Николай осторожно вернул язык в свой рот, сглотнул, садясь, как положено в машине. Отвернулся к боковому окну, оглядел придорожный бурьян. Дыхание выравнивалось, сердце пока продолжало гулко стучать, кровь пульсировала в висках.

Стало стыдно. Захотелось убежать, но он заметил, что двери заблокированы.

Поздно отступать, дружок, тебе кранты.

Хлопнув рукой по колену, Ник повернулся к Константину.

- Понравилось?

- Коль, ты газеты читаешь?

- Какие газеты? – вопрос сбил Белкина с толку.

- Любые, местные, например. Недавно писали, что двадцатилетнему парню дали пять лет колонии строгого режима за то, что он несовершеннолетним порнографический фильм в Интернете нашел, посмотреть вечерком, вместо сказки.

- И что?

- А ничего, Белкин, - историк завел мотор. - Едем домой.

- Ты хочешь…

Железнов вопросительно поднял брови.

- Вы хотите сказать, - поправился парень, - что, если бы мне было восемнадцать…

- Нет.

Зазвонил телефон. Алиса поднес трубку к уху.

- Да? Хорошо. Спасибо, что позвонили. До свидания.

Белкин смотрел в окно, до первых домов оставалось не больше двухсот метров, а оставаться одному наедине со своими мыслями и возбуждением ему не хотелось. Губы еще горели от поцелуя. Любимый был здесь, рядом, вокруг была ночь и тишина, если сейчас даст слабину, потом не придется выдумывать новые предлоги, то есть голимо подставляться, и так сегодня он сыграл на грани.

- Остановите машину!

- Что опять?

- Пожалуйста!

«Ауди» встала на месте. Белкин растерялся под взглядом кажущихся черными глаз. Вот же невозмутимый, мерзавец! Лучше бы начал орать на него и грозить нажаловаться родителям, лучше б проводил воспитательную беседу, капал на мозг или выкинул его из машины. Нет, он просто смотрел.

- Вы не удивлены, что я вас поцеловал?

- Не удивлен.

- Может, вы этого хотели?

- Нет.

- Точно, вы же не гей. А я гей.

- Это твое право, мне до твоей ориентации нет никакого дела, как учителя меня интересует твоя успеваемость по моему предмету, как классного руководителя – общая успеваемость и поведение. Остальное не входит в рамки моих обязанностей.

- То есть вне школы мы можем встречаться? В смысле, быть любовниками?

- Не можем, Белкин. Ты взрослый человек, а не понимаешь. Как-то раз я уже объяснял тебе, почему.

- Ну да, я помню. Непедагогично.

- В том числе.

- А если я хочу вас? – Ник наклонился к нему, положил ладонь на ногу, провел от колена вверх, просунул между бедер. – Как вам?

- Так, поехали, - Железнов откинул его руку, завел мотор, давая задний ход.

- Куда? – Белкин не мог определить: обрадовался он или испугался.

- Поработаю твоим личным психологом.

Выбрасывая комья грязи из-под колес, он развернул машину и погнал на трассу.

Они проехали несколько километров, никого не встречая на пути, свернули в небольшую посадку, проехали по грунтовой дороге, каким-то чудом даже не завязнув, затем углубились в лес. Наконец, остановились на поляне, где часто проходят пикники.

- Выходи, - скомандовал Железнов, разблокируя двери.

- Хотите меня здесь бросить?

- Ну что ты.

Учитель вылез сам, обогнул машину, наблюдая, как выходит подопечный.

Кругом было темно, только слабый ближний свет фар давал возможность ориентироваться в пространстве. Под ногами было сыро, с ветвей капало.

- Теперь я весь твой, - историк развел руки в стороны.

- Могу делать, что хочу? – Белкин не верил в свое счастье: слишком легко, где-то был скрыт подвох.

- Да, да, давай, приступай.

Парень неуверенно подошел ближе. Было очень подозрительно, но подростковые гормоны уже разыгрались, член встал сразу после осознания, что они в лесу одни и что будет секс. Он не был девственником, но то было с девчонками и не часто.

Белкин шагнул почти вплотную, ухмыляясь и глядя в глаза, очки, кстати, историк оставил в машине, потянул вниз бегунок молнии. Потом просунул руки под кожаные полы куртки и, медленно стянув с плеч, отправил в мокрую листву. Константин Евгеньевич не шелохнулся. Ник приподнял его джемпер, футболку, погладил живот, который оказался неожиданно упругим, затем накачанную грудь.

Потом школьнику снесло крышу. Позабыв про осторожность, он прижал к себе учителя и, придерживая за затылок, впился ему в губы. Приятным открытием стало, что Железнов ему отвечает…

Он уже полез к историку в джинсы, его бдительность была усыплена, собой все заслоняла подростковая похоть, мышцы дрожали от нетерпения. В мозгу осталась одна мысль, как он всадит Алисе, как это будет божественно и какой из этого выйдет прикол.

Его резко схватили за руки и развернули.

- Ёпт!.. – в ярости закричал Белкин, пытаясь освободиться от хватки. Так замечательно всё начиналось…

- Не хорошо матом ругаться, - спокойно пожурил Железнов и тут же нагнул мордой на капот. Капот был теплым, мокрым и грязным, но кого это волновало.

- Что вы делаете?

- Психологический тренинг. Даю тебе то, что ты хочешь. Потом расскажешь, понравилось ли.

Константин завел ему руки за спину, удерживая одной левой. Правой расстегнул его штаны, спустил вниз вместе с бельем, раздвинул ноги. Белкин крутился, мешая себя раздевать, но хватка для историка у того была железная. Сдвинутые обратно ноги Ник развел сам, получив предупреждающий удар носком под колено.

- Вы не посмеете!

- Еще как посмею: ты же меня хочешь. Прости, смазки нет.

Упершись носом в железо, парень еще дергался, не верил, что так глупо попал. Сам виноват. Какого хрена он вытворял? И всё равно, всё равно он не верил, что их классный способен его изнасиловать, попугает и отпустит.

- Вы же учитель!

- Можешь не напоминать.

- Это непедагогично!

- Я знаю.

Теплое мокрое упало между раздвинутых ягодиц. Проворные пальцы быстро растерли слюну, а потом один из них протиснулся внутрь.

- Больно! – заорал Белкин.

- Терпи, – Железнов не прекратил растягивать его.

- Больно же!

- Терпи! Расслабься!

- Не хочу!

Второй палец вызвал адскую боль, перед глазами пошли красные круги, а потом стало легче, только руки затекли и шея, не говоря уже о подсыхающей корке грязи на лице. А вставший член терся о металл.

Прошел, наверное, целый час, так Белкину показалось долго. Ноги подкашивались, он распластался на капоте с тремя пальцами в заднем проходе, пока, наконец, это не кончилось.

- Отпустите меня! – взмолился он.

- Нет, Белкин, мы еще не закончили.

- Это изнасилование…

- Нет, это воспитательный процесс.

Константин продолжал удерживать его. Вывернув голову, Ник видел, как историк вытаскивает из заднего кармана квадратик блестящей фольги, разрывает его зубами… натягивает презерватив…

- Нет!

- Заткнись уже, наконец. Ты же гей. Будь мужиком.

С этими словами он вогнал в него свой громадный член. Тихий стон слился с диким вскриком. Белкин почувствовал, как по ноге потекла теплая струйка… Кровь. Нутро разрывалось, всё горело огнем. Но он закусил губу и только пыхтел, слушая редкие стоны насильника и мечтая, чтобы это скорее закончилось.

Железнов отпустил его руки, приподнимая одежду, нежно провел по спине. От его прикосновений по позвоночнику пробежали мурашки, но сейчас стало намного легче, Николай приподнялся на локтях, облегчая себе унизительное положение. Учитель уже держал его за бедра и толкал на себя, насаживая по самое основание. Первые искорки удовольствия поползли по телу, выбираясь из области таза к кончикам пальцев, к сердцу, концентрируясь в члене. Возбуждение вернулось и стало нарастать.

- Расслабься же, - хриплым шепотом снова посоветовал педагог.

Он ускорился, руки потянусь к паху Ника, пальцы обхватили жаждущую плоть. Белкин расслабился, и тут же из его легких выбился непроизвольный стон. Стало хорошо, его словно обволокло щекочущим электрическим облаком, тело обмякло, отдаваясь неизбежно нарастающей волне удовольствия. Горячие пальцы мастурбировали ему, несильно сжимали и поглаживали яички, а твердый член вбивался в него плавно и желанно, плоть плотно прилегала к плоти через тонкую пленку презерватива. Каждое глубокое проникновение вызывало фейерверк ощущений. Стоны неслись на весь лес, теперь Ник сам неумело подмахивал ему, стараясь попадать в темп. По венам разливался жидкий огонь, Белкин кусал губы, прикусывал кожу на руках и всё равно не мог остановить приближающийся оргазм.