Разумеется, обо всём он мог расспросить и непосредственных участников событий, с которыми Уитмар виделся незадолго до смерти, но, выбирая между Джейком и Брайаном, Вэрнон без сомнений указывал на первого.

Быть может, они не были закадычными друзьями, а они ими точно не были, но и ненависти к нему Рамирес не питал. Его отношение к Вэрнону лучше всего укладывалось в характеристику «молчаливое уважение на расстоянии». Никакого панибратства, только почтение. Разговоры не на отвлечённые темы — лишь по делу. Когда позовут и прикажут отчитаться в том, как идут дела в городе. О форс-мажорных обстоятельствах, выходящих за грани привычных происшествий, следовало докладывать без дополнительного напоминания. По собственной инициативе.

Джейк свои деньги отлично отрабатывал.

Не напоминали.

Сам приходил.

С его слов в сознании Вэрнона вырисовывалась ныне определённая картина.

Пропажа обнаружилась достаточно быстро, прошло не больше десятка часов с момента смерти. Иных могли искать неделями, а тут всё было на виду. Убийца не пытался замести следы. Он их просто не оставил.

По всему выходило, что молчание Легана первым делом озадачило его неизменного напарника, и поиск пропажи начался с подачи очухавшегося Скайфорда, а вслед за ним подключился Хоффер, не оставляющий бедовых знакомых на произвол судьбы и подставляющий им плечо в случае необходимости.

Телефон Уитмара не отвечал, сообщения уходили в пустоту, решение проверить, как он там поживает после вчерашней гулянки, получило одобрение и реализацию. Визит к нему домой, нанесённый закадычными друзьями-приятелями завершился тем, что они нашли труп.

Остывшее тело на окровавленных простынях.

Стеклянный взгляд и полное равнодушие ко всему происходящему на веки вечные.

Уитмар Леган был застрелен ушедшей ночью в собственной постели.

Никаких посланий, оставленных рядом с трупом.

Ни отпечатков пальцев.

Ни случайно обронённых вещей.

Ни волос, выпавших из причёски и способных привести к их обладателю.

Многие преступники, проворачивая гениальные комбинации, горели на мелочах, о которых забывали. Здесь всё было учтено.

Неспешно потягивая кофе, просматривая газету и попутно пролистывая на экране смартфона новостные ленты, успевшие опубликовать пару-тройку заметок о смерти Уитмара, Вэрнон слушал отчёт человека, сидевшего напротив и подающего ему информацию, что называется, из первых уст.

Горячие новости, сдобренные комментариями эксперта, знающего все тонкости и желающего поделиться познаниями.

Горячее только поверхность Солнца.

— Классика жанра, никаких отступлений от канона, — со знанием дела заключил Джейк. — Два выстрела. В сердце и в голову. Оба точные и потрясающе профессиональные. Ты бы их видел…

На мгновение Вэрнона посетила мысль, что ещё немного, и Джейк от переизбытка эмоций поцелует, как это делают итальянцы, кончики пальцев, демонстрируя невероятный восторг от работы неизвестного убийцы. Джейк ещё не окончательно свихнулся, чтобы открыто восхищаться деятельностью преступника, но, кажется, был весьма и весьма близок к этому.

Или же просто считал, что Вэрнон его восторги разделит.

Но в ответ получил лишь хмурый взгляд.

— Что ты хочешь этим сказать? — спросил Вэрнон, сложив газету и устроив её на краю стола.

Всё, сказанное прежде, его не слишком волновало, а когда речь зашла о способностях и технике, проснулся интерес. То ли исследовательский, то ли тот, что принято именовать стимулом для самосовершенствования. По рассказам выходило, что у него появился конкурент. Достойный. Заслуживающий внимания. Не просто очередной солдат удачи, отслуживший в армии, научившийся держать оружие в руках и считающий, что теперь способен стать настоящем профессионалом в области отъёма чужих жизней, а потом оставляющий на своей жертве по десятку ранений, потому что руки задрожали, слёзы на глаза навернулись, и с первого раза ничего не получилось.

Нет.

Судя по тому, с каким восхищением отзывался о нём этот продажный коп, не стоило списывать Рэда со счетов и заранее пророчить ему поражение.

Разумеется, не обошлось без отягчающих обстоятельств, не игравших ему на руку.

Он был одиночкой, выступающим против многочисленной стаи, а потому лёгкая победа ему даже при виртуозной технике владения теми или иными видами оружия, не грозила.

Однако противостояние обещало быть интересным, если бы Рэд открыто предложил Вэрнону с ним посоревноваться. Устроить что-то вроде смертельной гонки. Точка старта, точка финиша, несколько препятствий и ловушек, расставленных по пути, потому что без них играть скучно. А по результатам игры уже договариваться о чём-то, предлагая свои условия и надеясь, что получится быть услышанным.

Но цели Рэда оставались тайной.

Принципы отбора, коими он руководствовался, намечая себе жертву, тоже ставили в тупик.

Уитмар занимал одну из низших ступеней в иерархии и не имел особого влияния в империи Волфери. Так чем он мог помешать тому, кто умел убивать настолько красиво, что даже полицейский засматривался и восторгался, покидая место преступления? Личные счёты? Давние обиды? Какие-то общие дела, завершившиеся нечестным разделом денег?

Сомнительно всё.

Сложно представить гения столь специфического искусства, проводящим время в компании людей, подобных Уитмару и Брайану. Шестёрки, которым цена — ломаный цент, не больше. Да и то, кажется, переплачено.

Не будь той переписки, наделавшей шороха и породившей не опасения, но ярость Ингмара, списать произошедшее можно было на… Да на всё, что угодно, если говорить откровенно. Грохнуть Уитмара могли, как свои, так и чужие. Не совсем свои, конечно, но тесно сотрудничающие с Ингмаром. Его деловые партнёры, заметившие косяки и сбои в работе пешек, а потому решившие устранить мешающую деталь.

С такими бы умениями, как у Рэда, вращаться в высших эшелонах, принимать заказы только повышенного уровня сложности, раз за разом проверять себя на прочность и почивать на лаврах.

Однако…

Он ломал систему.

Не самый значимый в стране город.

Не самая прославленная жертва.

Вообще не прославленная. Безликая. Жертва, не представляющая для охотника интереса.

Исключительно тем и примечательна, что связана с семьёй Волфери.

Ингмар только потому и бесился, что прикончили кого-то из его людей. Фактически, оскорбили, дали пощёчину, забрались на его территорию. Сам по себе, Уитмар был для него пустым местом. Возмущения рождались из длительных размышлений и рождённых в них выводов, которые могли оказаться, как реальными мотивами, так и чушью собачьей.

Для какого-нибудь мясника, не смыслящего ничего в искусстве смерти, этот шаг мог быть настоящей победой и стремительным рывком вперёд. Но для таинственного мистера Р?

Вряд ли.

Желание увидеть своими глазами переписку Брайана, в которой странствующий убийца разбрасывался обещаниями утопить город в крови, возросло в разы. Тем печальнее было осознавать, что все попытки восстановить её, предпринятые не последними в своей профессии программистами, оказались провальными, и единственный результат, которого удалось добиться — это разведённые руки, грустное выражение лица, отведённый в сторону взгляд и заявление:

— К сожалению, информация не подлежит восстановлению, мистер Волфери. Мы сделали всё возможное и перепробовали все существующие методы, но…

Когда он услышал это впервые, внутри ещё теплилась надежда на появление специалиста, способного создать программу, которая заполнит пробелы и позволит ознакомиться с сообщениями самостоятельно, пропуская их во время чтения через своё, кристально-чистое сознание, не отравленное всевозможной химией, как это было в случае с Брайаном.

Когда ему ответили отрицательно ещё несколько раз, вынося окончательный вердикт о том, что восстановление невозможно, он целиком и полностью понял, что испытывает в моменты ярости Ингмар. Тоже захотелось разнести что-нибудь о стену, чтобы выпустить пар.