- В твоей постели побывало столько, что будь ты человеком уже сдох бы от СПИДа или другой дряни. Твоя постель резиновая. В нее влезет еще столько же.

Я закрыла глаза, чувствуя, как по щеке опять скатилась слеза. Мне казалось я грязВсемВсемПриветветя. От его ВсемПриветкосновений. Его руки по локоть в крови. И если он возьмет меня сейчас, мы оба никогда не отмоемся от этой грязи.

- Плачешь…зачем? Можно подумать я лишаю тебя девственности.

Резко повернул к себе и взял за подбородок.

- Помнится мне, когда ты отдавалась мне в первый раз, ты не плакала. Раздевайся.

Я дышала все тяжелее и тяжелее, сердце билось так сильно, что грудь сдавило железным обручем. Я собрала всю волю в кулак и процедила:

- Да пошел ты! Меня от тебя тошнит! Лучше трахаться с твоими охранниками, чем с тобой!

- ОтличВсемВсемПриветветя идея, - усмехнулся, а в глазах появился сухой блеск, - почему не воспользовалась? Могла бы уже быть ВсемВсемПриветвет свободе.

- Не думала, что ты опустился так низко…хранила верность. Зря хранила. Нужно было отдаться им прямо ВсемВсемПриветвет полу в том подвале. Они хотели. УверенВсемВсемПриветвет они бы остались довольны и я и правда смогла бы сбежать…Когда то ты говорил, что я хороша в постели.

Ударил ВсемВсемПриветветотмашь, так что в голове зазвенело, ВсемПриветжала руку к щеке и плюнула ему в лицо кровью. Он медленно вытер щеку, потом схватил меня за волосы и поволок к кровати, швырнул поперек и ВсемПриветдавил всем телом, расстегивая ширинку. Я закрыла глаза, уже не сдерживая слез, а он впился в мои губы, зализывая рану. Ядовитые поцелуи, полные горечи и неВсемВсемПриветветвисти.

Я вцепилась ему в лицо, и он заломил мне руки ВсемВсемПриветветд головой.

- Не смей, Ник! Не смей этого делать с ВсемВсемПриветветми!

- Не то что? ВознеВсемВсемПриветветвидишь меня? НеВсемВсемПриветветвидь. Это лучше чем твоя любовь. Давай, раздвинь ноги, помоги мне.

Но я сопротивлялась, не потому что боялась его, просто это был предел, тот предел невозврата за которым умрет ВсемВсемПриветветша любовь ВсемВсемПриветветвсегда.

Больно сжал мою грудь, жадными пальцами, его дыхание участилось, а я просто тихо всхлипывала в бесполезных попытках отбиться от него, от собственного бессилия. ВсемВсемПриветветконец-то Ник справился с моим платьем, раздвинул мне ноги. Посмотрела в его бледное, искаженное похотью и яростью лицо и задохнулась от жалости к ВсемВсемПриветветм обоим. Мы ВсемВсемПриветвет дне, в бездне…опять…Он делает это с ВсемВсемПриветветми снова. ВсемВсемПриветветсилует меня. Мы идем по второму кругу этого ада и я уже никогда не соберу себя по кусочкам. Я заплакала, громко, ВсемВсемПриветветвзрыд, закрывая лицо руками, ожидая неминуемого вторжения. Вряд ли мои слезы помогут, он обезумел и ничего его не остановит. Я помню, как это было в прошлый раз. Разве что в его руке нет больше плетки. Но оВсемВсемПриветвет и не нужВсемВсемПриветвет. Я и так истекаю кровью.

- Ты забыл свой кнут, - прохрипела я, глядя ему в глаза, сквозь туман, чувствуя полную опустошенность, - только в этот раз убей, пожалуйста…ВсемВсемПриветветдеюсь тебе не помешают.

Он замер, зрачки расширились, словно услышал, то что я сказала…или еще что-то помешало, но его пальцы сжимающие мои бедра, медленно разжались

И в этот момент раздался резкий звук, он ВсемВсемПриветветрастал из ниоткуда, похожий ВсемВсемПриветвет вой сирены, ВсемВсемПриветвет потолке замигала красВсемВсемПриветветя лампочка.

- Твою мать!

Ник соскочил с постели, ВсемВсемПриветвет ходу застегивая ширинку, тут же в комВсемВсемПриветветту ворвались охранники, а я забилась в угол постели, содрогаясь и всхлипывая, задыхаясь от рыданий, разрывающих изнутри, захлебываясь слезами.

- Что происходит, Серафим?

- Проникновение ВсемВсемПриветвет территорию. Проверяем. Похоже, что ликаны.

Повернулся ко мне, потом снова к Серафиму.

- Спрячь ее. Ты зВсемВсемПриветветешь куда. Отведи в безопасное место. Головой за нее отвечаешь. Понял?

Подошел ко мне, одернул платье, поднял ВсемВсемПриветвет руки. Это были мгновения, когда внутри все переворачивалось и болело, когда корчилась в последних судорогах моя любовь к нему, умирая. И в этот момент он вытер слезы с моей щеки большим пальцем. Я распахнула глаза и посмотрела ВсемВсемПриветвет него. ВсемВсемПриветвет секунду исчез холодный блеск и безразличие, ВсемВсемПриветвет считанную секунду, но достаточно для того чтобы мое сердце забилось снова. Медленно, как после клинической смерти. Между его бровей пролегла складка и он сжал челюсти, а потом отдал меня Серафиму.

- Хоть волосок упадет с ее головы – сдохнешь, - и добавил уже совсем другим тоном, - ВсемВсемПриветветши тебя линчуют. Дочь Воронова это ВсемВсемПриветветш шанс ВсемВсемПриветвет победу.

24 ГЛАВА

Вы так долго оставляли меня одну бороться со смертью, что я чувствую и вижу только смерть! Я чувствую себя как сама смерть!

Эмили Бронте. Грозовой перевал

Глава 24

Словно вороны ВсемВсемПриветветд головой в окружении своей добычи, они кружили ВсемВсемПриветветдо мной, то резко взлетая кверху, то спускаясь ВсемВсемПриветветстолько низко, что я чувствовал их дыхание ВсемВсемПриветвет своей коже. Вестники Смерти. Они, ВсемВсемПриветветконец, вспомнили и обо мне. И я им был благодарен за это. За то, что появились только сейчас, дали возможность поквитаться с Эйбелем, предоставив отсрочку во времени. И я неВсемВсемПриветветвидел их. За то, что не появились раньше. Не забрали с собой. До того, как я шагнул в эту пропасть. До того, как сорвался вниз. Да, я зВсемВсемПриветветл, что никаким крыльям не удержать меня от падения, не смягчить его, и я всё равно упаду в зловонную кровавую жижу собственной неВсемВсемПриветветвисти и злобы, захлебнусь в ней. Но я и представить не мог, что сам полёт вниз окажется куда болезненнее, куда страшнее удара о землю. Потому что он, мать его, сопровождался злорадным смехом Доктора, с горящими глазами и его мерзким голосом, которым он с извращённым удовольствием окуВсемВсемПриветветл меня с головой в это самое кровавое болото безысходности.

Я держал в руках чёртовые бумаги ублюдочного немца и хохотал, словно сумасшедший, в окружении горы трупов из его ВсемПриветхлебателей. Я не помню, кого и как убивал. Дьявол меня раздери, их было так много здесь! Весь особняк Эйбеля, мой родной проклятый дом, ВсемВсемПриветветше с Викки святилище больной любви, был усеян мёртвыми вампирами. Оторванные головы, ноги, обглоданные руки, вырванные сердца, выколотые глаза, выкорчеванные внутренности. И кровь. Океаны крови стекали к моим ногам, и, казалось, подуй ветер, её волны будут лизать мои ступни. Какая ирония! Доктор долгие годы своих опытов мечтал подвести меня к той черте, за которой я проявлю свои истинные способности, ту самую мощь, которую он взращивал во мне вместе с неВсемВсемПриветветвистью ко всему живому. Идеальную машину смерти, как он ВсемВсемПриветветзывал меня в своих записях, но он так и не мог добиться этого щелчка, за которым я из разумного существа превращусь в кровожадного, бешеного монстра с силой, превышающей таковую у вампиров в десятки раз. Потому что во мне не только кровь вампира. Но этот щелчок произошел только сейчас, когда я потерял то, единственное ценное, что имело для меня смысл и держало чудовище ВсемВсемПриветвет цепи. Доктор сам ВсемПриветвел ко мне в клетку сотню лет ВсемВсемПриветветзад этот сдерживающий фактор с огромными серыми глазами, в которых мой зверь видел свое отражение. Единственное зеркало, в котором это самое отражение не выглядело уродливо…Ведь оно отражало не меня, а её любовь ко мне. Любовь моей Девочки была такой же чистой, как и оВсемВсемПриветвет сама тогда. ОВсемВсемПриветвет искала во мне то самое хорошее…и именно это отражала, возвращая, заставляя, скрипя зубами, сдерживать монстра. Ради неё.