— Баб, я на речку, — бросил Лерка, скинув перчатки и на ходу переобуваясь в кроссовки. Уже за калиткой он услышал, как его отпустили с богом, лишь бы не мельтешил под ногами.

До реки Лерка долетел в рекордно короткие сроки, словно за ним гналась стая монстров. Только вот Вела на привычных мостках не оказалось. Потоптавшись минут пять, Лерка вспомнил, что иногда русалка обитал в небольшой заводи, располагавшейся не так уж и далеко.

Вел и в самом деле обнаружился там. Он появился, стоило лишь чуть ближе подойти к берегу. Удивленно вскинул брови и приветливо махнул хвостом. В зубах у него была зажата рыбешка, которую он, урча, потрошил.

Разувшись и закатав джинсы повыше, Лерка зашел в воду. Недалеко у берега лежал большой, плоский валун, притащенный кем-то из местных.

Пока Лерка усаживался на прогретый солнцем камень, Вел подобрался ближе. Если ему и было неудобно на мелководье, то виду русалка не подал. Сначала Лерке предложили рыбу, а когда тот отказался, коротко поцеловали в губы. Лерка возмущенно фыркнул и отодвинул лукаво ухмыляющегося русалку. Поцелуй вышел с привкусом чешуи и рыбы.

— Знаешь, сегодня семнадцатое число. — На недоуменный взгляд Вела Лерка виновато улыбнулся. — И я совсем забыл, что завтра мне надо возвращаться домой.

— Лера, — грустно улыбнувшись, Вел за руку стянул Лерку с камня к себе в реку. Вода едва достигала до колена, и Лерка чувствовал себя так, словно сидит в большой луже. Джинсы быстро намокли и неприятно липли к телу, еще и русалка добавлял сырости, водя мокрыми руками по спине.

— Мне будет тебя не хватать. Не смотри так, Вел! Я не… — Лерка подавился вздохом, когда холодный нос ткнулся ему в шею. — Прости. Я не могу здесь остаться.

Вел шумно выдохнул и обнял еще крепче, словно понимая и принимая его решение.

— Автобус завтра утром.

Вел что-то быстро затараторил, активно жестикулируя руками. Из всей речи Лерке удалось вычленить лишь три слова: пресловутое «Лера», «вечер» и «приходи».

Дураком Лерка не являлся, а ухаживания русалки были крайне очевидны. Большой город научил Лерку относиться ко всему с долей пофигизма, поэтому если его и смущало внимание Вела, то только первые две недели. И если морально Лерка готов на многое, то когда возможность замаячила прямо перед носом — стало немного боязно. С другой стороны, свою симпатию и почти влюбленность к Велу было глупо отрицать.

Лерка еще колебался, когда русалка приподнял его лицо за подбородок и поцеловал — жарко и жадно, разбивая последние сомнения вдребезги.

— Я приду.

***

Холодные прикосновения ветра к обнаженной коже и прогретая за день, похожая на парное молоко вода вызывали странный контраст. Стоя по пояс в реке, ночью в глухой, богом забытой деревне, Лерка чувствовал себя глупо. Среди стрекота кузнечиков и кваканья лягушек тихий шелест осоки наждачкой проходился по натянутым нервам.

Появление Вела он проморгал. Короткий вскрик эхом разнесся над гладью реки, а сердце предательски екнуло, ухнув куда-то в желудок. Русалка вынырнул совсем рядом, цепко обнимая и затягивая еще дальше на глубину.

— Твою ж!.. — испуганно клацнув зубами, выдавил Лерка, неосознанно прижимаясь ближе к Велу.

— Лера, — согласно кивнул Вел и полез целоваться, здраво рассудив, что времени у них и так не много и тратить его на ругательства совсем не обязательно.

По коже словно пустили разряд тока, и Лерка, увлеченно шарящий по телу Вела руками, не мог точно сказать — от холода или от жадных, изучающих прикосновений русалки. Лерка и раньше знал, что Вел теплый, но в этот раз он казался ненормально горячим. В голове гудело, а ноги дрожали и совсем не держали, отчего он практически висел на Веле. Ему на ухо шумно выдохнули и потянули на середину реки, отчего Лерке пришлось вцепиться в русалку не только руками, но и ногами. Он повис на нем, как маленькая обезьянка, тесно прижимаясь всем телом.

Ладонь Вела обожгла поясницу и скользнула в трусы. Лерка сильно, до цветных кругов перед глазами, зажмурился и сделал глубокий вздох, словно собирался нырнуть. Во рту предательски пересохло. Он потерся пахом о живот Вела, стараясь унять как-то появившийся зуд. Горячие губы успокаивающе прижались к плечу, оставляя на коже ожог.

Когда ноги коснулись дна, Лерка испуганно вздрогнул и распахнул глаза. Пока он лихорадочно размышлял о глобальных вопросах из разряда «секс в воде», Вел подплыл к противоположному берегу, который был не таким пологим.

Повинуясь рукам русалки, Лерка вышел на мелководье и уселся на песок, чувствуя, как на воздухе кожа покрывается мурашками. Вода едва доходила до пояса.

Выползший следом Вел опрокинул его на спину и навалился сверху, щедро делясь теплом и поцелуями.

Когда между ягодицами ткнулся влажный, горячий член, Лерка вскинулся и попытался сбросить с себя русалку, но тот оказался сильнее, легко подавив его сопротивление. В приглушенном, невнятном бормотании Лерка с трудом разобрал свое имя и «так надо».

Прикусив губу, Лерка разрешающе кивнул. Боль была, но не такая ослепляющая, как он себе успел навоображать. Член у русалки оказался покрытым какой-то слизью и суженным на конце, по крайней мере, по ощущениям Лерке почудилось именно так. В голове запоздало появилась мысль, что он извращенец. И хуже всего, что ему нравилось это непривычное чувство заполненности и тяжести. От легких поцелуев и лихорадочных прикосновений рвало крышу, а стылый песок под спиной и вода, щекочущая кожу, придавали сексу безумный оттенок.

— Вел, пожалуйста, пожалуйста, — Лерка и сам не знал, о чем просил. То ли о том, чтобы русалка прекратил его мучить, то ли чтобы сделал то, чего он подсознательно хотел последнюю неделю.

Вел, видимо, умел читать мысли. Он понимающе и абсолютно паскудно улыбнулся и, приподнявшись на руках, толкнулся. Жалобный всхлип разрушил тишину, и Лерка не сразу понял, что именно он сам и является источником звука.

К шумному, сбитому дыханию прибавились пошлые хлюпающие звуки и шлепки. Русалка придерживался какого-то своего собственного ритма, под который Лерке никак не удавалось подстроиться. Как только возбуждение начинало накатывать, грозя накрыть с головой, Вел замедлялся или менял угол проникновения. Лерка готов был выть и умолять, но почему-то лишь хрипло стонал и терся пахом о его живот, а ягодицами — о хвост.

Наклонившись, Вел бережно, слишком целомудренно прижался к его губам в поцелуе и выдохнул на грани слышимости заветное «Лера». Это и стало спусковым крючком. Лерку выгнуло в нахлынувшей волне оргазма, а перед глазами вспыхнул костер.

Вернулся в реальность он через несколько минут, чувствуя, как в него кончает Вел, шепча что-то в изгиб шеи. Мозг это отметил как-то мимоходом, будто для галочки. Вместе с усталостью пришел озноб. Дико захотелось спать. Впрочем, если брать во внимание все еще лежащего на нем русалку и его упирающийся в бедро член, о сне Лерка мог только мечтать.

— Лера? — Вел вопросительно заглянул ему в лицо.

Вот и что на это можно сказать?!

Вздох вышел обреченным, а поцелуй — до безобразия сладким.

До рассвета оставалось четыре часа.

***

Утреннее солнце было отвратительно-ярким, а сумка, под завязку набитая банками с соленьями, тяжелой. Лерку лихорадило то ли от не успевшего прогреться воздуха и тонкой ветровки, то ли от проведенной ночи в реке. Между ног болезненно тянуло и пульсировало, и Лерка никак не мог отделаться от ощущения, что у него полные трусы песка. Спать хотелось неимоверно, зевал он не переставая.

Лерка подозревал, что ночные купания не прошли даром. И хорошо еще, если он отделался лишь банальной простудой, а не залетел. Черт знает этих русалок, мало ли как они там внутри устроены. А зная Леркино везение, ожидать можно всего.

Автобус вынырнул из-за поворота, надсадно кряхтя и оставляя после себя облако пыли. На всякий случай Лерка помахал руками, привлекая к себе внимание. Машина, дернувшись пару раз, заглохла, не доехав до остановки пару метров.