Санса закрыла глаза — и вновь их открыла. Ее любовь никогда не была слепой — не будет и сейчас. Они смотрели друг на друга — и видели одно — тот единственный остров, на котором не бывает проигравших — одинокой скалой в безбрежном море, что мерно катит свои волны внизу, ударяясь о каменистый край и вознося почти до неба полупрозрачное кружево пены, на котором можно добраться до самой вершины скалы. Им это было уже не нужно — ладонью в ладонь они учились лететь на два крыла — нелепо, неуклюже, то пикируя вниз, то подлетая слишком близко к солнцу и обжигаясь, и падая до самой воды. Стоило ли оно того? Если оно настоящее — оно всегда того стоит…
========== Эпилог ==========
Это было у моря. Спета
Передернута моя память,
Оборванкой под вечер бродит
Ловит ветер, шуршит крылом
Было - облаком пред рассветом
Было - с призраками - не с нами,
Перекрестьем чужих мелодий
Белой небылью. Кем сбылось?
Путь спиралью за плечи ляжет
Все ушло, и саднит в гортани
То ли выкуренным, неспетым,
Неоправданным, не моим…
Засыпаю на дальнем пляже
Утомленная тьмой скитаний,
Отпускаю долги приметой
Нам на завтра - и тем двоим
В руки - волны, луна на черном
Рвется стрелами к горизонту
Все готово к полету. Птицей
Бьется стиснутый эпилог
Уходящие - непокорны
Перья, плечи, шаги, конфронты
Верой жгучей мне мнут страницы
Было? Лишь бы теперь сбылось.
Эпилог.
Они выехали около десяти утра. Санса с раздражением смотрела, как Сандор выруливал на трассу – на стабильных шестидесяти пяти.
- Ты тащишься, как черепаха. Так мы и за неделю не доедем.
Он мельком взглянул на нее – и опять уставился на дорогу, недобро ухмыляясь.
- Твоей любви к быстрой езде хватит на нас двоих – и на твое хм… подозрение. Скоростная ты наша Пташка. Уймись. Не собираюсь я рисковать. Успеем.
- Куда?
- С тобой – хоть в пекло, дорогая.
- Ну, нет! В пекло я поеду только с моими карандашами – там должно быть интересно.
- Нет, не интересно. И потом мы уже там были, помнишь? Там холодно, тускло и приходится все время таскаться по кругу. Я предпочитаю спирали.
- Чего?
- Спирали. Так хоть слегка – но сдвигаешься вверх. Кстати, о спиралях – я тебе там снял на телефон штучку. Глянь
Санса покосилась на его трубку, валяющуюся в выемке перед центральным дисплеем Импалы. Музыку они не включали – и теперь там мигал электронный будильник, показывающий неправильное время.
- А что там?
- Ну, посмотри – и увидишь. Я заметил ее, когда грузил в саду барахло в эту твою невместительную машинку.
Санса недовольно взялась за телефон, разблокировала пальцем заляпанную клавиатуру и, найдя галерею фотографий, сосредоточенно начала тыкать в не желающие грузиться картинки. Две первые - просто черный фон. А третья…
- Боги, Сандор! Это же колибри!
- Ага. Крутилась над какими-то невзрачными жёлтыми цветами – из серии болотных сорняков, что растут на углу веранды. Долго так зависала. Нелепейшее создание. То ли птица, то ли пчела – а так, никакого вида, только движение. И острый, как шпилька, клюв. И, по-моему, она не умеет ходить. Только летать.
- Мне ужасно нравится. Спасибо! Как ты ее заметил?
- Ну, скучно было. Ты там по телефону болтала. Надо же куда-то смотреть.
- Тут не смотреть надо, а видеть! Ты гений!
- Ага. Я гений. А ты - бестолочь. Машину надо заправить. Бензин на исходе. Это все твои «газ-тормоз».
- А это тут при чем?
-Да потому что! Ездить ровнее надо. Тогда и расход топлива будет меньше…
- Ты стал старым нудным ворчуном, ты знаешь? Что-то я погорячилась с выбором партнера…
- Поздно теперь думать. Нет, если ты не уверена, я съеду в ближайший рукав, и мы все переиграем. Хочешь?
- Не хочу. Ты ворчишь – я ворчу. Мне нельзя, а тебе можно?
- Естественно. Тебе слишком мало лет, чтобы брюзжать.
- Мы их с тобой пополам поделили – так что привыкай. И еще я злюсь, что не могу быть за рулем…
- Это я уже понял. Мне эта твоя машина не нравится.
- Купи себе мотоцикл и успокойся уже! Рыцарь на железном коне!
- Сама ты рыцарь –«верхом на торпеде улетим в космос».
- Мы и улетели – и ты еще жалуешься?
- Совершенно не жалуюсь. Улетели. И болтаемся, как два осколка на орбите.
- Нет, теперь уже один, - Санса протянула руку и положила ее на бардачок. Сандор тут же поймал ее пальцы. И ладонь у него, как всегда, была теплой – ну, хоть у кого-то…
- Ты чего такая холодная? Замерзла?
- Нет, просто не выспалась. Трясет еще.
- Ну так спи. Я тебя разбужу, когда доберемся до какой нибудь приличной забегаловки. Тебе надо себя беречь.
- Это я предоставлю тебе. А сама буду беречь тебя.
Он потер бровь и мрачно буркнул:
- Вот и береги - кончай ерничать и спи.
Санса потянулась – спать и вправду хотелось здорово. Она устроилась поудобнее и закуталась в его куртку – ту самую, черную – пахнущую кожей, сигаретами и им самим. Потом вспомнила еще одну вещь.
- Сандор?
- Да?
- Хотела тебя попросить…
- Что? – он обернулся к ней, встревоженный и как всегда пытающийся это скрыть. Безнадежный человек! - Все ещё мёрзнешь? Погоди, выключу кондиционер или даже печку включу…
- Да нет. Не то. Я хочу на обратном пути заехать в старую гостиницу и забрать оттуда горшок.
- Да что еще за бред? – простонал Сандор, увеличивая скорость до семидесяти и переходя в среднюю полосу. - Какой горшок, неуемное ты создание?
- Ну, тот – один из тех, что стоял возле чавкающих дверей.… Помнишь?
- Ну, еще бы! Да он, небось, весь потрескался и в руках развалится. Зачем тебе это?
- На память. Поставим на углу дома – и я насажу туда цветов.
- Что, бархатцев? – засмеялся Сандор, глянув на нее.
- Ну, разных. И их тоже, – хихикнула Санса. — Кстати, я нашла второе кольцо. С птицей. Оно валялось в куче мелочевки, что оставили мои арендаторы. Видимо, подняли там, куда ты выбросил…
- В саду. Я выкинул его в окно. Ну, а нашла - и хорошо. А то тебе было досадно, как я понял…
- Ну, да. Оно на меня налезает с трудом – но я его разношу…
- Да нафиг? Подумаешь, важность! И потом, то же не башмак…
- Мне важно. Как и все, что ты мне дал. Все-таки память…
- Ты, Пташка, все же до одури сентиментальна…
- Ну, кто-то же должен – за себя и за тебя - и за то… подозрение… Это ты тут изображаешь отца семейства – товарищ, вырубленный из скалы. А сам колибри снимаешь в саду, – сказала Санса, зевая. – И вправду – посплю. Что-то срубает.
Он легонько сжал ей пальцы.
– Вот и спи. Времени подоставать у тебя еще будет предостаточно. Путь долгий. А колибри я снял для тебя. Нарисуешь потом.
- Ага… - сонно сказала Санса. - Когда доберусь до карандашей. Сначала колибри – потом тебя. Или наоборот… Или вместе…
Сквозь ресницы она поглядела на Сандора – тот смотрел в зеркало заднего вида – на что, кто его знает? Половина лица в шрамах – что была обращена к ней. Сансе показалось, что с годами ожог стал менее очевидным – или она просто пригляделась? Или она уже спит? В ее снах он всегда был таким, как должен быть – без этой маски, что полжизни определяла его роль. Для нее это имело малое значение – она научилась смотреть сквозь нее. Как и он тоже – на нее саму. Жалко, что нельзя положить тяжелеющую голову к нему на плечо – так было бы куда уютнее…
Санса глянула туда, куда смотрел Сандор – назад. А там, за медленно закругляющей пространство дорогой терялось в прозрачной дымке утреннее серо-сиреневое море. Она вздохнула и отвернулась, прислонившись виском к окну. Это ничего. Не круг - все же спираль. А впереди был долгий, еще неизведанный путь.
