Неожиданно Майкл спросил:

- Ты убила его?

И вопрос этот задан был настолько спокойно, что Лизу пробрала дрожь. Словно гибель людей стала чем-то привычным для них. Майкл вновь стал разговаривать, но теперь он был отстранённым. Возможно, пытался защитить себя от переживаний, или, что хуже, действительно привык. А привыкнуть к горю - куда страшнее самого горя.

Лиза не знала, что ответить. Она боялась жестокости и всячески ограждала сына от неё. Но за последнее время им пришлось пережить столько ужасов и потерь, что Лиза стала всерьёз опасаться за душевное здоровье Майкла.

- Если бы я не убила его, он убил бы тебя, - хрипло и тихо ответила она.

Правда здесь была уместнее всего.

- Пожалуйста, мама! - воскликнул Майкл, вновь удивив Лизу. - Не убивай больше никого! Не надо... Пускай он будет первым и последним.

И Лиза поняла, что её опасения напрасны. С душой её сына всё в порядке. Просто за несколько этих дней он повзрослел на много лет.

Никто больше не хотел оставаться на корабле. Никто не мог найти в себе силы оплакать и похоронить погибших. Лизе казалось, что лучше утопиться, чем найти в себе силы перенести случившееся.

Эндрю и Алекс были слишком слабы. Добравшись до кают, оба рухнули на койки.

Виттори принесла им воды. Затем забрала малютку Эрин, которую прежде оставила в каюте, строго - настрого наказав девочке сидеть тихо и ждать её, и отправилась к Лизе.

Лиза и Майкл, Эрин и Виттори, Алекс и Эндрю - последние, кто оставался в живых на корабле. Всего шесть человек.

Было холодно и душно одновременно. Не было тепла в помещениях, и мороз внутренний только усиливал холод внешний. Лизу бил озноб. Дрожал и Майкл. Дышать было трудно, грудная клетка сделалась тяжёлой и неподъёмной. Им бы разразиться потоком слёз, разреветься бы, но они не могли.

Только Виттори выглядела спокойной. Хотя никто даже не представлял, что творится в её душе. А в душе у неё шёл снег. Среди вьюги ей хотелось одного - тепла. Не так давно Виттори нашла своё солнышко - Эрин. Ради девочки она держалась.

Некоторое время все четверо сидели молча. Потом Виттори попросила Лизу присмотреть за Эрин.

- Мамочка, куда ты? - тоненьким голосом спросила девчушка.

- Мамочка... - повторила за ней Лиза, наслаждаясь этим словом.

Она вдруг вспомнила, как Джейк рассказывал, что Эрин никогда не зовёт Джули "мамочкой", даже когда та просит, всегда только "мамой", и это злит Джули. То, что прежде преподносилось ей Джейком как невинное детское упрямство, перестало казаться таковым.

Виттори ушла, Лиза даже не подумала спросить, куда и зачем. Но вскоре вернулась, положив на стол связку ключей.

- Если дети хотят есть, давайте покормим их, - негромко сказала она. - Есть сухари, консервы из тунца и овощей. Не так много, но нам, шестерым, хватит какое-то время продержаться.

Лиза кивнула:

- Да, надо бы им поесть. Только вести их туда...

Виттори перебила:

- Принесём им сюда, что особенного? Я часто ела в своей комнате.

- Я не хочу кушать, - раздался тонкий голосок Эрин. - Только пить

- И я не хочу, - согласился Майкл. - Я бы поспал.

Виттори сбегала за водой. Она и сама чувствовала, как усталость валит её с ног. Вскоре корабль погрузился в сон. Одной только Лизе долго не спалось. Она думала о телах людей, которые лежат сейчас в кухне. Об убитом ею Гордоне, о том, что теперь ей всю жизнь предстоит жить с той мыслью, что она - убийца.

"Я сделала это ради сына", - оправдывала она себя.

Но оправдания действовали плохо. Лизе становилось страшно от того, что она способна лишить другого жизни. Словно она переступила некую черту, и возврата назад теперь нет. Теперь она сама себя боялась. Она понимала, что не сможет свыкнуться с этим, и будет вечно винить себя. Нужно было поступить иначе. Но как она могла иначе поступить?! Она потеряла бы самое дорогое, что есть у неё. Маленькое счастье, которое сейчас крепко спит на соседней кровати.

Через некоторое время и Лизу сморил сон. Спали все, и сон этот было благодатным и умиротворяющим. Когда поднялись, уже близился вечер.

Первыми встали дети, следом за ними - их мамы. От звука голосов проснулись Эндрю и Алекс. Они собрались все вместе и смотрели друг на друга с недоумением, будто видели впервые.

- Мне хочется подышать, - сказала Виттори.

- Да, давайте поднимемся наверх, - поддержала её Лиза. Она попыталась улыбнуться, но улыбка её вышла очень печальной. Страх увидеть забрызганную палубу оставался, но нежелание оставаться здесь пересиливало его.

Детям надели шапки, повязали шарфы. Взрослые и так были в верхней одежде. Грязные, похудевшие, опустошённые люди поднялись на палубу.

Поднялись и застыли в удивлении. На небе по-прежнему были тучи, но они стали тоньше и заметно легче. На востоке, чуть выше горизонта, проглядывало сквозь них жёлтое пятно солнца.

Небо было светло-серым, и, словно его отражение, серой оказалась и вода. Болотная зелень исчезла, словно растворилась или уплыла куда-то прочь. Воздух был свеж и лёгок, изо рта шёл пар.

Медленно и плавно сыпал снег. Лиза протянула ладонь, и на неё стали опускаться ослепительно - белые хлопья снежинок. Они таяли, едва коснувшись ладони, оставляя после себя едва заметные капельки чистой воды.

Эрин принялась бегать и прыгать по палубе, Майкл, прихрамывая, ходил за ней. Нечаянная радость заставила их вспомнить о том, что они всё-таки дети, которые любят играть и дурачиться. Они высовывали язык изо рта, ловили им снежинки и заливисто хохотали.

Вьюга в душе Виттори сменилась мягким снегопадом. Она глядела, как снежинки тонут в море, наполняя его, становясь его частью, и чувствовала, как заполняется пустота в её душе. Снег сыпал неторопливо и легко. Он не танцевал, просто падал. Падал и тихо пел.

Все замёрзли, но уходить никто не хотел. Они не могли надышаться свежестью и не хотели возвращаться в духоту. Солнце опускалось ниже, край неба розовел. И вдруг кромка облаков отделилась от воды и приподнялась выше. Туча продвигалась вперёд, подгоняемая лучами закатного солнца, освобождая место чистому небу на горизонте. Поднялся лёгкий ветерок, по морю шли волны.

Корабль несло течением в ту сторону, где спускалось солнце. Круг выходил из-за туч и медленно менял цвет от розового к алому. Туча поднималась всё выше, и вскоре солнце показалось полностью, и тут же стало тонуть в воде. Люди застыли, заворожённые красотой заката. Они давно не видели солнца, и с непривычки оно казалось им невероятно огромным.

Течение всё усиливалось, снегопад делался тише. Вскоре все различили смутное очертание, некое возвышение над горизонтом, пятном заслонявшее солнечный диск. Чем ближе они становились к солнцу, тем яснее понимали: впереди земля. Холмистая, неровная, полная неизвестности, она была для путников самой желанной.

На улице темнело. Корабль всё приближался к земле, и вскоре стало понятно, что на ней есть жизнь. Кажется, это был небольшой городок: взору собравшихся предстали разбросанные по холмам домики в несколько этажей, в окнах которых горел уютный свет. Похоже, был здесь и порт, а значит, кораблю будет, куда пристать. Это был конец пути.

Друзья радовались, обнимали друг друга. Они спасены! Но тревога оставалась: было неизвестно, что это за земля, как примут их здесь? Что будет с ними дальше?

Они были уже настолько близко, что могли различить движение на берегу. Действительно, это был порт, и их заметили. На здании за причалом горели буквы - название города, но прочесть их никто не мог.

Внезапно Лизу осенила догадка:

- Это кириллица! - воскликнула она. - Я попробую прочесть. "П" - первая буква. "Па-ра... м... Му... ш", - она запнулась.

- Парамушир, - сказал Алекс. - Это Курилы. Сейчас территория России.

- Неужели?! - ахнула Лиза.

- Но как оказались мы здесь?! - удивился Эндрю. - Мы плыли совсем не туда! Неужели глубинным течением нас могло отнести так далеко?!