Сказать по правде, не очень красивые были эти роботы — дизайнеров стали привлекать лишь осенью. Но работали они здорово.

   От радиоуправляемого “землехода” в условиях радиации требуется совершенство, может быть, даже большее, чем от “лунохода”. Вообще, радиоуправление в Чернобыле оказалось самым уязвимым делом. Вот ведут 130-й трактор. А он поработал немного — и отправился к каналу, да прямо в воду и забрался. Люди сначала растерялись — куда это он? а водитель Кильдюшов, шутник и балагур, и говорит: “Да мы его замучили, пошел охлаждаться”. Кругом смех... А ведь не очень-то по сути и смешно. В самый неподходящий момент такой трактор застрял на дороге среди трейлеров, когда шел к реактору. Его оттуда пришлось вызволять живым людям.

   К сожалению, роботы массовым видом техники в Чернобыле так и не стали. А работа для них нашлась не только на территории станции.

   По улицам г. Чернобыля в мае, июне практически никто не ходил. Даже расстояние в несколько домов старались проехать на машине, обычно легковой, благо недостатка в них не было — “роскошный” автопарк в разной степени радиоактивно загрязненных брошенных автомобилей создала беда. Эти машины в большинстве еще недавно принадлежали местным жителям или учреждениям. Но они не поддавались очищающей обработке, и выезжать из зоны им было запрещено. Хозяева же получили компенсацию. А командированным пользоваться такими машинами было очень удобно: время пребывания в салоне невелико, да все равно на улице еще “грязнее”. К тому же работы у всех было много, и машины очень ускоряли перемещения... Теперь по их борту или прямо на “носу” красовались огромные номера, аккуратно намалеванные белой масляной краской.

    Правда, через несколько месяцев эта “роскошная жизнь” стала ужиматься в новых рамках — каждой организации выделили конкретное число автомобилей, впрочем, для работы вполне достаточное.

    На улицах можно было увидеть солдат в рабочих комбинезонах. Из шлангов они поливали крыши, стены домов, ворота, разные постройки, деревья и кусты. А уходя, мелом обозначали на воротах: “Обеззаражено”. И подпись. Как в войну: “Разминировано"… Часто на воротах писали достигнутый результат: “Крыша — 0,8 миллирентгена/час, стены — 0,2, двери — 0,1” или что-то в этом роде.

    Начало работы положил эксперимент по дезактивации различных зданий на окраине Чернобыля, который уже 29 апреля был проведен под руководством генерал-лейтенанта М. Максимова. Для этого использовали пожарные машины, оснащенные мощными насосами. Загрязненные радионуклидами стены и крыши зданий многократно промывали специальными дезактивирующими растворами. Но сразу все-таки не удавалось снизить уровень фона до безопасного. Как ни странно, выяснилось, что стены зданий, покрытые керамической плиткой, практически не поддаются очистке, не снижается уровень их загрязнения. А крыши из шифера после соответствующей обработки удавалось очистить лишь не более чем в 2-3 раза. Словом, убедились, что работа предстоит немалая и достаточно тщательная. Она действительно заняла не один год и потребовала не один миллиард рублей.

    С целью дезактивации здание и оборудование опрыскивали жидкостями, очищали паром; применяли полимерные покрытия; использовали метод вакуумной очистки всасыванием; вручную протирали тканями, пропитанными специальными дезактивирующими растворами. Некоторые крыши пришлось заливать жидким стеклом специально разработанным способом. Использовали даже разработанные для этой цели биохимические методы.

На фоне этого "такси" - административно-бытовой корпус

Вот солдаты моют крышу, а на ней — аистиное гнездо. Не хочет покидать свой дом птица. Когда струя достигает (не касаясь) гнезда, аист взлетает на мгновение и — возвращается. Я видела аистов неподалеку от Чернобыля и через три года. Говорят, их в зоне стало больше прежнего: по сути сам по себе возник заповедник

    Методично, дом за домом воины-химики приводили в порядок города Чернобыль и Припять. Отмывали и подъезды, и лестницы, срезали на газонах дерн на всю глубину и вывозили за пределы города в “могильники”, а наготу планеты укрывали песочком. Специальными машинами очищали деревья. Дезактивировали дороги, мосты и другие сооружения.

    Каким образом всю эту программу дезактивации осуществлять, какие механизмы, вещества, технологии применять — решали ученые. Однако, любой ликвидатор — гражданский или военный — мог предложить и свой метод. И его с интересом выслушивали. Было немало очень серьезных, конкурсных решений, например, по мерам пылеподавления. Однако в начале и в этом вопросе все оказались перед полем не только не засеянном решениями, но даже не вспаханным. Но решения отыскались довольно быстро... Через три года капитан первого ранга Г.А. Кауров рассказал об эксперименте, который предложили и осуществили военные моряки для дезактивации г. Припяти в один из первых месяцев после аварии.

    — Чтобы скрыться от врага и подготовиться к атаке, моряки применяют дым, — начал он свой сверхпопулярный рассказ.

    — Ну да, это ведь и называется дымовой завесой.

    — Но, вероятно, вы не знаете о том, что кислотный дым активно взаимодействует с известковой побелкой на стенах зданий. Кислотой разлагают известь, а затем, вместе с радиоактивными нуклидами, легко вымывают водой. Вот мы с моряками Черноморского флота и решили таким образом дезактивировать квартиры в одном из припятских кварталов. Словом, дыму было много.

    И вдруг... из окон стали выпрыгивать люди и поднимать руки вверх. Один при этом даже ногу сломал... Недаром говорят, что грустное и смешное могут быть и рядом. Все семеро оказались тайно приехавшими жителями Припяти. Моряки передали милиции семерых мародеров и были награждены за это Почетной грамотой.

    — Нам известны и другие средства, которые гражданские специалисты почему-то не приняли так же, как и кислотный дым. Например, мы знаем способ оперативно дезактивировать чернозем, не срезая его с поверхности земли. Можем и реку быстро дезактивировать, осаждая нуклиды на дно...

   Я бы усомнилась в безобидности дезактивации рек. Думаю, рыбы. донные и почвенные организмы со мной согласны.

   Многие дезактивационные работы на территории зоны проведены на основе рационализаторских предложений самих участников работ, как говорится, “методом пробного тыка”: ткнул пальцем - не получилось, попробую по-другому. Вот и драили солдатики обычной шкуркой загрязненное оборудование, если поддавалось дезактивации, потому что жаль бросать: ведь на его изготовление были затрачены немалые народные средства...

     — Наука нам помогает мало, — сетовал Кауров. — Главное наше орудие труда — бульдозер, и это после трех лет работ. Но все-таки люди трудятся старательно. На наш взгляд — профессионалов-дезактиваторщиков — лучше всех работают специалисты из Отделения нефтехимии АН Украины, а также из центральной лаборатории охраны окружающей среды г. Шевченко да москвичи — конструктора опалубки для бетонных сооружений, в первую очередь старший научный сотрудник И.Я. Симоновская.

   Мы разговаривали в г. Припяти, где в роскошном трехэтажном здании разместился “Комплекс”. И если к этому времени г. Чернобыль уже отмыли в достаточной мере для работы и пребывания вахтовиков, то в г. Припяти и сегодня еще нежелательно подолгу ходить по улицам. Тем не менее, руководители некоторых подразделений ищут — и находят! — аргументы в пользу размещения там не только своих офисов, но даже общежитий. Злые языки (а может, просто разумные люди) предполагают, что причиной такого рвения служит большая зарплата в зоне повышенного риска. Справедливости ради стоит сказать, что ответственные за всю 30-километровую зону руководители ПО “Комбинат” били во все колокола, пытаясь ограничить пребывание людей в Припяти без строгой нужды. “Раз так!” — кое-какие подразделения, например, тот же “Комплекс” попросту выделились в независимые предприятия и... остались в Припяти. Есть и другие. Однако Комплекс” хоть занимается дезактивацией в 30-километровой зоне и поэтому находится там относительно оправданно.