Кто - усатый дух, что мёртв и жив?

Гнали или звали злого духа,

Кости рук под черепом сложив,

Полусумасшедшие старухи?

И оранжев звон колоколов,

И чёрна закуска бранью к водке,

Ведьмы озенитчены метлой,

Малыши с мороженым в пилотках.

Странно всё, и всё переплелось -

Вот Кремлёвский байкер на "Харлее",

Праздники, где страх, любовь и злость,

Крестные ходы под Мавзолеем.

Не одно из двух, а всё из двух,

Полк бессмертный, смертные без толку,

Дух любви к себе, военный дух,

И оскал зубов на старой полке.

Господи, ты агнцев и козлищ

Раздели! А, может, и не в силах?

Может быть, отрёкся от земли

С этим славным именем "Россия"?

Так придай мне духа в Хэллоуин,

Ниспошли любовь скорбящим духом!

Сам восплачь в оранжевой любви

К выжившим из прошлого старухам.

Качание

Случается и по частям кончается,

И, в целое сведя концы начал,

Качаемые головы печалятся

От том, что всё дичает не на час.

Мужья снимают кольца обручальные,

Их жёны от отчаянья в ночах

Торгуются квартирами и чадами,

А адвокаты частные в речах

Чревоугодны, чаемо сплочаются

С нечаянным терпением сторон,

А потерпенье климата случайное

Судья одобрит, метеосуров.

А где-то раскачается венчание,

Качели и под чайками причал,

И маятник, замаявшись, качается,

Как вся термодинамика начал.

Клад

Он где-то подспуден и ждёт, ископаем,

Питаясь надеждой и ею ласкаем,

Закопан в бумагах наследственным паем -

У клада судьба неизбежно людская,

Что может быть встречей случайной трамвайной,

Любовью, пылящейся в библиочаще,

Вином, что не слышало "Господи!", "Вай мэ!",

"Mon Dieu!"; но кто ищет, когда-то обрящет -

Известные факты! С лопатой надежды,

О, кладоискатель, листающий мимо,

Копай - и металл под металлом забрезжит;

Пускай это будет не старая мина!

Заглядывай в лица, их тысячи тысяч,

Но где-то в, каком неизвестно, вагоне

А может быть, в библиозале отыщешь

Награду - вино на счастливые годы.

Кладбище

В крышку гроба - гво́здики,

А гвозди́ки - возле и

На могилку свежую - той, что отошла.

Пожила, облыжная,

Но скоропостижно так,

Что привычно-жизненно, изожглась дотла.

Померла - и ладушки.

На любовей кладбище,

Чувств, что были лажами, отнесем ее.

Даты дней рождения -

К датам отторжения,

Между ними краткое, любое житье.

У любовей холмиков

В домовинах хохлятся

Страстные желания медленно убить.

Ну, прощай, февральская!

Март, грачи Саврасовы...

Снег еще окрасится кровью из губы.

Клоп

Продавец антикварной мебели: "В клопах этого дивана течёт дворянская кровь!" (анекдот)

Луноходом груди, беловой, как Луна

В чистовом совершенстве под ленным

Одеялом Вселенной, что тленна без нас,

Исполняющих ночи Вселенной,

Где тушуют стихии стихами во сне,

А пристрастие к рифмам взаимно,

Упиваюсь поэзией, страстной во мне,

Как сухие шампанские вина.

И люблю побродить в волосах просто так,

И старее деревьев, и молод,

Обезбрежен строкой, что росою впитал,

Отвращающей жажду и голод.

И покину тот лес, словно вдоволь испил,

Красоты, замерев над кроватью,

Как безбитвенный мир и влюблённый вампир,

Кто любовью одной окровавлен.

И постелью твоею продолжится след,

Отпечатанный нынче тобою,

Чтоб на всей необъятной, как спальня, земле

Предпочёл мой потомок обои.

А однажды, обпившись коктейлем стихов,

Отойду навсегда в нелюдимость,

Улыбаясь душой под своим хоботком,

У судьбы между пальцами сгинув.

Клуб молчальников

Не будем же про "Дождь",

Погоды перемены.

Молчание - не ложь,

И - ложь одновременно.

Овсянка на весах

И святость мoциона

Отдавших голоса

За чай традиционный.

Здесь каждый - пантомим

С пластичностью душевной.

Рождённого немым

Здесь уличат как шельму.

И Диогена дух,

И в человека вера -

Ощипанный петух,

"Двуногое без перьев" ?.

И каждый - Гарпократ,

И помнит древних греков,

Но в памяти с утра:

Как Грека - руку в реку.

Произнеси хоть слог,

Презрев обет молчанья -

Не пустят на порог,

Изгнаньем опечаля.

Все - серафимы здесь,

Молчание - как время,

Но перст у губ - не крест,

Поскольку палец - средний.