Вода заканчивалась. Пришлось вводить ещё более жёсткое ограничение: три стакана в сутки на взрослого и два - не ребёнка. Многим не нравилась такая политика. На судне появились воришки, таскавшие с кухни консервы и воду. Пришлось назначить круглосуточную вооруженную охрану. Проблема в том, что людей было не так много, и охранники сами вполне могли оказаться воришками. Поэтому ввели отчётность: люди, охранявшие припасы, обязаны были записывать, какое количество воды и продуктов приняли, сколько выдали и подсчитывать остаток. Несколько здравомыслящих людей, среди которых была и Лиза, жалели, что не ввели такую систему раньше. Остальным же и при избранном порядке казалось, что их обворовывают.
Эндрю не оставлял попыток добыть пригодную к питью воду. Но, сколько бы он ни пытался, болотные микроорганизмы по-прежнему обнаруживались в очищенной им воде. Эндрю был крайне удручён, потому что чувствовал личную ответственность за те беды, которые происходят теперь с пассажирами корабля.
Вскоре после начала болезни скончалась Джули. Джейк никому не позволил увидеть её мёртвой, и потому прощались с ней, уже завёрнутой в полиэтилен. О причинах её гибели догадывались, и перешёптывались, боясь сказать вслух.
Действительно, хворь зашла на новый виток. Теперь её проявления стали гораздо страшнее. Люди багровели, превращаясь в сплошной синяк, их рвало кровью. Никакая дезинфекция тут не могла помочь. Сначала один заболевший, затем другой, третий...
Пришлось отказаться от столовой, перенеся все принятия пищи прямо на камбуз, и отвести её помещение под изолятор. Туда Джейк определял заболевших, чтобы оградить тех, кто ещё здоров, от контакта с больными. Умирали гораздо быстрее, чем раньше. После каждого погибшего промывали столовую крутым раствором гипохлорида. Джейк надеялся, что это принесёт хоть какую-то пользу.
К больным доктор ходил в масках. Их в большом количестве нашила из скатертей Грета. Многих удивляло, что доктор, который ещё в Вэллпорте посетил так много больных неизлечимой хворью, который и здесь был в постоянном контакте с заражёнными, не заболевал сам. Поговаривали, что Джейк знает какой-то секрет. Некое лекарство, о котором не говорит никому. Но сам Джейк считал, что у некоторых людей существует иммунитет к вирусу. У кого именно, он пока определить не мог.
Вишенка не оставляла маму в покое. Айша видела погибшую дочь по нескольку раз за день. Она старалась не подавать виду, если в момент появления духа девочки рядом находился кто-то ещё. Но по её внезапно напрягшемуся лицу, по сверлящему пустоту взгляду, Лиза всегда догадывалась, что привидение вновь посетило Айшу.
Психическое состояние Айши становилось всё хуже. Она старалась не отпускать Мышку от себя, боялась, что вирус убьёт и её. Одновременно она отстраняла девочку в моменты своих видений, чтобы та не пугалась. Но Мышку такое поведение мамы пугало только сильнее.
Айша считала, что сходит с ума и медленно скатывалась в темноту депрессии и ужаса. Ей казалось, девочка что-то хочет от неё, только вот что?! Вишенка всегда молчала. Если привидение приходило к ней наедине, она пыталась вступить с девочкой в разговор.
Однажды Айша оказалась на камбузе одна. Она готовила ужин для детей. Айша задумалась, вспомнила недавний разговор с Мышкой.
- Почему наш папа был такой злой? - неожиданно спросила девочка.
Айша удивилась. О Грейере давно не было речи.
Она ответила дочери:
- Он не был злой. Скорее, глубоко несчастный.
- Ты жалеешь его?
- Да, - Айша кивнула.
Серые глазки малышки округлились:
- Но он же бил тебя, мама!
Айша боязливо оглянулась по сторонам. Они всей компанией находились в их каюте. Сидевшие рядом Грета и Лиза сделали вид, что ничего не слышали.
- Тише, тише! - зашептала Айша. - Милая, давай не будем про это вспоминать. Дело прошлое. Папы давно нет с нами, и мы должны его прости...
Мышка, сидевшая у мамы на коленях, резко метнулась, вскинула ручку вверх и зажала Айше рот ладошкой. Затем обняла её лицо двумя руками и приблизила к себе.
- Посмотри на меня! Мама, ты же видишь, я на него совсем не похожа! Ни на него, ни на тебя! Я не похожа ни на одного из вас!
Айша пыталась возразить, хотела сказать, что похожа Мышка на маму Грейера, то есть на свою бабушку. Но девочка, которой такое поведение было не свойственно, так сильно сжимала щёки мамы, что вместо слов у Айши получались лишь отдельные слоги.
- Я совсем не похожа на вас, мама! - продолжала Мышка. - Потом, папа - злой... Злой, и не возражай мне! Я не могу быть дочерью такого плохого человека! Я не хочу оказаться такой же, как он! Признайся мне, мама, скажи правду!
Мышка ослабила ручки. Два серых океана глаз с мольбой взирали на маму. Ответ был жизненно важен для девочки
Айша смягчилась, улыбнулась. Нежно погладила дочку по голове и поцеловала.
- Что ты, милая! - жарко прошептала она. - Конечно, ты не его дочь. Ты - дочь ангел! Именно так. Я родила тебя от ангела.
- Я знала это! Я чувствовала, - улыбнулась Мышка.
Лиза и Грета переглянулись. Они не поняли, шутила Айша или говорила всерьёз. Лизе порой приходила в голову мысль о том, что вторая дочь Грейеров абсолютно не похожа на родителей, но подозревать Айшу в измене она не могла.
А Грета еле слышно сказала:
- Удел ангелов нынче - покой и равнодушие. Теперь понятно, в кого наша Мышенька такая тихая.
Лиза подумала о том, что слова Греты - сарказм. И всё же фраза запали ей в душу. В них был одновременно и укор высшим силам, и признание Гретой того, что Мышка не приходится Грейеру родной. Лизе оставалось только догадываться, что имела Айша в виду, когда говорила, что родила младшую дочь от ангела.
И потока воспоминаний Айшу вырвало странное ощущение. Кто-то стоял позади, в проходе, ведущем на камбуз, и сверлил её взглядом. Она обернулась и вздрогнула.
Это была Вишенка. Девочка, одетая в длинную белую сорочку, поеденную трясиной, внимательно глядела на маму.
- Доченька, - со смесью жалости и страха прошептала Айша. - Ви... Вишенка, милая, чем я могу помочь тебе? Для чего ты преследуешь меня?!
Девочка молчала. Она наклонила голову вбок и ещё сильнее принялась сверлить Айшу чёрными как смоль глазами.
- Ты хочешь забрать меня с собой? Считаешь виноватой? Не молчи, доченька, ответь!
Тишина...
- Почему ты ходишь за мной? - Айша срывалась на крик. - Зачем мучаешь меня?! Или... - её голос смягчился. - Тебе страшно одной? Ты хочешь быть с нами? А, малыш?.. Ну, иди же сюда... Иди, я обниму тебя! И согрею...
Но Вишенка оставалась на месте. В пылающих чернотой глазах не проскользнуло ни искорки жизни. Айша случайно глянула прямиком в эту бездну - и волосы на её голове встали дыбом. Отчаянье одиночества, которое обитало теперь во взгляде некогда глубоких, вишнёвых глаз, привело её в ужас. Душа девочки вела борьбу со смертью, но явно проигрывала.
И тут порыв нежности захлестнул Айшу с головой. Страх перед призраком исчез, окончательно уступив место желанию помочь девочке. Она осторожно шагнула вперёд, и почувствовала, как легчает её тело. Ещё шаг - и оно сделалось будто невесомым. И вот Айша уже плыла по воздуху вперёд, навстречу Вишенке. Пролетев несколько метров (или всё же она их прошла?! Айша не понимала), она опустилась прямо перед девочкой.
- Вишенка, - жарко шепнула она. - Девочка моя, иди ко мне...
И тут же дотронулась рукой до щеки дочери. Её ладонь легла на что-то едва ощутимо холодное. Айша осознала, что Вишенка бестелесна. Но это больше её не пугало. Она протянула вперёд вторую руку, положила её на спину Вишенки и притянула дочку к себе. Дух дёрнулся и пошёл волнами. Айша отстранилась, не разжимая рук, и вдруг увидела, что чернота в глазах стала медленно исчезать. На её месте появлялся прежний, глубокий карий, с вишнёвыми переливами, цвет. Девочка словно оживала.
- Айша! - раздался внезапный крик.
Чернота метнулась и вновь захватила власть над малышкой.
