— Ладно. Значит, вина ты мне не продашь?
— Нет.
— Ну, хорошо. Тогда я пойду. Последний вопрос — а где хозяин этой лавочки?
Он ответил так же бесстрастно, как раньше, продолжая пристально ее рассматривать. Оценивающий взгляд — и похоже, то, что ее старый знакомый видел, ему не нравилось.
— Он перед тобой.
— Ты? Ты теперь тут заправляешь? А где же…
— Тебя это так удивляет, словно мне на роду написано только охранять ублюдков вроде покойного Джоффа, или развозить по стране малолетних цыпочек. Да. Это место теперь принадлежит мне. А старик — если ты вспомнила о нем — умер. Два с половиной года назад. Похоронен на местном кладбище. Если хочешь, потом скажу, где именно.
— Да, хочу. Спасибо. Поздравляю тебя с тем, что ты нашел свою нишу. И мои соболезнования. Это очень грустно — про старого винодела…
— Маленькая леди из столицы умеет грустить? Это радует. А то поначалу ты мне напомнила солдата-смертника.
Санса сглотнула и на секунду опустила ресницы. Вот, значит, как она выглядит. Как солдат-смертник? Замечательно. Пришла пора отсюда валить — пока она не влипла в какую-нибудь достойную Пташки дискуссию. Так он ее звал. Пташкой. Ту, прежнюю Сансу. От этого давно не произносимого имени ей стало необычайно тошно, словно она только сейчас осознала потерю, случившуюся много лет назад — ее неизбежность и необратимость. Стоп. Никаких кусаний губ. Никаких ногтей. Что было сделано — прошло. Ничего не воротишь, и жалеть незачем.
— Я, пожалуй, пойду. Прости.
Клиган дернул бровями — поднялась только здоровая, и выглядело это весьма издевательски.
— За что? Ты же ничего не сделала. Санса Старк выросла и не влезает в свои прежние костюмы. Но новые не менее занятны.
— Я не про это.
— А про что же тогда? Неужели про дела давно минувших дней? Не смеши меня!
— Совсем нет, — Санса опустила глаза. Еще только не хватало! Началось… — Я попросила прощения за то, что потревожила тебя. Я просто хотела купить вина…
— Хорошо, Иные тебя возьми, хочешь вина — я тебе его продам! Что мне до твоей нравственности? Я тебе его даже подарю — авансом за будущий день рожденья! Надеюсь, ты тут не задержишься так надолго?
— И я надеюсь… — Теперь в ней уже клокотало не раздражение — бешенство. Надо было сваливать.
— Если леди соизволит подождать, принесу тебе пару бутылок из подсобки.
— Хорошо. Спасибо. Леди подождет.
Он резко развернулся и скрылся в темноте. Санса мысленно пнула себя за все еще не прекращающееся учащенное сердцебиение. Годы тренировки — а все то же. Это разочаровывало. Но все же сегодняшняя встреча — ее главное испытание в бесконечной попытке усмирить и отпустить прошлое. Если она пройдет это — ей будет нечего страшиться.
Санса, опустив глаза, смотрела на следы собственных кроссовок, оставленные на деревянном светлом полу. Столкновение с прошлым — это всегда тяжко. Она это помнила по встречам с Лианной. После них она по полсуток приходила в себя, спрятавшись наверху, в улье — рисуя и комкая страницы.
Меж тем, Клиган вернулся с двумя небольшими бутылками.
— Вот, наковырял тебе. Урожая трехлетней давности, пока старик был еще жив. Это был хороший год. Возьми. Или нет, дай я тебе их уберу в мешок. Как ты все это потащишь — за спиной, что ли? Может, тебя подвезти? А то дождь…
Санса позволила себе легко улыбнуться.
— Спасибо большое за вино — очень тебе признательна. Буду пить — не раньше, чем через две недели, помяну хозяина. А подвозить не надо — донесу как-нибудь. Если бы я хотела ехать — взяла бы свою машину.
Клиган ехидно ухмыльнулся.
— А что ты хотела? Гулять в дождь? Вот они, артисты…
— Ну, а если и так? Мы в свободной стране…
— Это верно. Ну, тогда пока.
— Доброй ночи. Было приятно повидаться…
Санса взяла протянутый ей бумажный пакет с вином, не глядя больше в сторону прилавка, развернулась и вышла на улицу. Небо слегка прояснилось, и туман начал рассеиваться. Она, не оглядываясь, дошла до прежней лавочки, поставила на нее рюкзак и запихала сверху пакет с вином. Очень хорошо. Как она это теперь допрет? Ну, как есть. Это наименьшее из зол. В крайнем случае, спина завтра будет ныть. Это не страшно. Это всего лишь боль.
2.
Она вытащила из кармана смятую пачку сигарет и новую зажигалку и попыталась прикурить. Ничего. Проклятая пластиковая дешевка не срабатывала. Надо было лезть в рюкзак за остальными — да только для этого придется перебирать все покупки! Санса со злости бросила злополучную зажигалку на землю. Над ухом у нее щелкнул кремешок.
— Ты теряешь свое столь тщательно демонстрируемое самообладание. Я все-таки решился тебя проводить. По старой памяти. Гавань, конечно, вычистили, но дерьма тут шляется немало. Твой труп в овраге не прибавит этому городу привлекательности. А я потеряю на этом клиентов. Давай свой рюкзак.
— Мне не нужна защита. Я в состоянии о себе позаботиться.
— Что, ты носишь в кармане автомат?
— Ну, не автомат, но все же при надобности попаду. Правда, сегодня я забыла его в усадьбе.
— Хм, — Клиган заправил волосы за здоровое ухо — новый жест, который она не помнила — и сам закурил. — Надо полагать, если бы ты знала, какая встреча тебе предстоит, то взяла бы его непременно.
— Что ты имеешь в виду? Если бы я знала, какая встреча мне предстоит, я бы вообще не вышла из дома.
— Ого, все так серьезно! Я-то думал, тебе все равно.
— А мне и есть все равно. Просто действует на нервы.
— У нас всегда были этого рода проблемы. Мы действовали друг другу на нервы — и этим все сказано. Пошли, что ли? А то как дождь опять припустит.
Санса глянула на небо. Среди рассеивающихся рваных туч проглядывали бледные звезды.
— Да нет, погода явно улучшается. Но пойдем. Поздно уже.
— Это точно. Поздно.
Санса, зажав в зубах сигарету, подняла пренеподъемный рюкзак. Это лямка скрипнула — или ей послышалось?
— Погоди, я сам возьму. Еще не хватало! — Он взял рюкзак и накинул обе лямки на одно плечо.
— И ты собиралась все это тащить сама? Чем ты там занималась в столице — качалась в спортзале?
— И это тоже. А ты чем тут занимался — тренингом на предмет хороших манер? Теперь сам предлагаешь женщинам помощь, без напоминаний?
Он усмехнулся этой своей кривой усмешкой, и Сансе стало страшно. Прошлое не умерло, оно живо-живехонько. Идет рядом с ней, словно так и надо.
