- Мы посреди океана, - упавшим голосом произнесла Лиза. - Посреди мутной зелёной воды.

Эндрю поспешил успокоить плачущую Айшу:

- Это всего лишь невинные детские домыслы! Не стоит воспринимать их всерьез!

- Всё вышло именно так, как она и предрекла! - ещё больше разрыдалась Айша. - И всё именно так и произойдёт! Наш корабль... Утонет!

- Может, для того она и следует за тобой? - предположила Грета. - Хочет спасти?

- Или забрать с собой, - сквозь рыдания сказала Айша.

Обрывок разговора вылетел в коридор, и его услышала проходившая мимо по Катрин Санрайз. Она вела за руку малышку Эрин. С тех пор, как умерла мама девочки, Катрин всецело взяла на себя заботу о ней. Джейк целыми днями пропадал в лазарете и на дежурствах, и с трудом мог выкроить время, чтобы уделить внимание дочке. И потому был рад, что Катрин приглядывает за Эрин.

За то недолгое время, что они провели вместе, Катрин и Эрин удивительным образом сроднились. Была у них некая общность, которую Катрин удалось понять не сразу. Это было даже не одиночество, а некое ощущение собственной параллельности с этим миром. Словно ты в этом мире существуешь лишь номинально, а живёшь в мире своём, параллельном, в котором есть понятная лишь тебе гармония.

6. Воронки

Пожалуй, Лизе всё же не хотелось верить в предсказание Вишенки. Но ещё больше ей не хотелось верить в то, что Айша сходит с ума. Уже к вечеру, с лёгкой руки Эндрю, о предсказании погибшей девочки знали все пассажиры яхты. И многие из них отчего-то поверили в неизбежность кораблекрушения.

Шёл пятый день, как они дрейфовали. Духота и теснота осточертели, и пассажиры всё больше времени проводили на морозном воздухе на палубе. Они вели разговоры и напряжённо вглядывались в измученную трясиной даль. Ни судов, ни признаков суши на горизонте не было.

Лиза с сыном тоже вышли подышать перед сном. Майкл играл с Мышкой в догонялки, и из-за его хромоты девочка всегда побеждала. Лиза наблюдала за водной гладью и с сожалением думала о том, почему захватившему океан болоту нельзя было окрасить его в изумрудный. Для чего такой тошнотворный и неприятный глазу цвет?!

Немного погодя её отыскал Алекс. Ему хотелось из первых рук услышать подробности предсказания Вишенки. Лиза коротко пересказала ему.

- Разве у нас есть причины верить в эти слова? - со скепсисом спросил Алекс.

Лиза задумчиво переспросила:

- Сколько дней мы уже стоим?..

- При чём здесь это?.. Полый штиль! Как может утонуть корабль?!

- Знаешь, по-моему, люди теперь разучились верить в хорошее. Да и Гордон их подстёгивает. Ты знаешь, что он обвиняет тебя в неверном курсе? Что изначально ты вёл нас не туда, и сейчас мы стоим по твоей вине, хотя могли бы завести моторы и наверняка - по его версии - доплыть до берега.

Алекс сокрушенно покачал головой:

- Брадис затеял странную игру, не посвятив других в её правила. Он явно хочет сместить меня с должности капитана, вот только для чего?! Мы с ним не противники! И я не претендую на его пост. С обязанностями капитана ему не справиться. Он знает это, но, похоже, чересчур самоуверен.

- Ты обратил внимание, какие разговоры он ведёт?.. С явным анархическим уклоном. Твердит, что семья - это слабость. Что инвалиды жить не должны...

Алекс усмехнулся:

- Пытается оправдать отсутствие семьи у себя?! Умно придумано! А насчёт инвалидов - не воспринимай близко к сердцу. Мы все знаем, что он не прав.

Мимо торопливо просеменил Джереми, единственный из всех на судне, кого ни разу не привлекали к работам. Он был сгорблен и что-то бормотал себе под нос. В последнее время их взаимная неприязнь с Гордоном сошла на нет. Джереми стал одним из приближенным Брадиса. Он будто забыл о своих идеях, и всецело поддерживал своего покровителя.

- Проследим за ним? - заговорщицки предложил Алекс.

- Я не могу оставить Майкла!

- Попроси кого-нибудь приглядеть. Грету, Катрин... Я побежал за ним, догоняй!

И Алекс бросился за Джереми.

Просить Катрин Лиза не стала. Она решила обратиться к Грете, потому что доверяла ей куда больше, чем этой странной девушке. И поспешила внутрь корабля следом за Алексом.

Оказалось, Джереми спешил в форпик, где обитал Гордон. Вечерами там собирались приближённые Гордону люди, чтобы послушать его философские изречения. Ряды мелели: многих подкосила скоротечная лихорадка. Сегодня присутствовали неубиваемый Нед Штангер, назначенный боцманом Стэн Сорокан и некто по имени Курт. Джереми запрыгнул внутрь сквозь узкую дверь и присоединился к говорящим. Алекс остался подслушивать снаружи.

Гордон с чувством говорил:

- ...Несмотря даже на то, как далеко в своем развитии ушла наша цивилизация, мы - всё те же пещерные люди с первобытными инстинктами и законами каменного века. Экономическая конкуренция - не что иное, как перерождённый инстинкт самосохранения для каждого индивида. Подлые социальные законы - его подавление. То, что творится с планетой сейчас - скачок назад, по большому счёту. Но давайте посмотрим с другой стороны! Вспомните, о чём говорил я вам вчера. Теперь мы можем наконец-то упорядочить наш мир, привести его в систему, близкую к природной. Ту систему, в которой выживает сильнейший, а слабый становится лишним и погибает. Так всегда было в естественной среде, пока добытчики не взяли на себя обязательства тянуть дармоедов. Меня и в добрые времена раздражали нищие и инвалиды. За что государство содержало их, за какие такие заслуги?! Чем полезны они обществу?! Но теперь всё будет по-другому. Я ещё на суше говорил о том, что лучше не брать их с собой. Они лишние здесь. Убогие, больные, старики - им всем лучше убраться с нашего корабля, подарить свою пищу и кислород другим, тем, кто заслуживает продолжить поиски земли, кто сможет дать крепкое телом потомство и положить начало новой, перерождённой цивилизации.

- Не могу слушать этот бред, - прошептала Лиза Алексу.

Она резко распахнула дверь форпика и решительно вошла внутрь.

В помещении был полумрак. Казалось, приход Лизы никого не удивил, а сам Брадис словно ждал достойного оппонента.

Присесть было негде. Никто из мужчин не уступил Лизе своё место. Пришлось ей загородить собой дверной проём. В тесном помещении не нашлось места для Алекса, и он маячил где-то за спиной Лизы, не горя желанием встревать в спор.

Гордон был очень уверен. Хромота его практически прошла, и теперь он мог ходить, не опираясь на костыль или трость. На вопрос Лизы:

- Так в чём вы видите перерождение?

Он уверенно повторил сказанные ранее слова.

Но Лиза возразила Гордону:

- То, о чём вы говорите - давно пройденный этап в истории человечества. Отношение к старикам, детям и инвалидам - показатель уровня развития общества. Мы должны уважать тех, кто слабее нас физически. Потому что им приходится гораздо тяжелее нас. И зачастую они куда сильнее духом, чем мы, здоровые люди. Почему не проявляете вы почтения к старикам? Ваши родители разве не заслуживают уважения?! В том, что они постарели, нет их вины.

Гордон разозлился:

- Если бы мои родители были живы, они не заслуживали бы ничего, кроме плевка в их сторону. За то поганое детство, что они дали мне. За побои и издевательства.

- Но не все - такие, как они! Мои родители были прекрасными людьми. Мне не хватает их.

- Знаете, мадам, - усмехнулся Гордон. - Если бы у меня была возможность выбирать, где, когда и кем родиться, я определённо не выбрал бы эту жизнь. Но права выбора нам не дано. Кто-то решает всё за нас. Многие думают, что это бог, но я в бога не верю. Наш мир - хаос, в нём нет места системности, и откуда здесь взяться богу?! А вы, мадам? Во что и в какого бога вы верите?

Православный крестик на груди обжёг Лизе кожу. Она не была фанатиком, но вере своих предков была предана. Мама с бабушкой крестили Лизу пятилетней в православной церкви, в тайне от родственников отца. Когда те узнали, разразился жуткий скандал, даже не смотря на то, что отец девочки не был против обращения дочери в православие. Тот день Лиза запомнила хорошо. Как кричала бабушка Сьюзан, как оправдывались перед ней бабушка Ольга и мама. Тогда она поняла, почему бабушка Ольга велела ей прятать крестик под майку и запрещала хвастать им перед другими. Поняла она и то, что веру нужно прятать глубоко в своём сердце и не выставлять напоказ.