Те произведения, которые всё же вырывались из-под рук Виттори, написаны были в основном в си-миноре. В этой печальной, очень любимой Виттори, тональности, два знака при ключе: фа-диез и до-диез. Видимо, это от того, что Виттори постоянно грустила. Именно грусть - тихая, с еле уловимым налётом безысходности, является оттенком тональности си-минор. Пожалуй, си-минор - самая грустная тональность.
Другое дело, к примеру, ми-бемоль минор. Пять бемолей при ключе. И - тоска с переходом в отчаяние... Совсем другой оттенок, иное настроение, иной смысл. Есть минорные тональности, которые при всей своей безотрадности словно стремятся испытать радость. По мнению Виттори это соль-минор и ля-бемоль-минор. В мажоре Виттори сочиняла редко.
В музыке самой природой заложена удивительная гармония. Музыкальная теория казалась Виттори логичнее и стройнее всех теорий физики и аксиом математики.
К примеру, кванта-квинтовый круг. Названия нот в нём расставлены по расположению знаков при ключе. Вначале - диезы. Фа - первый диез в тональностях, единственный знак при ключе в соль-мажоре и ре-миноре. Затем, квинта вверх, и получаем до-диез, второй знак. Добавляется в пару к фа-диезу в ре-мажоре и си-миноре. После, кварта вниз, и - соль-диез. Ля-мажор и фа-диез минор. И опять кварта вниз, и ре-диез, ми-мажор и и до-диез минор, и так далее, до семи знаков.
То же самое и с бемолями, с той лишь разницей, что начинаем от си-бемоля с движением вниз на четыре тона, получая ми-бемоль. После этого, как и в диезном круге, поднимаемся на пять ступеней вверх, где нас встречает ля-бемоль. Весь кварта квинтовый круг запоминается, будто рифмованное стихотворение. Диезный: фа - до - соль - ре - ля - ми - си. Бемольный, имеющий зеркальную симметрию с диезным: си - ми - ля - ре - соль - до - фа. Можно даже не помнить сам круг, но, понимая принцип его построения, вычислить все ступени.
По кварта-квинтовому кругу удается не только вычислить знаке при ключе, но и последовательность мажорных тональностей в соответствии с расположением знаков. Первая, беззнаковая, до-мажор. За ней - соль-мажор, ре-мажор, ля-мажор и так далее до фа-диез мажора с семью знаками при ключе. Таким же образом и с обратным ходом круга. Фа-мажор с одним бемолем, си-бемоль-мажор с двумя, ми-бемоль-мажор с тремя, вплоть до до-бемоль-мажора с семью знаками при ключе. Минорные тональности отстают от своих весёлых собратьев на полтора тона, или - на малую терцию.
В своих мыслях Виттори частенько восторгалась стройностью нехитрой системы кварта-квинтового круга. А сколько ещё удивительного сокрыто в музыке! Как сложна музыка, и как проста одновременно! Но самым поразительным кажется то, что всего семь нот из двенадцати полутонов способны складываться в невероятные и неповторимые сочетания, рождая потрясающие произведения...
Вдоволь поразмыслив о музыке, Виттори вновь вернулась к своему сну. Да, случается с ней такое, что в голове её рождаются похожие сны. Действия, люди, звуки, оттенки, места - всё отличается. Но ощущение, словно нечто подобное тебе уже снилось, не проходит. Словно когда-то давно ей виделся сон с такими же знаками при ключе. Словно эти сны говорят о чем-то общем, и достают с полок подсознания одни и те же эмоции. Она могла даже не помнить картинок - фильмов, что возникали в её голове ночью, но вызванные ими чувства нестираемымыми слоями отпечатывались в её голове.
Про такие сны Виттори говорила, что они имеют общую сональность. Она сама придумала это слово, и слово это до безумия нравилось ей. Виттори старалась подольше сохранить внутри себя послевкусие каждой ночной сональности, словно наслаждалась финальным аккордом любимой пьесы.
Также было и в этот раз. Она не помнила точно, что, как и где происходило в её сне. Знала лишь, что в нём была музыка, настолько прекрасная, какой Виттори прежде никогда не слышала. Лёгкая и изящная, полная светлой грусти прощания, она исполнялась скрипичным ансамблем. Виттори даже казалось, что она видела во сне партитуры и пыталась запомнить их, чтобы записать. Но стоило проснуться, и всё забылось. А может, и не было вовсе во сне этих нот?.. Но музыка точно была.
Виттори пыталась вспомнить, при каких обстоятельствах она видела похожий сон. Размышляя о своём дежавю, в лабиринте воспоминаний она наткнулась на знакомство с Вольфом. Да, вот где знакомая сональность! Она вспомнила сладкое ощущение детского счастья, которое испытала на утро, пробудившись ото сна. Накануне она впервые увидела Вольфа. Накануне впервые её сердце дрогнуло.
Виттори не заметила, как обошла палубу кругом. Пора было возвращаться в каюту: Эрин наверняка проснулась. Невдалеке она заметила двух женщин, которые о чём-то шушукались. Это были Лиза и Грета. Женщины тоже увидели Виттори и сразу же прекратили разговор. Очевидно, они что-то замышляли и не хотели, чтобы об их планах узнал кто-то посторонний. Виттори не знала, как дать им понять, что ей нет дела до распрей на корабле, и потому просто улыбнулась. Удивлённая Лиза хмыкнула в ответ. Они с Гретой поспешили удалиться на другую часть палубы.
А Виттори спустилась по лестнице в душный трюм. Она шла навстречу проснувшейся Эрин, которая ждала её в коридоре и улыбалась, всё размышляя о сне. Чем же было вызвано её счастье теперь?.. Виттори не понимала. В тот, прошлый, раз, в её жизни появилась любовь. Появится ли она снова?.. Но - откуда?!
Возможно, появится кто-то близкий, родной по духу. Кто-то одного ритма, одной размерности с ней. Возможно, она тут же его потеряет, как потеряет вскоре нить сна.
Вероятно, это Эрин! Внезапная догадка осенила Виттори в тот момент, когда она подхватила хныкающую девочку на руки. В таком случае она не может, не имеет права её потерять! Виттори захотелось плакать. Нет, только не болезнь, только не гибель Эрин! Она не в силах будет пережить это.
"И всё же, мой сон вряд ли вызван Эрин, - размышляла Виттори, переодевая девочку у себя в каюте. - Мы вместе уже давно, однако, сон приснился мне только теперь. Значит, это не она. Или всё же?.."
Когда переодевания были закончены, Виттори взяла Эрин за руку, и они вместе отправились на кухню. Девочка стала прыгать, а Виттори подыграла ей. Они прыгали в такт друг другу и весело хохотали. Так запрыгнули они и в помещение кухни, встреченные хмурыми лицами собравшихся к завтраку.
После переворота пассажиры яхты словно обитали во сне. Казалось, стоит немного напрячься, и ты непременно проснёшься. У себя в Вэллпорте, в милом сердцу доме. А всё былое - болото, гибель людей, безбрежный зеленеющий океан, голод, жажда, духота, окажутся лишь сном. Кошмарным сном, который никогда не станет реальностью. И можно будет с улыбкой рассказывать о нём знакомым и друзьям, и слышать в ответ:
- Приснится же такое!
Но ещё ни один человек на корабле не проснулся.
Виттори и Эрин заняли свои места за столом. Грета и Лиза как раз закончили расставлять на столе еду и стаканы с водой.
- Опять тунец! - сердито крикнула Эрин и в сердцах стукнула ложкой по столу. - Я не хочу рыбу! Я хочу персики!
Виттори попыталась её успокоить:
- Персики будут только тогда, когда мы окажемся на земле.
- А когда мы окажемся на земле? - спросила Эрин.
- Я не знаю, малыш, - ласково ответила Виттори и потрепала её по голове. - Кушай, что дают. Иначе кто-то съест твою порцию, а ты останешься голодной. Ты ведь хочешь кушать?
Эрин закивала. Она тут же взяла в руки ложку и в один присест умяла всё, что было у неё на тарелке.
- Хочу добавки! - сказала девочка.
Виттори вздохнула. Она отломила половину своей небольшой порции тунца и переложила на тарелку Эрин. Пусть малышка ест. Виттори не привыкать голодать.
Если б только знали окружающие, сколько страданий и тягот она перенесла! Мать, которая била, орала, ненавидела, в наказание могла на сутки или двое лишить дочь еды, а порой даже и воды. Потом, после побега из больницы, когда у Виттори не было крова и денег, голод и холод вновь стали её спутниками. Потому ей больно было смотреть, как недоедает теперь Эрин.
