — Лечить нервишки пора. Или просто хорошенько выпить после смены". Неподалёку находился неплохой мексиканский бар с недорогой и, что важно, потому что редко встречается, качественной выпивкой. Стэн уже почти решил наведаться туда после работы, может быть, и африканского рокера с собой захватить. Мексам по большому счёту без разницы — белый ты или чёрный, а вдвоём как-то спокойнее, ну и веселее, конечно.
Забросив папку на место, аккуратно закрыв сейф и проверив, не осталось ли где его следов, Стэн так же осторожно запер дверь кабинета 3609 и собрался продолжить обход. Дело выгорело как нельзя лучше, если не считать, конечно, приключения с разбросанными каким-то офисным раздолбаем кнопками. Но это мелочи.
Внезапно рация снова проснулась хриплым голосом Финчера:
— Пятисотый пятьсот шестому. Проверь тридцать шестой ещё раз — там все камеры вырубились, — Финчер был совершенно спокоен: камеры на некоторых этажах вырубались периодически, потому что проклятые буржуины, хоть и ворочали миллиардами, экономили, на чём могли. И системы безопасности тоже не были исключением.
— Десять четыре, — ответил Стэн в рацию и понял, что Финчер его не слышит. Потому как рация Стэна тоже сдохла. Батареи сели, бывает.
Как обычно в таких случаях, он направился к ближайшему столу, оборудованному внутренним телефоном. По дороге Стэн отметил, что маленькие сигнальные лампочки на ближайшей камере наблюдения и вправду не горят. Что ж, значит, завтра пригонят ремонтников, хотя дешевле было бы заменить всю систему. Но не ему, Стэну, это решать.
Набрав номер поста секьюрити, Стэн в двух словах объяснил Финчеру ситуацию:
— У меня рация тоже накрылась. Я на тридцать шестом — тут спокойно всё, а камеры — да, не работают, но ты же знаешь, как это у нас обычно бывает…
— Угу, — согласился Финчер, — вернёшься, рапорт напишешь.
— Легко, — Стэн повесил трубку.
Уже направляясь к двери, Стэн снова краем сознания уловил что-то. "Да что ж это такое у меня с нервами-то?!" — ругнулся про себя Стэн и обернулся.
И тут же почувствовал, как мерзкие противные мурашки побежали у него по затылку, с тем чтобы уютно спрятаться где-то в районе макушки. В одной из кабинок сотрудников шагах в десяти от Стэна кто-то был. Приглушённый свет жидкокристаллического монитора смутно освещал сгорбившуюся фигуру, Стэн отчётливо видел ссутуленную спину и макушку человека. Интересно, он что — так тут и сидел, пока Стэн открывал запертый кабинет и копировал документы? Да нет, не может быть — наверное, просто кто-то из сотрудников забыл что-то важное и только что вернулся на работу за этим. Иначе Стэн непременно заметил бы его раньше, он же обходил этаж, прежде чем взяться за копирование. Или просто просмотрел? Нет, Стэн готов был поклясться, что пару минут назад на этаже никого не было, да и хлопка входной двери он не слышал. Ладно, нечего гадать, сейчас разберёмся.
— Эй, мистер, — позвал Стэн, — у вас всё нормально?
Стэн, как и большинство нормальных людей, терпеть не мог змей. К его счастью, сталкивался он с ними не так уж часто, точнее, почти вообще не сталкивался, исключая редкие посещения зоопарка, но и там он никогда не слышал их шипения из-за стеклянных стенок террариумов. Но сейчас он мог бы поклясться, что раздавшийся звук скорее мог бы исходить от какой-нибудь гюрзы или гадюки, чем от человека.
— Тсссппшшшшш, — отозвалась неясная фигура.
"Поляк, что ли? — подумал Стэн. — У них весь язык такой, будто кошке зубы вышибли и свистеть заставили. Ладно, сейчас разрешим вопрос".
Не тем человеком был Стэн Гершович, чтобы оставлять какие-то неясности за спиной. Оно, конечно, спокойная жизнь в последние годы несколько его расхолодила, сделала если не добрее, то спокойнее, но раньше Стэн не был, что называется, хорошим человеком и опорой общества. Таких людей знавал, такие дела делал и такие темы разруливал, что не выпади весьма своевременно шанс сорвать за бугор, лежать бы ему уже давно в матери сырой земле или, в лучшем случае, валить лес где-нибудь под Вяткой. Но тогда пронесло, что ж он сейчас какого-то офисного червяка испугается?
— Так, любезный, — обратился Стэн к сгорбленной фигуре, делая несколько шагов ей навстречу.
Человек за столом медленно обернулся, и Стэн мгновенно позабыл всю свою крутость. На него смотрел, ослепительно улыбаясь знакомой всему миру людоедской улыбкой, не кто иной, как кумир миллионов Джек Николсон. Только Стэн скорее разрешил бы отрезать себе правую руку до локтя, а потом пришить её к собственной заднице вместо хвоста, если б хоть на секунду поверил, что это настоящий Николсон. Пару секунд он не мог понять, в чём подвох, и только потом до него дошло.
Лицо человека было плоским. Не таким плоским, как у монгола, к примеру, а плоским абсолютно. Как если бы кто-то взял фотографию и приложил её к собственному лицу. Но и тогда остались бы изгибы в районе носа или подбородка. Но не в этом случае: скалящийся на Стэна Джек выглядел точно так же, как его портрет в каком-то журнале. "А ведь это и есть портрет из журнала, маска, — догадался Стэн. — Юморист, блин. Ладно, сейчас разберёмся…"
Между тем человек начал медленно подниматься из стандартного кресла на колёсиках, и в этот момент Стэн почувствовал, как его холодный и всегда критический разум начинает медленно уходить в сторону, уступая, как настоящий джентльмен, место мрачной и тяжёлой панике. То, что он вначале принял за пижонский в мелкую чёрную полоску костюм клерка, на самом деле костюмом не было. Фигура с тихим шелестом распрямлялась, и Стэн, хоть и не хотел в это верить, отчётливо увидел, что тело существа состоит из сотен, точнее, тысяч, бумажных листов, покрытых текстом, синими или красными печатями и кое-где кофейными пятнами. Да, по форме тело монстра казалось одетым в стандартный клерковский мешковатый костюм, но высовывающиеся из рукавов кисти рук были тоже бумажными, как и шея, торчащая из воротничка с ещё сохранившейся готической надписью "Нью-Йорк Таймс".
Разум Стэна ещё пытался цепляться за что-то привычное, просто отталкивал от себя мысль о существовании существа, подобного этому, пытался придумать какие-то разумные причины: Хэллоуин или другой дурацкий розыгрыш, когда чёрно-белая фигура медленно, с шуршанием, создаваемым сотнями бумажных листов, подняла правую руку.
В тот же момент Стэн услышал хлопки и скрип отодвигаемых и открывающихся по всему этажу ящиков множества письменных столов, и мгновенно туча вырвавшихся из заточения сводок, циркуляров, резолюций и прочей документации вихрем закружилась по офису.
В первый момент Стэн не осознал угрозы. Но потом, когда первый из листов, отпечатанный на добротной принтерной НР-бумаге, рассёк ему правую бровь почти до кости, опасность ситуации дошла и до него. Любой из нас иногда время от времени режется бумажными листами. Это чертовски неприятно, и такие порезы, как и бритвенные, заживают ужасно долго. Но одно дело случайный порез, и совершенно другое — сотни бешеных листов бумаги, пытающихся пустить тебе кровь.
