— Позвонит. Как пить дать. Ну, а сейчас пошли уже ужинать — нет сил. С этим взрослением я все время хочу жрать…
2.
Ужин прошел весело, сумбурно и дружески. Сансе ничего не пришлось даже говорить — все с удовольствием говорили за нее. Рикон не уставал хвастаться свои пирогом — и вполне заслуженно, кстати. Миловидная худышка Рейелла все ахала по поводу Сансиных волос и бесконечно спрашивала мать: «Когда и ей уже можно будто краситься вот так» Санса в душе пожелала ей чтобы подобное «вот так» никогда не наступало. У малышки были отцовские волосы — почти белые, волнистые и прекрасные — такие же как у ее брата-близнеца, сверкающего из угла иссиня-фиолетовыми глазами.
Арья ела за двоих — и молчала тоже за двоих, время от времени отпуская ехидные замечания адрес братьев. Лианна мягко ее осаживала — что кстати не приводило ни к какому эффекту. После особенно ернической фразы адресованной надоевшему всем Рикону, тетя многозначительно посмотрела на старшего сына — и тот тут же отработал. Обмена взглядами с ним Арье хватило для того чтобы извиниться перед младшим братом, который уже начал обиженно сопеть носом.
— Честное слово, Рикон, несмотря на ужасающий вид твоего пирога, на вкус он отличный! В конце концов это же не конкурс красоты. Что? Я же извиняюсь! Прости, не хотела тебя обидеть, честно…
Арья встала, потрепала набычившегося брата по кудлатой голове и ушла к себе наверх. За ней потащилась чем-то чавкающая на ходу Ним. Санса машинально отметила про себя, что сестра как всегда забыла сказать «спасибо» за ужин. Некоторые вещи не меняются…
Она сама помогла тете собрать со стола. Когда они отнесли всю грязную посуду на кухню, к ее изумлению туда пришел дядя Рейегар и начал молча загружать тарелки в посудомойку. Лианна шепнула Сансе, что та может уже идти спать — наверняка она устала. Когда Санса выходила из кухни, она оглянулась — и увидела, как дядя обнял тетку, нежно целуя ее в лоб — а та положила ему руки на плечи. Санса спешно ретировалась. Смотреть на такое было неловко и больно. Больнее чем она предполагала.
В своей комнате она застала Арью, с интересом изучающую урну, что лежала в мешке.
— И это твой муженек? Не много же он места теперь занимает! Хотя я слышала, что он и при жизни был не слишком велик… ты будешь держать это в спальне?
— Как раз думала, куда бы ее сунуть.
— Давай, отнесу на чердак. Там спокойно. Если только кошка Рейеллы не заглянет и не примет твою баночку за лоток со своим наполнителем…
— Это будет очень некстати.
— А может, напротив, кстати? — Арья ехидно засмеялась. Потом посерьезнела.
— Сестричка, ты совершенно уверена, что это его прах туда насыпали? Не хотелось бы неприятных сюрпризов…
— Я не знаю. Он же не появлялся. На сто процентов я не уверена. Но какой ему резон скрываться от меня?
— Такой, что ты его тут же заложишь. И он это прекрасно знает. А еще — он по самые помидоры увяз в неприятностях, связанных с Джоффри и его семейкой. На месте Мизинца я бы тоже ушла в тину. А тут такой случай предоставляется… Другое дело, что ему трудненько будет потом вернуться на прежнюю колею, — даже если он захочет через некоторое время выплыть на поверхность. Да и вряд ли он будет с тобой воевать…
— Не знаю. Мне кажется, что он ничего не забывает.
— Вот и прекрасно. Если жив — пусть не забывает. И мы не будем. А если забудет и задумает появиться — напомним…
Санса едва заметно улыбнулась. Арья…
— А ты чего так быстро сбежала из идиллической столовой? Я думала, что там еще час будешь колупаться с тетей…
— Я хотела помочь с посудой… А там пришел Рейегар…
— А, ежевечерние телячьи нежности? — Арья поморщилась. - Это у них в ходу. Я поэтому и не задерживаюсь… Он недавно начал вдруг помогать на кухне… А тетя и рада. Мне так кажется… До этого все в кабинете у себя отсиживался, мучал свою виолончель. А ты что?
Санса помотала головой. Губы ее предательски дрогнули.
— Это тяжело. Я как-то не ожидала что будет настолько тяжело…
— Ты уже скучаешь? Боги, Санса прошло ведь меньше суток!
— Может, поэтому и скучаю. Мы были почти все время вместе…
— Фу. Как дурно иметь такую зависимость. Даже из самых трезвых людей делает овец… Погоди, ну позвонит же он! Должен.
— Я знаю. Но может ему не хочется?
— Не выдумывай! Знаю я тебя — сейчас начнешь себя накручивать! Уже небось начала…
Санса подошла к окну. В щелочку между занавесками она увидела, как за стеклом тихо падает снег… Вдруг запиликал телефон. Она рванулась к столу. Арья вопросительно подняла бровь, глядя на Сансу. Та сделала ей большие глаза и Арья, покрутив головой, беззвучно вышла из комнаты. За ней неспешно вышла Ним, до сих пор терпеливо дожидавшаяся ее, лежа на прикроватном коврике.
— Алло?
— Пташка? Здравствуй. Как ты?
— Почему ты так поздно звонишь? Я уже вся извелась… Сандор? Ну что же ты? Не молчи!
— Я и не молчу. Я нормально. А ты то как?
— Тоже. Я долетела. Рада, что ты спросил…
— Я вообще то знаю. Эта твоя сестра отписала мне, как только ты вышла из самолета. А ей родственники сказали видимо. У них там круговая связь…
— Жаль, что я в ней не состою. Ты в более выигрышном положении, я чувствую. Ты все знаешь — а я — ничего.
— Да уж. Прости. Как там родственники? Не съели еще?
— Нет. Но местами пытаются. Пока накормили меня. Комнату выделили. Вопросы задают, но не слишком много. А ты сам где?
— Да нигде. Просто встал в зоне отдыха посреди загребучего снегопада и вот, звоню тебе.
— На ночь останавливаться не будешь?
— Нет. Спать я не хочу. Лучше ехать. Я-то дрых все ночь. В отличие от тебя…
— Да, меня срубает. Сейчас буду ложиться… Сандор?
— Да?
— Спасибо за подарок. Он пришелся как раз. Буду носить…
— Хорошо. Не за что. Надо было его тебе раньше отдать…
Голос у него был хриплый, словно он был простужен или долго кричал. Санса прикусила губу.
— Мне так плохо без тебя. Просто невыносимо. Когда вокруг люди — вроде незаметно, но как остаюсь одна — накатывает, хоть вой…
— Понятно.
— Что?
— Пташка, не начинай. Ну кому от этого станет легче, а? Ты хочешь от меня услышать то же? Да, невыносимо. Да, тошно. Но мы же про это уже говорили. Так было нужно…
— Я вот думаю и все не могу понять — кому?
