Парень начинает моргать.

– Не шевелись, – говорю я.

Он переворачивается на спину. Трогает лицо и видит кровь на руках:

– Ёб твою мать!

Проверил шейный отдел, как же. Пока пациент приходит в себя, подбираю с асфальта окровавленный клык и кладу в карман.

– Да не двигайся ты. Будет больно – скажешь.

– Больно!

– Погоди, я еще не трогал.

– Эй, мистер! – кричит кто-то.

Поднимаю глаза. Малолетние бойцы, несмотря на мое безразличие к ним, все еще не испарились.

Странный возрастной набор: от двенадцатилетних детишек до семнадцатилетних оболтусов. Разношерстная компания, хотя одеты все примерно одинаково: широченные куртки, мешковатые джинсы, все покрыто брэндами, так что ребятки похожи на жителей центра Лос-Анджелеса из “Бегущего по лезвию”. По крайней мере, эти пацаны выглядят здоровее заплывших жиром задротов, которые выносят мозги своим бабушкам на круизном лайнере. Похоже, они много времени проводят на воздухе, даже если все это время занимаются только мордобоем.

Многие из них вытащили стволы и сейчас целятся в меня. По большей части дробовики и охотничьи ружья, хотя у некоторых – в основном у ребят постарше – есть и дорогие игрушки. У самого старшего на вид, главаря шайки, “Кольт коммандер”, блестящий, как диско-шар.

– Да, ты, – говорит он, – мистер Дебил.

Не знаю, что и делать.

Во-первых, нелетальный контроль толпы – самый сложный раздел любого боевого искусства. Чтобы сохранить этот навык, недостаточно просто колотить по груше в офицерском спортзале ночи напролет. Для этого нужно отрабатывать захваты, подсечки и так далее – короче, все то, чем я не очень-то занимался в последнее время, во всяком случае, не настолько усердно, чтобы сейчас не сомневаться в своей способности обезвредить целую охапку вооруженных детей, никого из них не покалечив.

Во-вторых, разве я вмешался в этот конфликт не для того, чтобы не дать покалечить ребенка? Разве сэнсэй Огонь Дракона не говорил нам: “Контролировать – лучше, чем причинить боль; причинить боль – лучше, чем покалечить; покалечить – лучше, чем убить; убить – лучше, чем быть убитым”? И кому, как не мне, следовать этому наставлению буквально?

Беру избитого пацана на руки и встаю. Думаю, не сказать ли “Для тебя доктор Дебил”, вспоминаю, что сейчас я вроде как в отпуске, но все же так и говорю.

Парень с “Коммандером” обиженно восклицает:

– Это тебя не касается!

– Из-за тебя уже касается.

Я было почти прошел мимо него – подозреваю, что и мимо всех остальных, – но тут он встает у меня на пути и приставляет кольт мне к горлу слева.

Чувак совершил ужасную глупость. Из-за этого во мне просыпается зверь, которому насрать на то, что передо мной всего лишь дети, и даже на то, что у многих из них стволы. Этот зверь хочет, чтобы я отбросил пацана, который у меня на руках, а пушку вот этого пацана дернул бы себе за голову, наступил ему на левую ногу, одновременно выбив в сторону правое колено, ударил бы открытой ладонью в горло и зафиксировал хватку. Так, чтобы после сокрушительного удара коленом в грудь он повалился назад, а его кольт и гортань остались бы у меня в руках. Надо будет потом обсудить с сэнсэем Огнем Дракона.

Этого зверя я боюсь больше, чем пушки. Особенно учитывая, что “Кольт коммандер” не самовзводный, а парень забыл взвести курок. Поэтому я просто протискиваюсь мимо бойца, и тот отскакивает в сторону, чтобы его не задели ноги пацана, которого я несу.

Я уже в паре шагов от угла здания, и тут с другой стороны появляется Вайолет Хёрст. Держит в поднятой руке телефон и кричит: “Никому не двигаться, ублюдки гребаные! У меня копы на линии прям щас!”

Все замирают.

– У вас тут слет, что ли? – спрашивает один из мальчишек у меня за спиной. В его голосе искреннее удивление.

Слышу, как парень с “Коммандером” матерится, пытаясь в нас выстрелить. Тогда я с разбегу толкаю Вайолет, вынося нас вместе с пацаном на руках за угол, как раз в тот момент, когда начинается пальба, и наши спины обдает брызгами штукатурки, сколотой пулями.

Вайолет – безбашенная девчонка. Она приземляется на ноги, разворачивается и сразу бежит. Мы проносимся мимо Дебби, та стоит перед фанерной дверью, рукой прикрывая глаза от солнца, и орет: “Не стреляйте по кафе, блядь, бестолочи!”

– Давай ключи, – говорю я Вайолет.

– Они в зажигании.

Я ж говорю – безбашенная. Швыряю пацана на заднее сиденье и завожу машину, газ в пол, так что мы сначала запрыгиваем на бордюр перед парковкой и только потом сваливаем отсюда.

Спортивное вождение всегда напоминает мне об Адаме Локано, который был моим лучшим другом с пятнадцати лет и до двадцати четырех – в том возрасте, когда человек обычно и гоняет, а потом перестает, если не становится профессиональным пилотом или отморозком. Мы с Адамом уже тогда были отморозками. Мы оба преклонялись перед его отцом, а тот советовал обращаться с машинами, как с женщинами: угонять, раздевать, бросать, если закипают, и не слишком на них полагаться. Наверняка он использовал и другие дешевые метафоры, но я их уже не помню[33].

Не сказать, чтобы съемная тачка оказалась уж очень спортивной. Даже при постоянно вдавленной педали газа автоматическая коробка пробует другую передачу, понимает, что она не тянет, и переключается обратно на ту, которую уже пробовала с таким же результатом. В первом правом повороте я рванул ручной тормоз. Никакого эффекта. Вообще.

Как раз когда я собираюсь сделать второй правый поворот, в зеркале заднего вида показывается пикап, ощетинившийся ружейными стволами.

На третьем правом повороте Вайолет спрашивает:

– Куда мы едем?

Я только что свернул с трассы и везу нас обратно к Дебби.

– Отрываемся от этих ушлепков.

Снова оказавшись на парковке перед кафе, бью по тормозам со всей дури. Чертова колымага не желает скользить, скрипя шинами, так что приходится сигналить. В этом нет никакого смысла, но мне его и не надо. Мне надо, чтобы малолетки в пикапе задумались, не нужно ли им защищать свою базу.

Направляясь по диагонали через парковку к дороге, на которую мы выехали три минуты назад, смотрю в зеркало заднего вида. Вижу, как пикап резко тормозит у фанерной двери. Ну, по крайней мере, теперь они хоть разделятся.

– Эй, – окликаю парнишку на заднем диване. – Ты не спишь?

– А что, могу проспать что-нибудь интересное?

– Где ближайшая больница?

– Не надо меня в больницу.

– Я тебя не об этом спросил. Где она?

– В Или. Но мой врач живет тут, за углом.

– Забудь о нем. Он все равно отправит тебя в больницу, если только у него в кабинете нет КТ.

– У него есть КТ в кабинете.

– Сомневаюсь.

– Чувак, я знаю, что такое КТ, – говорит пацан. – Он посылает пучки рентгеновских лучей по всему телу. Типа делает срезы. Моему сводному братану сто раз КТ делали.

– Серьезно? Зачем?

– У него была опухоль мозга.

– И ему делали КТ здесь?

– Ага.

Я соображаю. До городка Или, где мы с Вайолет собирались сегодня переночевать в отеле, еще полчаса езды по 53-й трассе.

– Ладно, – решаю я. – Где твой врач?

Парень привстает и смотрит на дорогу:

– Налево прям щас.

– Держись зубами за воздух, – предупреждаю я. – И в следующий раз говори заранее.

Опять пытаюсь задействовать ручник на вираже. Эффект нулевой.

– Прямо до упора, а в конце улицы – направо, – подсказывает мальчишка.

– Перед тем большим кирпичным зданием?

– Ага.

– И еще надо вызвать полицию, – говорит Вайолет.

– Ой, да бросьте вы, мисс!

И я того же мнения.

– Не хочешь, чтобы мы позвонили? – спрашиваю пацана.

– Да ни за что, блин.

Вздыхаю:

– Ну, как хочешь.

– Что?! – офигевает Вайолет.

– Мне кажется, нам стоит уважать мнение этого юноши. Кстати, мы не знаем наверняка, чем дело кончилось бы, не впрягись я за него.