Сумамбетова скрылась из виду, как только галовизоры по всему Содружеству показали первые кадры катастрофы. И это было подозрительно. Тремейн мог оставить ей носитель информации еще до того, как сел в пассажирское кресло того злополучного корабля.

Продолжая рассуждения, получалось что вожделенный, и уже омытый кровью, инфокристалл, скорее всего, у меня. И это именно я возглавил спасательную операцию, несколько минут пребывал наедине с журналистом и забрал его у умирающего. Только никуда прятаться не стал.

Сказать по правде, ни единой секунды не надеялся, что дознаватели мне поверят. Хотя бы уже потому, что им по должности не положено. Даже, если имеющаяся с собой аппаратура, утверждала, что я был исключительно и абсолютно правдив. Больше чем уверен - бесед удостоилось большинство работяг из тех, с кем я, так или иначе, контактирую. И все они, в один голос, перескажут то, о чем я жаловался последние пару недель. Что, если офицеры разведки не идиоты, а они точно не идиоты, вызовет еще большие подозрения. Тем более что оба, так сказать, фигуранта вдруг обнаруживаются живущими в одной квартире.

Это мне отлично известно, что Сашка Тремейн ничего не передавал. И что теперь смертельно опасная информация, скорее всего, у Таи, которая изображает из себя дурочку, мне, по вей видимости, не доверяя.

Выводы выглядели, мягко говоря, жутко. Где-то на границе сознания билась истеричная надежда, что я ошибаюсь. Подленькая такая мыслишка, что меня все эти игры со спецслужбами не могут касаться. Что Саша с Таей - настоящие шпионы пиратских кланов с лун Юпитера, и мой долг помочь вывести их на чистую воду. Что из-за длинного, слишком любопытного носа Тремейна я теперь в один миг могу лишиться всего того, чем успел обзавестись на Королеве. Какой - никакой работы, друзей - приятелей, шанса как-то пережить это вынужденное отлучение от полетов, и вернуться, наконец, к тому, что действительно умею и люблю.

Но поднося ладонь к архаичному, папиллярному замку, уже знал, что, если будет нужно, если мои выводы имеют что-то общее с действительностью, буду готов пожертвовать всем ради данного другу слова.

- Ты мне единственный родственник, - вместо приветствия, заявил я Тае прямо с порога словами незабвенного мичмана Филлипчука. - И мы с тобой одной крови!

- Ты это чего? - отшатнулась от меня, как от зачумленного, девушка.

- Ко мне приходили дознаватели, - хмыкнул я. - И - да. Я им тоже пожаловался на тебя. Можешь заканчивать со своим театром. Рассказывай!

Станция ЛЛ-4 Королев. Внутренний обитаемый пояс. 06.173 Э.В.

Несколько дней ничего не происходило. Ну, не в смысле - вообще ничего. Точнее будет сказать - ничего экстраординарного. А так-то эти дни прошли более чем плодотворно.

Во-первых, у нас с Таей наконец-то наступило взаимопонимание. Сказать по правде, было чувство, что и теперь она всего мне не говорит, придерживает какую-то часть добытой Тремейном информации. Но, при здравом рассуждении, пришел к выводу, что не так-то это и важно, и что на ее месте, пожалуй, как-то также поступал. В конце концов, прошло долгих десять лет с прошлой нашей встречи. Чуть ли не половина жизни! И, Демоны Бездны, человек может за день, а час необратимо измениться, а тут целое десятилетие, прожитое в совершенно разных условиях.

В общем, на полную, стопроцентную откровенность я и не рассчитывал. Благо, Тая хотя бы дурочку из себя делать перестала и общее направление последнего Сашкиного расследования скрывать не стала. А там и без подробностей было чуднее некуда. Да так, что я набрался нахальства, да и пригласил капитана Высоцкого на откровенный разговор в клуб "Блиц". Как говорится: заодно и спортом позанимаемся! Артем Валерьевич слегка удивился, но тут же согласился быть, когда я уточнил, что хотел бы ознакомиться с результатами однажды взятых анализов крови.

Встреча была назначена на вечер, а днем, прямо из цехов нашего дока, с общественного терминала, я вышел в Сеть Содружества. Ну не из дома же было интересоваться историй запрещенной и даже уже успешно уничтоженной спецслужбами тридцать лет назад секты "Восход Человека".

Причина моего интереса к делам давно минувших дней была проста: нужно было составить свое собственное мнение о той информации, которую должен был подтвердить или опровергнуть седой военный врач. А в какую сторону искать, конечно же, подсказала Тая.

- Поверь, Лист, - устало выговорила она. - Я могу показать тебе все собранные Сашей материалы. Но боюсь, что ты просто мне не поверишь. Вот здесь...

Она передала три простых одноразовых кристаллических носителя. Совершенно обычных и обыденных. Именно на таких обычно переносят медицинские данные - анализы и все такое - когда не хотят доверять личную информацию Сети. На этих даже госпитальные идентификаторы сохранились с логотипом медицинского учреждения и именами пациентов. Александр Тремейн, Тая Сумамбетова и Фернандо Кальва - тот самый пилот и владелец погибшей "Саратоги".

- Кальва? - удивился я.

- Он тоже из нашего приюта. Старше нас на три года.

- Причем тут это?

- На чипах генетические карты. Можешь отдать их своему капитану. Как там его? Высоцкому, да?

- Откуда ты наешь о нем? - пошел третий час тяжелого разговора, мы устали. А я так даже начал немного злиться на изворачивающуюся и юлившую, вместо того чтоб просто рассказать все, собеседницу.

- Но ведь ты и не скрываешь свое с ним знакомство, - хмыкнула девушка, очередной раз подтвердив истинность уже несколько раз мелькавшей мысли, что этой сударыне самое место в СБ Содружества.

- Ладно. И что господин капитан должен там увидеть?

- Может увидеть, - поправила меня вдова. - Если опытный врач, и прожил жизнь с открытыми глазами.

- Да похрен! - прорычал я. - Может, должен... Ты отлично поняла, что я хотел спросить.

- Я не телепат, - рассерженной кошкой прошипела в ответ Тая. - Не могу постоянно догадываться, что там еще ты хотел или имел в виду. Научись говорить так, чтоб тебя понимали!

Было обидно. И очень хотелось плюнуть на данное другу слово и выгнать эту, извивающуюся как змею, заговорщицу на улицу. С вещами. А потом попробовать утопить осколки чести в крепком алкоголе.

Но я только, который уже раз, тяжело вздохнул и начал с начала.

- Ну, так что капитан Высоцкий может там увидеть?

- Все три пробы... И, как Саша полагал, твоя тоже! Несут следы евгенического вмешательства. У всех нас - совершенно однотипного. Не смотря на то, что все мы относимся к разным генетическим группам, характер изменений одинаков. Чего именно намеревались добиться гем-дизайнеры, нанятым нами экспертам не удалось распознать. Но мы все-таки получили направление для поиска. Секта "Восход Человека". Нечто подобное с кодом делали только они.

- Только фанатиков мне еще не хватало, - пробурчал я себе под нос. А подумал совсем о другом. О том, что незабвенный мичман Филлипчук оказался прав на все сто! Мы, все воспитанники детского приюта на станции ЛЛ-4 "Белгород", действительно оказались в какой-то мере родственниками друг другу.

- Можешь не переживать, - саркастично скривила губы Тая. - Сейчас секта запрещена. И за пять или шесть лет до нашего с тобой рождения была полностью разгромлена Службой Безопасности.

- А как же тогда...

- А вот это уже вопрос, Лист! - торжествующе вскричала вдова. - Главный вопрос! Как могло случиться, что спецы уничтоженной организации смогли провести массовые генетические модификации... Глубокие, парень! Очень глубокие! Очень и очень глубокие модификации у тысяч детей в самом сердце Содружества! Можешь себе представить?!

- Но у меня всего единица... - ошарашено выговорил я.

- И у меня, - кивнула та. - И у Сашки с Фернандо. А ты думаешь такую операцию возможно провести без ведома СБ? Думаешь эти...

Девушка скривила губы, словно бы съела что-то протухшее.

- Не в состоянии организовать нужные данные в инфокарте? Мы - большой эксперимент, Ури! Только, похоже, он провалился.