Филипп попробовал было налечь на воротину плечом - не было видно ни замочной скважины, ни каких-либо внутренних запоров, но дверь была будто приморожена.

- А вдруг там никого и нет? - задумчиво проговорил принц, - Что если Маттиэль ушел отсюда? Давным-давно… Иначе почему вокруг эта непроходимая пустыня? Мы же едва не погибли! Куда он смотрел? Как-никак, а все же он Повелитель Добрых Сил!

Сеня и Пина, не раз уже задававшиеся этими вопросами, молчали. Делать было нечего. Друзья уныло сидели возле стеклянных ворот, не зная, что предпринять. Ветер совершенно стих, колокола молчали, и вокруг стояла такая тишина, что начинало звенеть в ушах. Наконец, в голове девочки мелькнула догадка, породившая новую надежду. Сеня поднялась на ноги.

- Может, Маттиэль просто не видит, что творится у него под носом? - пробормотала она. - Смотрит себе в дальние дали, обозревает весь мир, не замечая беспорядка у себя на дворе?

Девочка схватилась за скользкое перильце и, с трудом дотянувшись до большого колокола, дернула его стеклянный язык.

- Дайте веревку! - повернулась она к ящерицам.

Принц, уже сообразив, чего она хочет, рылся в рюкзаке.

Филипп был чуть повыше девочки, к тому же он встал на цыпочки, вытянулся и, уцепившись хвостом за столбик, без труда смог продеть веревку в отверстие на конце языка.

- Если есть специальная дыра для шнура, значит, когда-то вполне мог быть и сам шнур, да истлел со временем, - сделал весьма логичный вывод принц и что было сил ударил в колокол.

После долгой тишины его звон показался столь пронзительным, что Сеня зажала уши руками. Груша шарахнулся с ее плеча, но, быстро опомнившись, - с девочкой все же было безопаснее, вернулся обратно и, сжавшись в комочек, вздрагивал всем телом при каждом новом ударе. Нечего и говорить, что звук этот никак нельзя было сравнить с тонким ветряным перезвоном. Невозможно было понять, каким чудом колокол до сих пор не раскололся на куски, ведь он казался таким хрупким!

Но вот принц бросил веревку.

- Бесполезно! - устало проговорил он. Но тут же глаза его в удивлении расширились.

Ворота-то были открыты!!!

Дети шли по сияющим покоям наугад, направляясь в глубь замка. Шаги гулко раздавались под высокими стеклянными сводами - вокруг не было ничего, что могло бы их приглушить: ни мебели, ни ковров, ни какой-либо утвари или вообще чего-нибудь, что говорило бы о присутствии в покоях жильцов. Все эти залы служили, скорее, гигантскими линзами для наблюдений; если смотреть сквозь стены, можно было различить вдали какие-то горы в облаках, море и острова, города на островах… Когда ты начинал вглядываться, изображение будто придвигалось, и были видны башни и шпили зданий, площади и даже… и даже какие-то маленькие букашки, сновавшие по мостовым среди домов; различимы становились их жесты и поклоны, которыми они обменивались при встрече, - то были люди, жители далекого неведомого города, быть может, отстоявшего от Стеклянного Замка на сотни дней пути… Однако, как это ни было интересно, Сеня и ящерицы не стали долго задерживаться, разглядывая чудесные живые картины без конца сменявшие одна другую. Им не терпелось отыскать хозяина этой гигантской подзорной трубы.

Но вот и главный зал замка, расположенный в самой середине этого огромного леденца, абсолютно круглый, с массивным стеклянным троном на возвышении в центре который тоже, увы, пуст, как и все пройденные покои.

Сеня беспомощно огляделась.

- Никого нет… - сказала она растерянно и тут же вздрогнула от неожиданности.

- Приветствую вас. Добро пожаловать! - раздался вдруг голос. Голос этот не был ни громким, ни гулким - наоборот, он был совершенно обыкновенный, скорее, мягкий. И стало заметно, что на троне все же кто-то есть… Полупрозрачная фигура чёловека быстро обретала плоть. Кроме того, что сидевший был человеком, сказать что-либо более определенное оказалось невозможным; лицо его непрерывно меняло форму. Будто вылепленное из теплого воска, оно оплывало, переделывалось, неузнаваемо меняясь с каждым следующим мгновением. Трудно было уследить за его превращениями… Всего лишь мгновение назад это было лицо юной пригожей девушки! Но прелестные черты ее на глазах грубели, становились все более жесткими, и теперь уже на них глядел суровый воин, изборожденный побелевшими шрамами… Правда, недолго! Кожа его тут же начинает сминаться в складки, вытягиваются и обвисают щеки, черная борода исчезает бесследно, и вот перед ними беззубая седая старуха, но и она в тот же миг каким-то совершенно немыслимым образом превращается в розовощекого мальчонку с невинным взглядом синих глаз.

Надо сказать, что зрелище было довольно неприятным - у Сени так просто мороз пошел по коже!

Волшебник, верно, почувствовав страх своих гостей, задержал одну из масок, и сейчас на них смотрел веселый, улыбающийся юноша. Он мотнул своей златокудрой головой и сказал:

- Не бойтесь, дорогие пришельцы, и не удивляйтесь! Маттиэль призван смотреть за миром, а чтобы понять поступки людей, приходится влезать в их тела и души. Но людей слишком много… И каждую секунду они что-то творят. Уследить невозможно… - юноша грустно улыбнулся. - К тому же сложно бывает иногда отличить добро от зла… Но вы - мои первые посетители за многие годы. Я удивлен и расстроен, что люди перестали пользоваться моим судом и помощью.

Сеня про себя усмехнулась. Долгие годы - не то слово! Долгие столетия, если не тысячелетия, за которые некогда цветущая местность превратилась в непроходимую пустыню. Девочка взглянула сквозь стеклянную стену; как она и предполагала, отсюда не было видно ни безжизненных скал, ни бесконечного моря белого песка, но сказать об этом Сеня не решилась - кто знает, вдруг волшебник вспыльчив или обидчив, а только от него сейчас зависела судьба ящериц. Начинать следовало с другого.

Девочка выступила на шаг вперед.

- Ваша светлость! - проговорила она не слишком решительно. - Мы пришли издалека просить вас о помощи, Никогда не осмелились бы вас беспокоить, когда б существовал какой-то другой выход. Поэтому позвольте рассказать нашу историю…

Маттиэль нетерпеливо махнул рукой.

- Не надо! Я сам узнаю.

Юноша пристально взглянул в глаза девочки. В голове ее словно закружилась карусель, и она против воли стала вдруг вспоминать все, что случилось с ней с тех пор, как она впервые попала к ящерицам в Громадную Пещеру. Перед глазами чередой проплывали картины прошлого: королева, открывающая тайну своего народа, Бело-Голубой Город, напиток Гушу в золотой чаше, Черный Замок, потом улыбающийся Дели, страшные щупальца, и сразу затем чудовищная волна потока и две фигуры наверху скалы… но вот уже Кулхор, фея и розовый дом со львами, наконец, переход через пустыню…

Мысли девочки кто-то будто бы перебрал, и хотя Сеня ничего не собиралась скрывать от волшебника, ей все же не понравилось, что кто-то, пусть даже сам Повелитель Добрых Сил, хозяйничает у нее в голове. Правда, девочка не успела толком-то и додумать эту свою последнюю мысль, как почувствовала, что непрошеный гость убрался из ее сознания. Маттиэль сказал:

- Прошу прощения. Больше не буду, раз тебе неприятно.

Сеня, густо покраснев, кивнула, а волшебник продолжал:

- Мне ясно, чего вы хотите, но, чтобы справедливо рассудить, я должен теперь понять и другую сторону…

В следующее мгновениё Сеня, Пина и Филипп вскрикнули в один голос.

На троне, в белом плаще Маттиэля, сидел Болотник!

Его маленькие глазки по обыкновению были сощурены, а крепкие желтые зубы скалились в издевательской ухмылке. Не раздумывая больше, девочка ухватила Пину под лапку, и они опрометью кинулись вон из зала. Но подруги не успели далеко убежать - их остановил мягкий голос Маттиэля.