— Клаус, пошли меня против чорта, так я тоже пойду. Если ты приказываешь, я нападу моими тремя кораблями на англичан, и я обещаю тебе, что я им дам почувствовать, что значит «Железный Михель» и мои славные молодцы. Но что мы разобьем себе здесь головы, за это я ручаюсь.

Так думали и остальные.

Бартоломей Бот, капитан «Южной Звезды» был такой же решительный противник, как и Годеке Михаил! Одной голой храбростью нельзя было вступить в битву.

Клаус поэтому отозвал в сторону третьего капитана, Свена Вихмана, и долго говорил с ним, после чего Вихман ударил по правой руке Штертебекера и проговорил с сияющими глазами:

— Адмирал, полагайтесь на меня. Я исполню все ваши приказания в точности, и тогда берегитесь, англичане!

Штертебекер взялся за предприятие, которое считалось по тому времени делом неслыханной отваги и привело в изумление даже его капитанов, которые сами были способны на гениальные выдумки.

Он собрал большое число матросов, предназначенных для кораблей «Ястреба» и «Морская собака», и назначил им в командиры Лимпурга и Стенефельда.

Им было поручено чем скорее и возможно тише пройти по острову до рыбацкой деревни Ковес.

Там они должны были запастись лодками, на что Штертебекер дал им много денег, ибо виталийский король не хотел обидеть бедных рыбаков, и освободить находящихся там в плену виталийцев.

Если это нападение будет сделано с достаточной ловкостью, в чем нельзя было сомневаться, тогда у англичан окажутся враги с тылу, которые уже сумеют произвести надлежащее замешательство.

Лимпург и Стенефельд, как и их команда, горели желанием чем скорее пуститься в опасную экспедицию.

Все были вооружены топорами, ножами, саблями и кинжалами; огнестрельного оружия они почти не брали с собой, так как они должны были по возможности избегать выстрелов.

Штертебекер отдал строгое приказание по возможности сделать это совершенно бесшумно. Кровавая работа должна была быть сделана неслышно и даже приказания отданы шепотом, от одного к другому.

Шествие тянулось по острову бесшумно, как змея, и скоро исчезло в ночной темноте. Никто не подозревал, какая катастрофа приготовляется здесь великому английскому флоту.

Клаус Штертебекер со своей стороны взялся за работу. Он купил у рыбака старую парусную лодку и два рыбацких костюма. Один был для него самого, другой для Вигбольда.

Последний должен был его провожать вместе с Генрихом Нисеном, который нуждался в особом костюме. Мальчик таскал большое число разной посуды, взятые им из лаборатории магистра и с которыми он должен был обращаться с преувеличенной осторожностью.

Все это было так таинственно, что виталийцы качали головами и высказывали различные предположения. Ученый, чьи поступки были совершенно непонятны для них и он казался им каким-то колдуном, ибо он показывал такие штуки, которые изумляли и ужасали обыкновенных смертных своей, как им казалось, неестественностью. И все-таки все его действия имели вполне естественное объяснение. Он был ученый, который занимался, главным образом, химией и естественными знаниями. Он был один из тех, которые искали камень мудрости, с помощью которого они думали создавать золото.

До этого магистр Вигбольд еще не дошел, но он взял теперь множество микстур, мазей, жидкостей и пороха, смешал и растолок все вместе, и эта смесь как видно была предназначена для каких-то особых целей. По указанию Вигбольда Генрих втащил в лодку множество разных предметов и, между прочими, два больших мешка с дровами.

Штертебекер и Вигбольд, одевшие рыбацкие костюмы, вошли в лодку, оттолкнули ее от берега и, быстро окружив остров, въехали в море навстречу английскому флоту.

Пред глазами виталийцев всплывали то здесь, то там громадные контуры кораблей. Генрих Нисен был так изумлен их видом, что забыл о веревке паруса, которую он держал в руках, так что чуть не опрокинул лодку. Так удивили его английские корабли, похожие на высокие башни, вершины которых трудно было увидеть.

Генрих еще более удивился и испугался, когда Штертебекер неожиданно и гневно ударил его веревкой.

Яростный, заглушенный голос, никогда не слышанный им у обожаемого руководителя, прошипел:

— Глупый мальчишка, что ты вздумал? Я приучу тебя не зевать. Ты нас чуть не утопил твоей проклятой заспанностъю. Ты думаешь, что если ты уже двадцать четыре часа не ел, не пил и не спал, так ты уже можешь отдыхать? Я тебе покажу, как зевать.

Клаус Штертебекер поднял весло, как бы собираясь ударить мальчика по голове, так что последний невольно вскрикнул.

В эту минуту лодка поучила такой сильный толчок, что все трое упали на дно лодки. Она наскочила на нос английского корабля «Saint George», а ветер так надувал парус, что она не могла оттолкнуться.

— Гей! Что там такое внизу? — спросил сверху скрипучий английский голос.

Караульный офицер услышал толчок и наклонился над шанцами, чтобы узнать причину.

Штертебекер ответил не сразу. Он лежал на спине, дрыгал ногами, причитал и плакал, как больная старуха.

Генрих Нисен еще более изумился и поднялся уже, чтобы ответить что-нибудь англичанину, но Штертебек рванул его к себе и прошипел ему на ухо:

— Дурак, молчи! Мы должны разыграть маленькую комедию. Плачь и стонай, как будто ты сломал себе все ребра.

Генрих только теперь начал понимать. Значит, вот чем объясняется непонятный удар Штертебекера веревкой и плач этого геркулеса с железными мускулами.

Он принялся усердно помогать Штертебекеру, а Вигбольд в действительности сильно ударился при падении и стонал от настоящей боли, так что начался такой концерт, который хоть кого привел бы в ужас.

— Эй, — раздался опять голос сверху. — Что это там случилось? Убирайтесь скорее отсюда, а то я сброшу вам на головы несколько камней из балласта и отобью у вас охоту приближаться к кораблю его величества «Saint George».

Это было не особенно любезное предупреждение, и Штертебекер счел нужным ответить теперь. Он ответил на таком беглом и чистом английском языке, что никто не заподозревал бы в нем иностранца.

— Простите нас, хороший господин! Мы рыбаки, заброшенные сюда ветром и непогодой, и не знаем даже, где мы находимся теперь. Объясните нам, добрый человек. Теперь так туманно, а компас мы потеряли.

— Вы, как видно, порядочные бездельники, — ответил офицер. — Если вы не знакомы с морем и не умеете плавать, так вы бы лучше сидели дома, вместо чтобы блудить по морю и ломать себе ребра! Вы на рейде Шпитеар, недалеко от Ковес.

— Ах ты, господь небесный! — заплакал Штертебекер. — Мы совсем живем на южном берегу острова Вигта. Ах ты, Боже мой!

— Вы туда попадете с вашими лодками разве завтра к обеду! — крикнул офицер, почувствовавший что-то вроде жалости к этим «бедным забитым рыбакам».

— А, добрый господин, сжальтесь над тремя бедными голодными измученными рыбаками. Мы не можем ехать дальше, у нас нет сил грести даже еще десять минут, не то что завтра до обеда. Мы уже двадцать четыре часа не имели куска во рту.

— Я вам ничего не могу теперь дать, — ответил караульный. — Теперь полночь, все уже заперто. На корабль я вас тоже не взять, это строго воспрещается.

— Ах, милый человек, мы совсем этого не просим.

— Так чорт возьми, что же вам нужно здесь?

— Мы просим вашего позволения отдохнуть от усталости под защитой вашего корабля.

— Дураки, зачем же для этого «Saint George»?

— Ах, господин, мы не можем ехать дальше. Мы устали и промокли от дождя. Стена вашего корабля защитит нас против ветра, а рулевая площадка защитит нас от дождя. Мы можем здесь сварить себе похлебку. Все необходимое есть у нас. Позвольте нам, добрый благородный господин, сварить себе здесь похлебку.

— Чорт возьми, если вы не хотите убраться отсюда, так варите себе вашу похлебку. Только сообщите, когда вы справитесь.

— Ах спасите, Бог вознаградит вас за ваше доброе сердце, сударь, — сказал Штертебекер плачущим унизительным тоном.