И только последняя сделала то, что она считала не только своим долгом, не только прямой обязанностью, но и:

- По любви, - о которой популярно рассказал Мартин Скорсезе. Любовь запретная, да, но если она была, то этот факт скрыть все равно не получится. Это и была Алла Два, которая перенесла всех сюда, как Троянский Конь:

- Не сходя с места, - а только перестановкой стен Трои.

Ну, вы поняли, что в чем суть Невидимой Части Ласточкиных Хвостов:

- Становится видимым пространство, которой находилось не на Земле, а именно:

- Голова, - которую человек не видит при крещении.

Далее, Молчановский, Кирстен Данст, Шофер-Дядя Ваня и Алисия Сильверстоун.

Несмотря на то, что Крепость была взята практически без боя, Молчановский, долго остававшийся без дела, решил сам сыграть, так сказать:

- Весь Его Древний Мир, - Воланда.

И значится, приказал не выпускать никого из Ада.

- Как тебя понимать, милый? - спросила Кирстен Данст.

И так как ее подруга Алисия Сильверстоун так и не вернулась с бежавшим с ней заодно Дядей Ваней последнего производства, и скорее всего, именно в Таганрог, - сама и проретушировала:

- Пусть живут здесь, как все нормальные люди?

- Нэт, провести операцию Ликвидация.

- Ты хочешь потерять всех друзей, или, наоборот, только чтобы тебя просто ненавидели?

- Да, пусть таких не останется.

- И тех и других?

- Первых.

И были закрыты все выходы из города, кроме, как:

- Только для покойников.

- Вы думаете, дорогой, что теперь не уйдут?

- Да пусть идут куда хотят, хоть в гости, как некоторые ребята ходили в гости к Адрияну Прохорову. Важно только:

- А позовут ли вас? - еще кто-нибудь, кроме, так сказать:

- Пушкина.

А в противоположном лагере вели себя, как предсказал Пушкин:

- Еще жили, - а именно:

Есть упоение в бою,

И бездны мрачной на краю,

И в разъяренном океане,

Средь грозных волн и бурной тьмы,

И в аравийском урагане,

И в дуновении Чумы.

Всё, всё, что гибелью грозит,

Для сердца смертного таит

Неизъяснимы наслажденья -

Бессмертья, может быть, залог!

И счастлив тот, кто средь волненья

Их обретать и ведать мог.

В городе собирали столы, чтобы... нет, не обсудить, как быть, если уж попали в ловушку, расставленную для них долго ждавшим Своего Молчановским, а просто:

- Выпить и закусить перед смертью. - Хотя, несмотря на это повальное самомнение, Войнич спросил:

- Меня вызовут на официальное присвоение Премии?

И некоторые его поддержали, объединившись опять вокруг ее дележа. Но один Бродский, и опять с соседнего стола, в виде положенных на два креста, как пошутила Грейс:

- Хгробовых досок, - констатировал:

Но разве

о том пеклись вы, ненавидя?

О нет, вы помнили себя,

и поздно поняли, что выйдет

на медальоне новых лет

на фоне общего портрета,

но звонких уст поныне нет

на фотографиях столетья.

И та свобода хороша,

И той стесненности вы рады!

Смотри, как видела душа

одни великие утраты.

Ну, вот и кончились года,

затем и прожитые вами,

чтоб наши чувства иногда

мы звали вашими словами.

Поэты пушкинской поры,

любимой горестной столицы,

вот ваши светские дары,

ребята мертвые, счастливцы.

Вы уезжали за моря,

вы забывали про дуэли,

вы столько чувствовали зря,

что умирали, как умели.

- Женись на мне, и ты будешь жить вечно, - сказала ему Алла Два.

- Но как, я же не Высоцкий? - спросил парень.

- Думаю, всё равно у меня получится.

- Думаю, у меня всё равно не получится, - повторил Бродский с незаметной ошибкой. И добавил:

- Зачем тебе нужно, чтобы я женился?

- Я спасу тебя.

- Мне... думаю, в этом не будет смысла. Тем более, ты любишь другого.

- Я могу полюбить девять человек.

- Но ты имеешь в виду покойников. - И посмотрел, кстати, за третий стол, где тоже были люди, но не совсем похожие на нас.

- Да, вы правы, они не совсем такие, как мы, - сказала Маргарита, - это уже покойники.

- Ты меня обрадовала, - сказал Бродский, - ибо я думал:

- Мы тоже, - хотя, конечно:

- Они были первыми.

- Хорошо, я схожу к ним, а вы согрейте еще немного сердца тех ребят, которые сидят за нашим столом.

- Да?

- Да, вы, я думаю, сами знаете, как любят ваше чтение стихов те, как сказал один римский патриций:

- Кто готовится умереть.

И он пошел, и рассказал им еще о жизни вечной:

Когда опять на родину вернешься,

плывет по Влтаве желтый пароходик.

На Карловом мосту ты улыбнешься,

и крикнешь мне: печаль твоя проходит.

Я говорю, а ты меня не слышишь.

Не крикнешь, нет, и слова не напишешь,

ты мертвых глаз теперь не понимаешь

и мой, живой, язык не понимаешь

На Карловом мосту - другие люди.

Смотри, как жизнь, что без тебя продлится,

бормочет вновь, спешит за часом час...

Как смерть, что продолжается без нас.

После этих стихов все молча выпили, и кто-то сказал, как напутствие:

- Мы должны пойти на прорыв.

- Надо найти выход.

- Нас захватили обманом!

- Кто командовал этим штурмом?

- Молчановский оказался хитрее, чем мы думали!

- Скорее всего, ему кто-то помог, - сказал Германн Майор.

- Вы думаете, среди нас есть предатель? - спросила СНС. - И пока вы думаете, кто бы это мог быть, - давайте в этих прениях, наконец, решим два вопроса, первый:

- Как принять Кота Щтрассе в союз писателей, если сам он совершенно не шевелит булками-лапами, и не может придумать ничего нового, как Гарри Поттер, - закончила она, улыбнувшись чуть-чуть, и также немного, кивнув этому, случайно высказанному им же самим Гарри по прошлому имени просто:

- Плинтус.

- Кам хирэ, май диэ чайлд, сядь тут у ног, - сказала, точнее, не сказала, а за СНС высказался Войнич.

- И да, - добавила, и предварительно помахав автоматической ручкой, которую до этого успела вынуть изо рта, - второй вопрос: - Премия.

- Что с Премией? - опять забеспокоился Войнич, - ее украли? Мей би, я ее потерял?

- Этого не может быть, потому что не может быть никогда, - ответил за СНС Пли, - потому что вы отдали ее на сохранение Лэди, - он показал своим длинным большим пальцем на СНС, - а у нее, как в банке: - Всё есть, чего нельзя съесть.

- А я ее как раз и съел, - сказал Михаил Маленький, который тоже сидел здесь, но скорее не как будущий член, а их режиссерское начальство, ибо Мотя ушла искать то место, где по координатам, должна быть прошлая стена этого Иерихона, и где, следовательно, надо искать Молчановского, чтобы успешно вести с ним переговоры, конечно, не о:

- Давай переиграем снова, а? - А просто, чтобы выпустил их без боя, так сказать:

- На воздух, - иначе:

- Будем штурмовать все окрестности этой местности подряд, и кому-то точно придется умереть раньше времени.