Павлик любил астрономию и сейчас наслаждался красотой звёздного неба. Звёзды мерцали в вышине, складываясь в незнакомые созвездия. И лишь белёсая полоса Млечного пути, пересекавшее небо была единственным знакомым мальчику объектом. Павлик был рад ему, как старому другу, встреченному в толпе незнакомых людей. Незнакомые созвездия… Чужие звёзды… Чужие… Мальчик вдруг почувствовал какой-то неприятный, тоскливый укол в сердце. Чужие звёзды…
«Зачем мы здесь? – неожиданно подумал Павлик. – Здесь, на чужой планете, далеко от дома. Зачем?»
А зачем вообще люди куда-то стремятся? Срываются с насиженных мест… Едут, плывут, летят куда-то… Зачем? Затем, что хотят увидеть: что там, за горизонтом?
«Что там, за горизонтом? – прошептал Павлик, глядя на звёзды. – Что там, за горизонтом? За линией, к которой, как бы ты ни бежал, ни ехал, ни летел, нельзя приблизиться ни на шаг?»
Там тайна. Она и зовёт, манит людей, притягивает к себе. Завораживающая, будоражащая воображение тайна…
«И нас позвала сюда тайна. Тайна загадочного цветка, тайна легендарного огнецвета…»
Павлик сел и посмотрел на огни станции.
«Хорошо бы цветок оказался здесь, – подумал Павлик. – Не всю жизнь ведь его искать по Галактике. А было бы здорово доказать всем, что огнецвет – не сказка. Но с другой стороны? Ну найдём мы здесь огнецвет, который все считают легендой. И что? Я всем докажу, что не гоняюсь за сказками, а провёл настоящее исследование. И что дальше? А дальше… Будет, как с голубой ланью – все скажут: огнецвет нашли учёные с базы, а Павлик и девчонки так, посмотреть летали…» И Павлику вдруг стало обидно. Обидно до слёз.
Павлик был немного похож на девочку («Что поделать, если мы с Юлькой – близнецы и похожи друг на друга», – вздохнул Павлик) и по характеру был спокойным, осторожным и рассудительным, что многими мальчишками воспринималось, как робость и нерешительность. Понимал его только Димка Смирнов. Ну, и Яся с Валей, конечно. Юлька – это особый разговор. Она его сестра, и у них никогда не было никаких тайн друг от друга. Павлик и Юля доверяли другу самые сокровенные мысли и переживания. А девчонки… Они и есть девчонки. Всех жалеют, всем сочувствуют…
С Димкой они подружились давно, ещё в первом классе. Хотя по характеру Димка был совсем иным: неугомонным, озорным, решительным, но он как-то сразу признал Павлика лидером. «У тебя голова, а у меня ветер свистит, – честно признался Димка. – Так что, Пашка, ты давай думай, а я буду делать то, что ты придумаешь». Так и повелось в их дружном тандеме: Павлик был лидером, а Димка его помощником. И тогда, после катастрофы «Зари», Димка был единственным, кто понимал Павлика и помогал ему. Ведь все тогда сгоряча посчитали Павлика просто трусом. Это потом, когда всё выяснилось, многие поняли, как жестоко обидели его, но не все…
Так и повелось: все считали Павлика робким и нерешительном фантазёром, а некоторые и откровенно называли его трусом и треплом. Мальчик сморщился, как от зубной боли: ему вдруг вспомнились Глеб Светлых и Сиваков. Павлик пытался поначалу что-то кому-то доказывать, а потом… Потом махнул рукой…
Больше всего Павлик боялся неудач. Даже не самих неудач, а насмешки. Когда к ним в класс пришла Алька, кто-то пустил по классу слух, что Павлик «влюбился» в новенькую (впрочем, Павлик быстро догадался кто это был: конечно же Люська Матвейкина!). Над ним хихикали и дразнили, наверное, целый год. Из-за этого Павлик даже поссорился с Валей. А он всего-то хотел помочь новенькой девочке, которая чувствовала себя одиноко и неуютно (как показалось добродушному и отзывчивому мальчику) в незнакомом коллективе. А Алька, тоже видимо испугавшись насмешек, оттолкнула его помощь… С тех Павлик и боялся, что над ним вновь будут смеяться.
«Влюбился… – фыркнул про себя Павлик. – Только Люська могла это придумать!» На Альку Павлик тогда здорово обиделся, но потом понял, что был не прав. И даже пытался помириться. Но Алька после этого стала относиться к нему довольно прохладно. А попытка Павлика вызвала новую волну смешков и слухов.
Впрочем, его это не особенно задевало. Павлику нравилась Валя… Юлька об этом знала (догадалась сама), но Павлик взял с неё слово, что девочка никому не проболтается. А сам Павлик… Он иногда мог часами смотреть на фотографию Вали, любуясь её курносым носиком или её узкими карими глазами, лукавыми и всегда смеющимися. Иногда ему очень хотелось дотронуться до её чёрных волос, которые пахли фиалками и полевыми цветами… Несколько раз Павлик пытался признаться в этом Вале, но… Всё та же боязнь быть осмеянным, непонятым не давала ему сделать этого. Валя была серьёзной, воспитанной девочкой и, как думалось мальчику, просто посмеялась бы над Пашкиными «глупостями».
А Алька… Она умеет интересно рассказывать, начитанная… Вот только какая-то колючая… Правда тогда, в библиотеке, она вдруг показалась ему совсем другой. Да и Юлька с Валей говорили, что вне школы Алька иная: добрая, отзывчивая…
Павлик вдруг вспомнил свой сон. «У Альки есть заветное желание… И я его исполнил, подарив ей огнецвет… Какие же мы гады, всё-таки! – вдруг вспыхнул Павлик. – Ведь это Алька подсказала нам, где искать этот цветок! А мы… А мы про неё забыли, даже не позвали с собой!»
Неожиданно Павлик услышал тихий, нарастающий гул, похожий на раскаты грома. «Гроза? А на Тейне вообще бывают грозы?» Он оглянулся вокруг: ни туч, не зарниц не было видно.
Глава 3. Заветное желание
– Девочки, вы спите? – неожиданно позвала Валя.
– Ещё нет, – проворчала Яся.
– Я, знаете, что подумала… Ведь нечестно получается!
– Ты про Альку? – неожиданно спросила Юля.
– Ну да! Ведь это она подсказала нам, где искать цветок!
– А мы даже не догадались позвать её с собой, – виновато отозвалась Яся.
– Девочки! Мы должны обязательно позвать её! – горячо сказала Валя.
– А ведь у неё совсем нет друзей, – печально ответила Юля. – Она сблизилась только с нами и считает нас своими друзьями. Точнее ей хочется считать нас друзьями… А мы…
– А мы позовём её с собой! – неожиданно ответила Яся. Может многие и считали Ясю Фирсову резкой и строгой девочкой, острой на язык, девочкой, которая могла высказать любому, всё что она думает. Но Яся при этом была честной и справедливой. Она могла легко разозлиться на кого-то, но также легко и простить обидевшего её человека, видя его искреннее сожаление и раскаяние. С Алькой Яся не раз ссорилась, обижалась на «белобрысую выскочку», но сейчас Яся испытывала неожиданную симпатию и даже жалость к Альке. Здесь Алька показалась ей совсем другой, не такой, какой казалась (или хотела казаться) в школе.
– Она хочет дружить с нами, и мы не должны от неё отворачиваться, понимаете? – горячо повторила Яся. – Мы же не знаем, почему она такая. Может её в прежней школе обижали или дразнили? А может у неё дома проблемы? Мы должны ей помочь!
– А как остальные? Что скажут? – возразила Валя.
– Лу и Зуйка согласятся, – уверенно ответила Юля. – Зуйка вообще очень дружелюбная. Да и Лу тоже…
– А Павлик? Они же с Алькой всё время ссорятся.
– Не всё время, Яся, – возразила Валя. – Пару раз они может и поссорились. А в библиотеке довольно дружелюбно беседовали. Я думаю – Павлик согласится, если его убедить.
– Юль, поговори с ним! Он же всё-таки твой брат.
– Я с ним поговорю! – неожиданно предложила Валя, вставая с кровати.
– Юль, а тебе не кажется, что Валя… – начала Яся таинственным шёпотом, когда Валя вышла.
– А ты только сейчас заметила? – усмехнулась Юля. – Эх ты, Пулемёт…
***
– Павлик, ты здесь?
– Здесь, – удивился мальчик. – Валя? Ты что тут делаешь?
– Не спится. Можно?
– Залезай! Мне тоже спать почему-то не хочется…
– И девочкам не спится. Наверно потому, что здесь сутки короче. Юля вроде заснула, а Яся всю кровать проскрипела ворочаясь. Паш, как ты думаешь, он здесь? – Валя присела рядом с ним, обхватив колени руками.
