– Еще есть? – спрашиваю.

Тристан кивает.

– Валяй.

Вернулся почти сразу и без тары.

Шепчет на ухо:

– Менты на площадке.

Оказалось, выскочил он в спешке и чуть не в объятия к ним. Успел лишь «бобон» заметить и обратно заскочить.

Охранника поднимаю.

– Камера работает?

Он башкой трясет: да, мол.

– Где включается?

Кивает: на ноги ему встать надо. Махнул Леваше, и он скотч на ногах рэмбовским ножом своим распластал. Включаем. Точно, «бобон». Сидят. Курят.

Охранник показывает рот развязать. Леваша смеется и прямо тесаком на роже опричника скотч протыкает, самым кончиком.

Тот в дырку картавит:

– Это охрана вневедомственная. Отстой у них здесь.

Ясно. Жди теперь, пока они на заявку какую поедут. Вот непруха… Понимаю, что нельзя нам засиживаться.

Прибросил, какую проблемку им организовать, чтобы уехали, а на ум ничего не идет. Это раньше охрана другим службам помогала, а сейчас хозрасчет, господа, хозрасчет и капитализм.

Охранника обратно бинтуем, и принимаю я решение захватывать ментов.

Не ждут они такой наглости, ей-ей, не ждут, а нам всего ничего осталось: загрузить упакованное и минуток десять на зачистку…

Лучше бы я этого не делал, но уж слишком привыкли мы, что нет тех ментов, которые собой готовы жертвовать.

Дождались, пока один из экипажных по малой нужде из «бобона» полез, и выскочили.

Рассвет в утро осеннее острыми лучиками брызжет. Мы с Леваном водилу уазика берем, а Мага – того, который по нужде пошел. Кто уж он там оказался, этот перец, а только плевал он на мускулы и хватку абрековскую. Поломал его быстро и добил с локтя. Я как раз в это время водительскую дверцу дернул и мусору волыну в харю уткнул.

Леваша рядом. Ах, не сообразили мы, что вторая дверца у ментов запирается – они сюда задержанных иногда суют. Ковыряется товарищ мой возле нее, а там и ручки-то нет.

Тяну водилу за воротник из машины и вижу, как Магу мусор ломает. Тристан помочь ему не может, потому как за спиной у него остался, а тут из салона, с заднего сиденья, как шмальнут из «калаша». Быстро все произошло.

«АКСУ», – оцениваю по грохоту. Только он так гремит. Ствол короткий, заряд пороха на улице догорает.

Смотрю, Тристан за грудь схватился и оседает, а водила, которого я тащу, воспользовался замешательством моим и двумя руками за пистолет уцепился.

– Роин, еще мусора, – шепчет Леваша сзади.

Гляжу, а на площадку тачка гаишная заезжает, и навалилась тут на меня паника. Кто сказал, что менты овцами стали? Сюда уже полгорода наверняка летит. У гайцов же в машине рация-шмация. Секунды нам остаются, чтобы убраться. Ей-ей, секунды. О добыче или о помощи товарищам речи теперь не идет.

Дернул я на себя водилу и потащил под ноги. Пару раз по голове топнул, пока не хрустнуло что-то. Задергался он внизу… А тот, который с автоматом, разворачиваться начинает в нашу сторону.

«Ну, – думаю, – хана тебе, Роин», но тут Леваша через дверцу ножик свой ужасный в него и засунул. Прямо через железо.

Этот горный баранчик волыну на разгоны редко берет, все больше с кинжалом своим носится.

Похоже, попал он менту в самое мясо и как надо, потому что паренек мордой в стекло сунулся и вниз ползет. Ножик у партнера моего почти полуметровый, можно при случае и троих нанизать.

Как-то быстро все перевернулось. Только-только мы в дамках были, и на тебе… Случай поганый!

Гаишники из машины выбираются. Оба с пээмами.

– Стоять! – орут и в нашу сторону без предупредительных «бах, ба-бах».

«Ох…ть… А как же инструкции?» – мелькает в голове, а пульки рядом по уазику «цык-цык».

– Уходим, брат, – толкаю Левашу спиной в кусты, а сам по гайцовской тачке шмалять давай. Сильно меня это цыканье возле уха взбесило – чуть в штыковую не пошел. Закипела кровь.

Менты прыти убавили, за машину спрятались, и тут я увидел, как спортсмен, который Магу сломал, к нам вокруг «бобона» бежит…

Закончил тут я геройствовать, и встали мы с Левашей на лыжи.

Рвем кустами, летим гаражами какими-то. Волыну в колодец швырнул, а баранчик мой ножик в дверце так и оставил. Подвели его насечки модные на лезвии, которые пилу должны изображать… Застрял ножичек-то.

Бегу и думаю: «Ну и куда дальше?» Времени остается максимум час. У мусоров наши рожи почти наверняка есть, да и Магу с Тристаном как пить дать к нам привяжут…

«Только вперед», – думаю. И кричу себе: «Вперед, Роин!» – и как-то это жалобно у меня получилось. Раньше так перед дракой орал, а теперь смотри-ка, в побеге вспомнилось.

Перед глазами рожа свинорылого плывет, и понимаю я, что пошло все наперекосяк именно из-за этого козла. Второй раз его касаюсь, и второй раз проблема, хотя решеньице уже зреет: похоже, новые территории будем осваивать. Пока суть да дело, когти из города рвем, и главное сейчас – взять лаве с документами.

На все дела час наметил.

Выскочили на дорогу, отдышались-отряхнулись, а тут и таксист рулит с желтым фонариком на крыше, шашечки и «666–666» на стекле. «Наша тачка, – думаю. – Кто нам поможет кроме темных сил?»

Махнул, а Леваше шепчу: мол, сегодня все по-честному – нам лишнее внимание ни к чему.

Водила резвый попался. Город только-только оживает, а машин ментовских – тьма. Гудят, моргают и все в одну сторону летят.

Сижу, о раскладе думаю. Из Красноярска надо хоть как вырываться и двигаться на Иркутск. Ворам о наших проблемах знать необязательно и о думках моих непокорных – тоже. Пускай будет, как раньше: вы воры, я фраер.

«Ничего, – думаю, – по самым скромным подсчетам, у нас с Левашей осталось почти три миллиона собственных денег, да пацанская полторашка. Нормальный ход… С такими суммами можно отсиживаться».

Вот и офис. Документы здесь, касса тоже. Шмоток не берем. Все по пути купим. Сейчас «хонду» возьмем – и ходу. «Эх, подругу жалко, – думаю. – Проснется она завтра, и нет меня. Ничего, дела закончим, обоснуемся, и вытяну я свою Мирьям. Хотя посмотрим, если Мага с Тристаном выживут, то и грев нужен будет, и адвокаты, да человек, в доску преданный. Самая ей роль. Деньги вышлю…»

Соображать соображаю, но, чую, обманываюсь. Девочка-то меня за правильного держит, ведь я ради нее офис этот затеял… Все пыль в глаза пускал, какой я крутой бизнесмен…

Таксиста тормознул метров за триста. Вдруг, думаю, какой резвый оперативник уже прокоцал чего. Подходим к гаражу – тишина. Фыркнула «хонда» моя, зашуршала. Греть не стал, сразу выехал. После зашел внутрь и глянул, как попрощался. Почудилось неожиданно, что не вернусь я сюда. Тоскливо стало, но давай я себя бодрить. Думаю: «Заделаем свинорылого, как просили. Изобразим несчастный случай, и атанде – свободны. Десятка баксов не лишняя».

«А может, на хрен все это? – подкралась предательская мыслишка. – Рванем сейчас в Хакасию, потом в Тыву, а там и до Внутренней Монголии рукой подать. Государственная граница только на автомобильных переходах… Это же для лохов от СССР: “граница на замке” или Карацупа со своим бульдогом. Сказки пионерские».

Такой ход я давно обдумывал. Отлежимся в Абакане тихими гражданами, подготовимся – и за кордон… Но рассуждать-то рассуждаю, а понимаю, что не отсидеться нам долго без воровской помощи. Времена не те. У мусоров и компьютеры, и связь нынче не по телетайпу, а значит, одна у нас дорога – на Иркутск.

Ночь свалилась на меня неожиданно. Только-только было солнышко, а тут раз – и тьма кромешная.

Импульсы окружающего пространства замедлялись. Центр у вселенной сместился, и мой город Иркутск остался далеко-далеко…

За чтением письма, оставленного мне Главным Геологом, время шло быстро. Пять листов формата А4, исписанные размашистым почерком, перевернули всю мою жизнь. Лихорадочное состояние, накрывшее меня при чтении журналов из сундучка, после письма окончательно затянулось петлею на шее. Думать о чем-то, кроме плана дальнейших действий, не получалось. «Сначала в обязательном порядке советуюсь с Петром», – соображаю. Так или иначе, это одна из составляющих завещания Главного Геолога.