В колледже ее завкафедрой всем время твердила, что единственное реальное сравнение, что толкает человека вперед — сравнение с самим собой в прошлом. Если Сандор сравнит ее с тем, что она из себя представляла пять лет назад, она не сможет проиграть. И она не проиграет. Поэтому можно смело идти ва-банк. Санса бросила на пол грязные вещи и прикрыла дверь. От громкого щелчка Сандор проснулся и с недоумением уставился на нее.

— Пташка? Что ты тут делаешь? Какого Иного?

— Молчи. Ты позвал — я ответила. Похоже, нам предстоит небольшая работа по корректировке твоей памяти.

— Что ты имеешь в виду?

— То и имею. Не можешь забыть — я тебя заставлю.

Она опустила руки, позволив полотенцу упасть. Тряхнула мокрыми волосами, чтобы они рассыпались по плечам. Сандор едва слышно выдохнул и продолжал, слегка нахмурившись, смотреть на нее. Взгляда, впрочем, он не отводил. Санса восприняла это как положительный ответ и шагнула вперед, к кровати. Стянула с него одеяло — что бы он там сейчас ни думал, а плоть брала свое. Он хотел ее так же, как она жаждала его. Еще секунда — до долгожданных мнущих ребра объятий. Какой к Иным Уиллас! Теперь она дома, вернулась к истокам — замкнула круг, откидывая голову на смятую подушку, принимая его в себя.

Он запустил ей руку в спутанные волосы, еще сильнее отклоняя голову назад, и жадно, почти грубо поцеловал в шею. От этого прикосновения Санса тут же кончила, но продолжала вести его — долго, до собственного и его изнеможения, пока движения не стали почти механическими, а плоть не потеряла чувствительность. Наконец он тоже дошел до пика, вжимая ее всем весом в матрас, сжав зубы и царапая ей щеку отросшей щетиной. Она болталась на грани второго оргазма, когда он замер, резко откатился в сторону, подтянул к себе одеяло и отвернулся к стене. Все закончилось. Санса не знала, что означает это его поведение, но что-то ей подсказывало, что желаемого результата она не добилась. Возможно, стоило встать и уйти. Но это было бы слишком похоже на то — четыре года назад. Поэтому она лишь завладела вторым краем одеяла и, свернувшись калачиком, заснула.

Санса проснулась на рассвете — и вспомнила, что и раньше они оба спонтанно и одновременно пробуждались, когда вставало солнце, и встречали его собственным гимном жизни. Она перекатилась на спину — Сандора рядом не было. Что, это значило, что на этот раз сбежал он? Тоже еще, ассиметричный ответ. Санса приподнялась на локте и глянула на часы, стоящие на его тумбочке.

Половина седьмого. Можно было еще поспать — спешить ей некуда. Она услышала шаги и оглянулась в сторону двери. Куда он там ходил голый — отлить? Санса хмыкнула и поудобнее устроилась на подушке, наслаждаясь зрелищем. Все таки мужчина должен быть похож на мужчину, а не на макаронину с членом.

Сандор бросил на нее беглый взгляд и отвел глаза. Обошел кровать и сел со своей стороны, запустив руки в растрепанные со сна волосы, словно о чем-то размышляя. Санса смотрела ему в спину и все думала — стоит ли вылезать из-под одеяла и приближаться к нему? Хотелось обнять его за плечи, прижаться щекой к шее, туда, где сейчас болтались темные подстриженные пряди.

Заглянуть ему в лицо — тогда она поймет, о чем он думает. Но не будет ли это слишком нежно? Признаком слабости, откатом назад? Ну, нет. Не для того она вчера старалась.

Санса едва слышно вздохнула и осталась на месте. А он так и продолжал сидеть добрых пять минут, не оглядываясь. Потом внезапно потянулся к ней: Санса и сообразить не успела, что происходит, как он развернул ее к себе спиной, откинул одеяло и взял ее сзади — резко, почти болезненно. У нее никогда раньше не было ощущения, что ее трахали — так вот, сейчас оно возникло. И это не было приятно, что бы там ни говорили Змейки. Это было унизительно и обидно — Санса ощутила себя почти вещью, неодушевленным предметом, дыркой.

К счастью, все кончилось быстро. О ее удовольствии, конечно, не было и речи, да и партнер ее — или насильник — не похоже, что был сильно рад. Просто удовлетворение желания плоти. Ничего личного. Ничего лишнего. Он отпустил ее, встал, и судя по всему, стал одеваться. Санса лежала и кусала губу — лишь бы не расплакаться. А он оделся, пошел к двери и по пути бросил:

— Теперь ты знаешь, что такое, когда тебя имеют против воли. Тебе это понравилось, а, Пташка? Грязная игра — за грязную игру. И ничего личного.

Она кое-как встала через полчаса. Нашла в углу свои вещи, напялила их — внутри все саднило. Хорошо, что пешком идти было не надо. Тесные брюки врезались в промежность, а в мозгу было совершенно пусто. Забылась, блин. Она кое-как дотащилась до выхода и вышла на улицу, толкнув дверью в спину курящего на крыльце Сандора. Тот вскинул на нее глаза — сама беспристрастность.

— Ты готова ехать?

— Да. Отвези меня. Или нет, лучше я сама.

— Не стоит. Я отвезу. У тебя, должно быть, не выветрилось еще. Приедешь домой, пей побольше. Жидкости, в смысле, не спиртного.

— Дай прикурить?

— А вот этого как раз не надо. И так доза говна перешла разумные границы.

— Я с этим полностью согласна. Особенно сегодня утром.

— А я как раз считаю, что это случилось ночью. Что ты себе думала, а? Если потрясти кудрями и разоблачиться, то я растаю и потеку ручьем страсти к твоим стройным ногам? Что я, баб голых не видел? Что ты хотела этим доказать? Или показать? Что ты училась не в художественном колледже, а в доме терпимости? Если мне надо такую вот щелку, я еду в город и снимаю проститутку — за пристойную цену. Есть там вполне ничего девочки. Не хуже тебя, а то и лучше — в этом искусстве. Так что — не поразила ничем. Разве что несоответствием.

— Чему?

— Самой себе. Если ты думаешь, что стала лучше в постели, ты себе даже минимально не представляешь, насколько ты заблуждаешься. Это не то чтобы небо и земля — это небо и пекло. На тебя плохо подействовала столица, девочка. И приоритеты явно не те. Меня ты, по крайней мере, этим не возьмешь.

— Я тебя уже взяла. Как минимум, два раза. Ты же и потек, стоик хренов! И думай теперь, что тебе заблагорассудится. Я прекрасно провела время и отдохнула. Спасибо за услуги. Если надо, я буду знать, куда обращаться. А ты можешь и дальше бахвалиться своим клиентам-пропойцам, что спишь с северной наследницей — только на этот раз это будет правдой! Отдай мои ключи!

— Ты вообще в своем ли уме? Какие клиенты? Какие твои ключи? От чего? А, от шевви? Лови!

Он вытащил из кармана ее связку — со стрелой-брелоком на кольце — и небрежно бросил ей. Санса поймала ключи, не отвечая на его дурацкие вопросы — ишь, как навострился прикидываться шлангом — на ходу разблокировала машину и, скакнув на сиденье (родное, водительское) завела мотор и тронула послушную Импалу. Только доехав до конца выезда с полей, она сообразила, отчего ей так неудобно: она забыла подогнать под себя сиденье после Сандора. Он был настолько ее больше, что в этом положении Санса едва доставала кончиком кроссовки до педалей. Она повернула на дорогу, остановилась и поправила кресло. Открыла окно, закурила и поехала дальше, стряхивая пепел на убегающие назад футы дороги. Пошел он в пекло! Как хотела, так и вышло. Все равно последнее слово за ней. И не будет она плакать — слезы для слабых. Сильные не плачут. Даже когда проигрывают.