- Люди и лошади оливково-зеленой масти.
Долго стояла перед копией Давида, забросившего пращу на плечо; высказалась:
- Человек-гигант из белого материала, твердый, неподвижный, машина, не умеющая говорить.
Растущая толпа свидетелей аплодисментами отмечала все удачи и неудачи кибернетического младенца. Затем через готический портал машина проследовала в картинную галерею и там опозорилась на глазах уже покоренной, уже сочувствующей публики.
- В деревянной раме натянуто полотно. На нем пятна неопределенной формы, - заявила она перед первой картиной.
- Неопознанный предмет, - глядя на аппетитный фламандский натюрморт.
- Неопознанный предмет, неопознанный, неопознанный... - твердила она, переходя от полотна к полотну. Иногда добавляла: - Наложена краска картинового цвета.
"Картиновый" произносила по буквам, как бы знакомя со словом, созданным самостоятельно.
Веселый смех сменился снисходительными усмешками. Зрители расходились, пожимая плечами, разочарованные, но и довольные тем, что лишний раз убедились в превосходстве человеческого, своего собственного разума.
- "Пятна неопределенной формы". Высказалась тоже! Каких малышей приводят и те узнают, где дядя, где тетя.
Пристыженный Алеша, прервав испытание, погрузил машину в "темно-русый" автобус.
А дома, в родной лаборатории, машина обрела прежнее мастерство, безошибочно определяла цвета на репродукциях тех же картин.
Где же дефект?
- Что такое картиновый цвет? - догадался спросить Алеша. - Назови в этой комнате предмет картинового цвета.
- Не вижу, - сказала машина.
Света, Марина и Наташа привезли из своих домов все картины, какие нашлись. Но ни на эстампах, ни на гравюрах, ни на акварелях, ни на этюдах знакомых художников картинового цвета не нашлось. Всю неделю возились, предлагая машине всевозможные литографии. В понедельник Алеша попробовал показать машине спектр. И вот тут картиновый цвет обнаружился. Он оказался в дальнем ультрафиолете, за пределами человеческого зрения. Глаза машины, в отличие от человеческих, воспринимали эти лучи. И как выяснилось на другой день, именно этот участок отражало потемневшее масло старых полотен. Все они казались машине одинаково ультрафиолетовыми (картиновыми).
И вечером, это был уже шестой вторник, Алеша с удовольствием докладывал Ии, что тайна картинового цвета раскрыта. Суть в том, что у машины и человека по-разному устроены глаза, не совсем точно совпадает цветовое видение.
Ия пожала плечами:
- Не понимаю, Алеша, чему ты радуешься? (К шестому вторнику они уже перешли на "ты", перешли как старые знакомые. Условились же: никакой любви, ни поцелуев, ни флирта.) Не понимаю, чему радоваться. Ты сделал неудачные глаза, не человеческие, лишний раз подтвердил, что машина не похожа на человека, не может служить моделью. До цели еще дальше, чем думали. Неделя ушла впустую, на поиски маленькой ошибки.
Пожалуй, Ия была не совсем тактична на этот раз. Но тут сказалась некая психологическая тонкость. К шестому вторнику выяснилось, что Алеша ее не обманывал. Он действительно занимался интересным делом и продвигался в своем интересном деле: лез вверх по лестнице. Ия чувствовала себя такой пустой, такой бессодержательной рядом с ним. Так боялась, как бы не скатиться к преклонению. Во имя самоуважения, во имя самоутверждения, ради душевной независимости она должна была найти в Алеше хоть какой-нибудь недостаток. И вот явный недостаток: любовь к ремонту ради ремонта. Средства заслоняют цель.
Кольнув, Ия опасливо смотрела из-под ресниц, готовая защищать свое право на критику или же извиняться, если очень обидела. Алеша даже не заметил укола.
- Ивочка, конечно, я радуюсь задержкам. Задержка - это же превосходно. Все великие открытия начинаются с неудач. Пока все идет гладко, мысль скользит, задуматься не о чем. Зацепились, зашли в тупик - вот когда начинаешь голову ломать. Машинные глаза отличаются от человеческих? Да это великолепно! Значит, мы получим иное видение мира, видение номер два. Как бы с двух сторон смотрим на мир. Да я нарочно буду делать теперь машины с разными глазами, разноглазо исследовать минералы, почвы, растения, животных, картины, ткани - все на свете. Картиновый цвет старого масла это уже маленькое открытие. Может быть, в результате можно будет создать нетемнеющее масло для художников. А может быть, у рака есть какой-нибудь раковый цвет, а у холеры - холерный, у растущих детей - ярко-ростовой, у плохо растущих - бледно-ростовой. Завтра же начну подбирать все бракованные глаза из кладовки. И Волкову подам заявку на сотню вариантов. Он обрадуется: изучение мира разными глазами - это уже синица в руках. Картиновый цвет - махонькое открытие, но и о нем можно рапортовать. Сто вариантов, тысяча вариантов, варианты зрения, варианты видения, варианты слуха, обоняния... на десяток лет хватит исследований.
Ия закусила губу, чтобы скрыть довольную улыбку. Молодец девушка! Правильно определила главный недостаток Алеши. Он все время упускает из виду цель. Возможно, это оборотная сторона широкого кругозора. Везде видит интересное и забывает главное. Обещал модель образцового человека будущего и вот готов променять его на сотню вариантов ущербности.
Ия высказала все это.
- Ты как ребенок, - сказала она. - Хватаешься за новую игрушку и забываешь, куда шел и зачем.
Алеша надулся, даже губы распустил обиженно. Действительно, большой ребенок.
- Конечно, "модификация интервала спектра видимости" - такое звучит не слишком понятно. Профану трудно оценить значение подобного открытия. Но образованный опытный специалист...
Тут подошла очередь Ии обижаться.
- Да, я не специалист, - сказала она. - Я малограмотная дурочка. Может быть, тебе не стоит тратить свои драгоценные часы, популярно объясняя мне свои специальные достижения.
Наступило принужденное молчание. Алеша яростно жевал шницель, Ия крутила соломинкой в стакане и размышляла, не надо ли ей оскорбиться на "профана", подняться и уйти. Внезапно Алеша поднял голову, улыбаясь широко и простодушно.
- Ты умница, Иютия, - объявил он. - Ты умница, а я остолоп увлекающийся. И все ты объяснила правильно. Когда лезешь в гору, кругозор все шире, столько видишь всяких увлекательных лощинок, долинок, рощиц, утесов! Но все камни рассматривать - ста жизней не хватит. Ты права, надо карабкаться дальше. Ты следи, чтобы я карабкался не отвлекаясь, ладно? Ну и все. Дай лапку, друг-девушка.
Ия охотно протянула руку. Она была так довольна, просто счастлива, что в их содружестве и для нее нашлась роль. Не просто выслушивать, но и следить, следить, чтобы не отвлекался.
"Следить и направлять!" Вписав эти слова в отчет о шестом вторнике, Ия отложила ручку в сторону и задумалась с мечтательной улыбкой. Хорошо, если есть у тебя человек, за которым стоит следить. Вот пройдут года, Алеша будет лезть и лезть со ступеньки на ступеньку, все вверх и вверх. Успехи его будут расти, и слава будет расти, станет он ученым со всемирным именем, будет книги писать, потом о нем напишут книги. И может быть, припомнят тогда, что всю жизнь, каждый свой шаг он обсуждал с маленькой скромной женщиной, следившей, чтобы "талантище" не разбазаривал свой талант на пустяки.
Всю жизнь? Но разве Ия собирается всю жизнь прожить возле Алеши? Да ничего подобного! Они просто друзья, хорошие друзья, совершенно равнодушные, друзья по вторникам.
И девушка приписала торопливо:
"Надо активнее искать объекты для среды, четверга и прочих дней недели".
