Подальше от веков угрюмых,

Где Лёши богочтят оковы,

В шизах Митяи, Вани в тюрьмах -

Веков с названьем "смердяковье".

Посылка

Уплотнён, упакован в пальто,

Над которым бечёвкою жертвы

Спит пушистый удав, а картон

Жёсткой шляпы - для передвиженья

В обстоятельствах тряски мозгов,

Перекладки случайных ударов,

Я - посылкою в зиму, а год

Назначает и время, и тару.

Неподарок в посылке, трепло

Тихим ходом, почтовым отсталым.

От двери, где камин и тепло,

Два шага и чуть больше квартала

До сосулек, чей капельный гимн

С крышеваньем весенним повсюден.

Предоплачен на адрес пурги,

Предоплакан ноябрьским занудным

Моросящим, а не проливным -

Тем осадком на дне у недели.

Почтальон! Потеряй до весны

И найди меня только в апреле.

Правда Страстного четверга

Иоанн не солгал, а Матфей, Марк и Лука предали Иисуса ложью о нём

И три раза, друзей оставляя,

Отходил и молился один,

Возвращаясь, троим удивлялся -

В безмятежии сна находил.

Но оливы внимали, скорбящи,

Иисусу, просившему высь:

"О, отверзни уста мне у чаши -

Клеветы опровергнуть, молвы".

Иоанн спал и Пётр, и Иаков...

Блудословил обратное, ложь

Предающий, кто злу одинаков.

От Матфея ли это пошло?

Словомудрие крестных парадов,

Фарисейская книжная речь.

Узнавайте, живые, о правде

От людей на кресте, на костре.

Представителю когда-то общего вида

У синусоиды - и красота, и польза,

Расчёт виляний, такт как частота.

Красиво научившемуся ползать

Не нравится учащийся летать.

И крен его заметен, и полёта

Непредсказуемость пугает, злит;

А плоский грунт, пусть несколько заплёван,

Но от него идёт тепло земли.

Друг друга не понять. Разбито блюдце

Как общее у плинтуса. Теперь

Тот, взмывший, претерпел от эволюций,

Другой остался на земле терпеть.

Прекрасное осеннее настроение

Октябрь очередной в тюрьме,

Где жёлты мысли, лица, своды.

Но надоело о дерьме,

Уйду в погоду.

А там... осеннего дерьма

С великолепием - навалом:

Не день, не вечер, полутьма

Полуподвала.

Сползает вечер день за днём,

Вползает ночь за ночью в память.

Уют под мокрой простынёй

Ногами в камень.

И листья - жёлтые зверьки -

Шуршат, в углах сбиваясь в кодлы,

А вертухаи-сквозняки -

Поддверны, подлы.

Жизнь за порогом холодна,

А хмель её в постсриптум воткнут,

Напосошок она одна -

Как рюмка водки.

Признак пришельца

Признак у пришельца с альфы Лиры* -

Пламя, автогенное дыханье.

Явно не от мира, но для мира

В странных генах - жечь его стихами

И соединять слова по кромкам

В целое, что силой больше танка,

Поднимать восстания и брови,

Поднимать уныние в атаку,

До последней капельки пропана

Греть и чайник, и любовь, и знамя,

И упасть пустым и бездыханным

В небеса, откуда это пламя.

*Звезда Вега, самая яркая звезда созвездия Лиры. Она не только больше Солнца, но и ярче его (прим. приш-ца).

Призраки анфилады

Анфилада комнат или смыслов,

Снов, где натыкаешься на мебель,

Дежавю той ночи, где и не был,

И когда-то был, в жильцах не числясь.

И рука у двери выключатель

Ищет, но, спасенья не нащупав,

В немоте для карася и щуки

Выбросится щупальцем несчастий,

Столкновений с шорохом, обманным

Шёпотом и призраками целей

Не дешёвых щипачей карманных -

Живоглотов жизней драгоценных.

Анфилада лет и снов, в которых

Призраки убийц и идиотов

У портретов, вставленных в киоты,

С "Отче наш" в кириллице узорной.

Встав с подушки, влажной каждым утром

От своих видений и заочных,

Я рифмую то, что видел ночью,

С тем, что видел днём или - как будто.

Приходите босыми

Приходите босыми, нагими,

Без гармошки и громких сапог,

Без энигмы вуали княгини.

Потрудитесь к богине - другими,

На высокий порог

К высоте человеческой речи,

К языку с новым смыслом во рту -

Возвращения сути извечной,

Той, которой идет человечье,

И столетья идут.

Ах, оставьте! Кривлянья и плясы,

Пестроту оперений, дворам -

Проходимцев постойные кляксы.

Предъявите к желанью остаться

Белоснежность пера.

Продолжение реквиема

Не пересчитанным в могилах

Для поимённости потерь,

Тем, жизнь едва ли пригубившим -

Им грустно видеть, что - теперь.

Не терпеливо завещавшим

На дыбах вытерпеть сполна,

А на распятьях не прощавшим

И муку выпившим до дна.

Им, унесённым смертным смерчем,

Но не склонившим головы,

В то время, вовремя умершим,

Жалеть безвременно живых.