Рио, 25 марта 52

Если бы я внимал своим склонностям, если бы я позволил себе идти простым путём -- не обязательно лёгким, но соответствующим моему характеру, -- я сел бы на самолёт да Кайенны и возвратился бы в джунгли. Эта жизнь в Рио вызывает у меня ужас... но определённо, это также означает, что я должен дойти до конца этого отвращения, этой жизни только ради того, чтобы поесть и оплатить отель. Пишу это лишь для того, чтобы гарантированно защитить себя -- в некотором роде -- от секундной слабости, которая заставила бы меня сесть на самолёт до Кайенны.

Рио, 26 марта

"Keep firm faith in the victory of the Light and face with calm equanimity the resistance of Matter and human personality to their own Transformation.

It is not a hope but a certitude that the complete transformation of the nature will take place".

Шри Ауробиндо

Рио, 28 марта

Временами эта уверенность, что никогда больше не будешь одинок, а это внутреннее Присутствие -- словно другое тело в моём собственном теле, которое мы...

U

Рио-де-Жанейро, 12 апреля [1952]

Клари

Подруга, несколько беглых строк, просто чтобы сообщить новости. Вот уже месяц, как я начал писать эту пресловутую книгу, идею которой вынашивал в течение многих лет. Я совсем об этом не думал, и вдруг "это" меня захватило без всякой подготовки с моей стороны. Но какая работа... Я пишу каждый вечер и часть ночи -- дело движется очень медленно, но уверенно. Мне уже неважно, будет она интересной или посредственной -- это ЕСТЬ, и оно приходит ко мне. Долгое время меня останавливала необходимость построения "персонажа", а потом вдруг я сказал себе, что это абсурдно, потому что я хочу описать свою историю, а не историю персонажа. И я начал с середины, как в воду бросился. В книге меня зовут Бернар, а вас Клари, и всё очень просто. Позже я посмотрю, как немного "загримировать" всё это. Постепенно вещи прояснились, и теперь я чётко вижу план -- медленная эволюция; и мне даже вдруг показалось, что я и сам прояснился. У меня нет великого намерения разъяснять вам историю "своей книги", которую вы уже знаете: это история борьбы между двумя элементами, дневным и ночным, начиная с ночи концлагерей и чёрного ангела опиума, и немало других вещей; и заканчивая этим светом в сердце, который я нашёл в Гвиане, на дорогах Бразилии, в море, в моей Бретани и со Шри Ауробиндо...

Я не знаю, возможно, это моё последнее письмо. Знаете ли вы, что мне удалось -- после череды тревожных дней в Рио -- устроиться здесь в A.F.P.? Каждый день я делаю по два выпуска для Франции. Это поглощающая работа с восьми утра до шести вечера. Я должен прочесть всю португальскую прессу, и тогда, три месяца назад, это было подвигом, ибо я не знал языка. Эта работа абсурдна, и моя жизнь здесь -- настоящий парадокс. Но это также и аскеза в великом одиночестве между агентством и моим номером в отеле... Я едва зарабатываю на то, чтобы не умереть с голоду. (...) Это ещё не та "карьера", которую я "избрал" и которой хочу для себя (!) -- не более, чем я хотел бы стать "писателем". Как только у меня скопится немного денег, я сбегу к другому небу. Жизнь у меня напряжённая, изнурительная, но я ощущаю себя свободным и предчувствую, что грядёт множество событий. Пишите. Расскажите о Париже.

Обнимаю вас

Б.

U

Рио, 12 апреля [1952]

Бернару д'Онсие

Дорогой Бернар, пару слов в спешке между двумя пресс-релизами. Я долго не сообщал тебе новостей, но я весь в этой безумной, утомительной работе. Пока нет времени, чтобы заняться тем небольшим опросом, о котором ты просишь. Я работаю семь дней в неделю с восьми утра до шести вечера, если не позже... и мне лучше пойти лично в заинтересованное в этом Министерство для получения нужных сведений. Всё, что я знаю, это то, что здесь очень строгий "контроль". В конце концов, как только смогу, я посмотрю.

Моя жизнь здесь наполнена под завязку, и тем более, что эта пресловутая "книга", о которой я грезил уже несколько лет, почти готова. Без всяких стараний с моей стороны это захватило меня, и вот уже месяц это продолжается -- я пишу часть ночи, вкалывая как негр, и медленно, но верно дело движется. Я не задаюсь вопросом, будет ли она хорошей или посредственной -- всё, что мне нужно, это писать, и я чувствую себя лучше, избавляясь от этой тяжести.

Жизнь, которую я веду здесь -- настоящий парадокс между этими абсурдными газетами и моей книжкой. Я никогда не был настолько одинок и в такой аскезе. Думаю, что действительно заслуживаю имени свободного человека, а этого так мало в нашем безумном мире.

Кроме того, моё финансовое положение всё так же "размыто"... хотя я получил удовлетворение (чисто моральное), когда заместитель Директора этой конторы предложил мне занять его место, когда он уйдёт через четыре-пять месяцев. Вот такую я соорудил себе "карьеру". Так что теперь я ко всему прочему сделал ещё и "карьеру". Всегда можно сбежать. Как только у меня будет немного денег, я попытаюсь реализовать другое приключение.

Да, старина, я уверен, что для тебя эти пять лет упорства и терпения в Индии не будут напрасными. Верю в твою победу. И для меня будет великой радостью вновь увидеться с тобой... Кажется, с тех пор, как мы расстались, я живу в странном туннеле и в безграничном одиночестве. Если наградой за это окажется моя книга, я даже буду доволен, но какая работа...

Ты хочешь, чтобы Маник стала твоей женой. Конечно, это было очевидно, и я очень рад, что она станет твоим ангелом-хранителем... Чёртов старый Бернар, ты всё тот же любитель парадоксов, и мне так импонирует твой свободной стиль бытия.

Обнимаю вас с Маник.

Б.

P.S. Один или два раза виделся с Уотсоном, он всё так же приветлив и находится сейчас в отъезде.

U

Рио, 10 июня [1952]

Бернару д'Онсие

Дорогой Бернар, я обеспокоен твоим долгим молчанием, продолжающимся почти три месяца. С тобой я всегда готов ко всему, но твоё молчание заставляет меня волноваться. Где ты? Твои дела, наконец, идут в гору? Как продвигаются продажи аппаратов? Черкни пару слов.