Ведущий что-то начал говорить. Что-то, не представляющее никакого для меня интереса. Точно забывшись и не до конца отойдя от необъяснимой эйфории, я помахала шествующему к нам Хэппи и приветливо обняла его, не выпуская из своей руки ладонь Стива.

— Классный танец, ребят, — по глазам вижу — не врет. — Я прямо не ожидал, что мне понравится.

— О, ну спасибо, — даже мое фырканье получилось несерьезным.

— Честно! Нешвир же тут за главную была.

— Уэшвилл, Хэппи, — засмеявшись, я упустила момент, когда к нашей небольшой компании присоединился еще один человек. — Нора Уэшвилл. Что за комбинация имени и фамилии.

Хэппи только невозмутимо вздернул бровями:

— Как с языка сняла.

— Поаккуратней с шутками про язык, не все у нас здесь свободные пташки, — одна фраза — и ощущение праздника и радости как рукой снимает.

Я уже приготовилась ляпнуть в ответ очередную невразумительную чушь — не важно, какую конкретно, главное, чтобы он прекратил, наконец, так себя вести, но наткнулась на скептический взор карих глаз, опустившийся к рукам, которые, к моему внезапному ледяному осознанию, все еще были сцеплены.

О, господи.

Только не говорите, что он подумал, будто мы…

Боже, каков болван!

— Извините, мы на минуту, — одним быстрым движением вытянув руку из тут же разжавшейся ладони Роджерса, я постаралась как можно яростней вцепиться в локоть Старка. Тот в ответ состроил гримасу капризного ребенка, чья суетливая мамочка опять закрыла ему глаза на сцене поцелуя и потащила в детскую, включать мультфильмы, и предсказуемо вырвался.

Не то чтобы подобная реакция задела — просто всколыхнулось на дне старое доброе раздражение.

Оказавшись в месте, где не так громко играла музыка, я остановилась.

— Ну? И что это опять было?

Если судить по лицу Тони, то для него моя фигура представляла не больший интерес, чем прожектор неподалеку.

— Ты меня притащила сюда в разгар веселья, у тебя надо интересоваться.

— Я про Стива, — с нажимом. Пока терпимо. Только не выводи меня, бога ради. Итак нервы ни к черту.

— Не надоело еще приставать ко мне со своим Роджерсом?

— Он не мой Роджерс!

— Просто хватит отрицать, что вы встречаетесь.

— Мы… что? — от услышанного я забыла всю тираду, что собиралась на него выплеснуть. — Издеваешься?

— Я-то как раз…

— Господи, Старк, повзрослей! — я не выдержала и повысила голос, игнорируя факт, что стайка каких-то девчонок обернулась в нашу сторону. — Поведение на грани маразма.

Его царское величество наконец-таки соизволило одарить меня вниманием.

Самовлюбленный, надменный… грр.

— Да ну тебя, — я развернулась и успела сделать несколько шагов прочь от темного уголка. Запах — этот невыносимый запах — достиг обоняния прежде, чем плеч коснулись большие и теплые руки.

Не стой так. Не стой так близко, ничего не говоря и опаляя затылок своим невозможным дыханием.

— Извини.

Тони качнулся, приближаясь на пару сантиметров, которые на подобном расстоянии были особенно ощутимы. Ладони скользнули ниже, вызывая предательские мурашки по всему телу, и затормозили в области предплечий.

— Пообещай, — я кашлянула; собственный голос казался чужим, — что вечер пройдет без всего… этого, — на выдохе. Ткань пиджака проехалась по лопаткам.

— Этого? — он издевается. Пальцы невесомо поглаживают… пульс. Место, где расположен пульс. Господи, как это называется? Почти ласкающие, чтоб их, прикосновения к запястьям. Из черепной коробки напрочь вышибает все мысли.

— Без шуточек про Стива, — уму непостижимо, скольких усилий мне стоило составить несколько слов в короткое предложение.

— Прекрасно выглядишь, откуда такое платье?

Съезжает с темы, сбивает с толку.

Ненавижу. Ненавижу, Старк, ненавижу и теряю голову.

— Что ты делаешь? — смотрю вниз и не могу оторваться от вида того, как он накрывает тыльную сторону ладони и медленно переплетает пальцы.

— Ты смущаешься? Ты покраснела, у тебя щеки розовые, — колебания воздуха от чужого дыхания в районе шеи, гонящие кровь по венам с удвоенной силой.

— Я? Я — нет, вроде нет. Просто ты мой лучший друг, и все на нас смотрят, а у моего платья спины нет, — буквально проглотила последние слова, сохранившимися остатками разума понимая, что лучше замолчать, но язык определенно решил зажить по своим правилам.

— Да какое кому дело.

— Какое дело? Нет, ты не, — то, что я совершаю огромную ошибку, поворачиваясь в его руках, дошло не сразу, но когда стукнуло по мозгам, было поздно, — ты не понимаешь. — Дежавю из клуба. Его руки на моей спине, голой спине. Кажется, за все годы нашей дружбы такого прежде не происходило. — Ты — это ты, и все знают, как ты ведешь себя с любой девушкой, и это все нор… — дрогнули и опустились ниже — туда, откуда начинает струиться к полу ткань, чудом не открывая взору копчик, — в порядке вещей. Ты мой друг, а я с тобой… я в этом дурацком платье как идиотка, и мы стоим тут, и люди вокруг…

Тони надавил ладонью на поясницу совсем немного, но я все равно умудрилась навалиться на него и от растерянности зацепилась за лацканы пиджака, не зная, куда деть руки. В голове не было вопросов, мыслей, хотя бы приблизительного понимания происходящего.

Его лицо в нескольких сантиметрах от моего собственного. Эта близость была… я при всем желании не могла подобрать вразумительного эпитета. Такого, который был бы понят и который мог бы… передавал бы то, что хотелось… черт, сказать.

Взгляд приковался к его губам. Тем самым губам, на которые представлялся случай смотреть нечасто, но тем самым, которые я бы узнала из множества в большой коробке с фотографиями, изображающими одни только мужские губы.

Нет, нельзя, не сейчас.

Не так.

Господи-боже, кто-нибудь, спасите нас, пока не поздно.

Я закрыла глаза, едва не разодрав себе веки взглядом, который будто по-прежнему был устремлен на него. И, словно издали, донесся голос Хогана:

— Твою мать, соком, прямо на рубашку! Эй, вы представляете, эта блондинка, эта, как ее…

Твою мать. Ты прав, Хэппи. Просто: твою мать.

Я выскользнула из кольца рук, не чувствуя ничего, кроме пустоты внутри и дрожи в пальцах.

Будто разом выкачали всю жизненную энергию. Будто больше не осталось сил.

— Когда мы поедем в коттедж? — вопрос явно застал Хэппи врасплох и сбил с линии повествования. Он нахмурился, а в следующий момент обратился к Тони, вовлекая его в завязавшуюся беседу.

Пользуясь случаем, я отдалилась от мальчишек и прижала ладони к лицу, медленно вдыхая и задерживая дыхание.

Я пропала. Наглухо пропала, унеслась на самое дно этого безумия, влипла по самые уши.

Комментарий к 11.1.

1. «Rufus Wainwright — Hallelujah».

2. «Within Temptation — All I Need».

========== 11.2. ==========

Любопытный вопрос: кто приезжает на пляж в декабре?

Хэппи заглушил «лоховоз», паркуясь рядом с «крутомобилем» Старка — пояснения о том, кто мог так окрестить вполне себе миловидный автобус, излишни.

К моменту нашего прибытия погода изрядно испортилась — началась самая настоящая метель. Небо затянуло серыми тучами, какие имеют обыкновение нависать над головами кутающихся в шарфы прохожих при сильном снегопаде — не было видно ни звезд, ни даже луны. Жуткий свистящий ветер поднимал в воздух верхушки сугробов, какие намело за выходные, и хлестал ими направо и налево.

На крыльце, напротив приоткрытой двери, в ожидании возвышалась фигура в костюме-тройке.

— Давайте-давайте, пошевеливаемся, Джарвис ждет, — Тони суетился, доставая с Хэппи из багажника еще какую-то черную сумку, и неопределенно махал руками в направлении дома у моря. — Брюс! Отличная хватка, — прокомментировал тот, когда опешивший Беннер едва успел поймать характерно звякнувшую сумку.

О, боже. Этот человек знает хоть какую-нибудь меру в потреблении алкогольной продукции?

Роуди суетился с Клинтоном, я в одиночестве стояла у «лоховоза» и мелко подрагивала от дикого холода — ноги в страшно тонких, «летних» капронках грозили приобрести очаровательный красный оттенок. И только Стив, судя по заинтересованному выражению лица, был вполне доволен бесцельным протаптыванием снега: он внимательно зарился по сторонам, щурился, разглядывая величественно разместившееся на маленьком холме строение в коричневых тонах, вытягивал шею по направлению к морю и замирал, наблюдая черную в ночи, волнующуюся влагу.