-Пусть Скицын со своими еретиками из Кронверка танцуют танго на осевом меридиане… - в унисон моим мыслям сердито добавил д’Эспозито, заталкивая в рот энный леденец и отхлёбывая после этого эспрессо, старый извращенец. – А нам нужно заниматься нормальной работой на благо Антинеля, а не всякими… изысками.
-Я понимаю, профессор, - голосом овечки Долли проблеял я, пытаясь не начать ухмыляться. Карло удовлетворённо хлюпнул в свой стаканчик на тему «Ну, наконец-то, не прошло и года!», и продолжил путь по коридору. Я плёлся следом, снова и снова прокручивая в памяти тот сырой и ветреный вечер, когда я впервые заговорил с Нордом.
Да, на моём собеседовании он тоже присутствовал, но меня в тот день разбирал такой лихорадочный мандраж, что я толком ничего не помню. Только при взгляде на Норда толкнулась смутная мысль о моём наставнике и учителе Тейяре де Шардене – он упоминал однажды о том, что у «Предвечья» всё-таки имеется автор, и что им с большой долей вероятности является руководитель НИИ в Антинеле. Тейяр ещё говорил, что вроде бы… но нет. Как же Норд мог умереть несколько лет назад? Наверное, учитель что-то напутал. Он ведь был не без своих странностей, великий Тейяр де Шарден… один этот их с Моховым Мёбиус-вектор чего только стоит…
И Норд странный. Про него тут такое рассказывают – интернатская спальня после отбоя нервно курит в сторонке. В компании с глушащим валерьянку литрами перепуганным Спилбергом. И что вместо сердца у Норда хрустальный сосуд с золотой рыбкой с Истинного Полдня. И что сердца нет вообще никакого. И что господин директор пьёт кровь своих подчинённых – в прямом, причём, смысле, а не в переносном… И даже что не может выйти за территорию Института даже на пару метров, потому что на самом деле давно умер, а до сих пор руководит Антинелем лишь потому, что здание поддерживает в нём жизнь своей энергией – электрическими и магнитными полями.
Нет, ну… тем вечером Норд действительно без сознания лежал на полу в пустой комнате, в глубинах флигеля, куда меня занесло в попытках не попасться д’Эспозито после очередного моего авантюрного залаза с распробом. И вокруг него вились провода. И кажется даже, что… нет. А вот это тебе всё-таки померещилось, Сао Седар. Тебе померещилось. И очутился руководитель Антинеля там тогда, скорее всего, после того, как какой-нибудь пролетарий крепко постучал бедным Нордом об стену в качестве выражения своего недовольства политикой НИИ в сфере распределения финансов… А то и попросту с перепугу. Напоролся в тёмном коридоре в комендантский час на директора, сообразил, чем чревата эта дивная встреча, и решил его пристукнуть, пока свидетелей нету. Но поскольку был дилетантом, то Норда не добил, и убежал, бросив свою жертву в ближайшей комнате… И кровь на рубашке была из-за этого, а вовсе не потому, что Норд у себя из рук провода выдёргивал, когда вставал.
Не надо уподобляться блондинке Глебофф, которая верит во все эти Антинельские страшилки, даже в то, что лифт в центральном здании разумен и умеет говорить. И развлекает порой своих пассажиров скабрезными остротами в духе хирурга А. Ф. Баркли. Не надо, Сао Седар.
-…Сао Седар, - произнёс совсем рядом тихий, хрипловатый, как будто слегка придушенный голос; я очнулся от продолжительного заплыва по канавам своей памяти, и обнаружил себя в приёмной. Норд, по-птичьи склонив голову набок, стоял у двери в свой кабинет; на его золотисто-рыжих волосах и на плечах поблёскивали дождинки – видимо, сам только что вернулся откуда-то. Д’Эспозито, прилежно скалясь, прятался где-то за моей спиной. Сероглазая секретарша преданно таращилась на директора поверх монитора и ожидала продолжения.
-Кофе с корицей и цедрой апельсина, два раза. И не тревожить, - проинформировал её Норд и перевёл взгляд на меня. Повторил (и мне показалось, что он катает моё имя во рту, как конфетку барбариску, наслаждаясь его вкусом):
-Сао Седар, в продолжение имевшего место быть разговора и Вашей последовавшей объяснительной, у меня есть несколько вопросов вокруг муравейника, который Вы тут разводите в одно лицо с целями, далёкими от отдела. Поэтому пройдёмте поговорим серьёзно и раз и навсегда касательно этой Вашей самостоятельности строго поперёк. Карло! Вы мне не нужны вот тут топтаться. Идите делайте свои ритуальные пляски. Согласно регламенту.
-Да, господин директор Антинеля, - со стеклянными глазами отозвался Карло, поклонился и канул куда-то в коридор. Я же продолжал торчать у секретаршиного стола и отчаянно тупить. От реплики Норда у меня реально запутались извилины: телеграфный аллюр, на котором он изъяснялся, сломал даже мою альтернативную логику нулевика. Хорошо, что Норду не требовалось ответа – он кивнул сам себе и скрылся в кабинете. Я осторожненько пробрался следом и невольно округлил глаза: вдоль всей правой стены тянулся стеллаж, сплошь уставленный фолиантами с названиями, от вида которых у меня восторженно и благоговейно перехватывало дыхание. «Ангелы Дороги: как это было»; «Крах Реттерхальма и рождение Тел’аран’риода», «Хранители и Командоры: потерянные страницы»…
Забыв обо всём, я шагнул к шкафу; мои пальцы коснулись холодного стекла… и только тогда, резко вздрогнув, я вспомнил – где я и зачем. И кстати о зачем…
-Подкидыш де Шардена… что Вы ищете наощупь в темноте, отвернувшись от традиций, отторгая общепринятые рамки?..
Норд остановился в паре шагов от меня, прислонясь виском к углу стеллажа. Примерно одного роста со мной, он был куда более хрупким, и неожиданно напомнил мне месяц из детских сказок – такой же тонкий, бледный, остролицый, с выгнутым уголками вниз упрямым ртом.
Я не ощущал никакой опасности для себя; сам же продолжал испытывать к Норду смесь осторожного интереса, лёгкой неловкости из-за этого интереса, и опаски – как и перед всем, чего не мог уразуметь.
-Я… Вы знаете, я хочу понять, как всё это устроено. Этот потрясающе сложный, постоянно растущий, развивающийся организм Мироздания… - ответил я искренне; Норд в ответ понимающе и как-то даже подбадривающе вновь склонил голову набок, и я рискнул продолжить, - Тейяр говорил, что через нас, учёных, Вселенная познаёт самоё себя… а я, вместо того, чтобы помогать ей, страдаю хер… кхах… то есть, выполняю поручения, с которыми способны справиться и неквалифицированные сотрудники! В рекламке о работе в Антинеле, на которую я клюнул, обещали горизонты и простор, а Карло пинками загоняет нас в тупой тупик рутины…
Тонкие брови Норда на этих словах чуть дрогнули, и я резко осёкся со своей пламенной речью. Мда… вечная проблема: если Сао Седар разойдётся, то способен наговорить много лишнего. Очень много.
-Простите… - мне захотелось стремительно провалиться сквозь пол дюжиной этажей ниже, и там слегка переосмыслить. Норд взирал на меня с великолепной холодностью; я в это время пытался отделаться от мысли о бьющейся в его груди, запертой в хрустале золотой рыбке. Тьфу, вот же дурь привязалась, пропасть…
-Простить за что, Сао Седар? – спросил он, и его брови, которые казались подрисованными острым карандашом на равнодушно-фарфоровом лице, вновь легонько изогнулись. Я замялся:
-Ну… за всё это недовольство… в конце концов, это ведь Вы составляете план квартальных работ для профессора д’Эспозито, он же сам ничего из головы не выдумывает…
-Естественно… что можно извлечь из этой автономной сферической пустоты в вакууме… деление на ноль… - Норд осторожно убрал за левое ухо прядь золотисто-рыжих волос. Помолчал. – А что, если план квартальных работ для Карло составите Вы, Сао Седар?.. Я бы хотел увидеть этот документ.
-С каким лимитом бюджета? – уточнил я, моментом сделав охотничью стойку. Кажется, упомянутая д’Эспозито госпожа Удача не торопилась оставлять моё общество.
Норд отделился от стеллажа и присел в кресло к столу; жестом велел мне устраиваться напротив, что я и проделал, с удивлением обнаружив, что у меня от волнения чуть подкашиваются ноги. Сероглазая секретарша, спрятавшись за своей улыбкой, принесла на подносе два «напёрстка» с эспрессо романо.
