— Точно. — Хихикнула Марла.

— Эх, это вы ещё Немчуру плохо знали. Так-то она тихая, спокойная, когда с Деппом не ругалась. Зато после походов или ещё чего особо изнурительного за ней наблюдать было мало — надо на камеру снимать. — Включился доселе молчавший Шекспир. — После одного из выездов она пыталась в банкомёте денег снять. А тот ни в какую не даёт. Она карточку и так сунет, и эдак — ноль эффекта. Я не выдержал, давай я, говорю. Беру карточку — сую, как мне кажется правильно, но тоже не принимает. Смотрю на карточку и начинаю ржать — она проездной пихала.

Зверя от смеху согнуло пополам, Марла не отставала. Анхель запрокинулся назад, сидя в кресле. Сам Шекспир пытался сдержаться, из-за чего изрядно покраснел, но всё равно засмеялся. С кухни вернулся Вихрь, не менее красный, но успокоившийся. Однако, поддавшись волне, расплескавшейся в воздухе смешливой истерики, вновь захохотал. Махнув рукой, он прошёл дальше и, надвинув тапки, вышел на балкон.

Выйдя, он глубоко вдохнул морозный воздух, тот приятно разлился по лёгким, слегка сдавливая их, но, по крайней мере, заглушая всякое желание глупо смеяться. Постепенно успокоившись, он сгрёб ладонью с перил снег и, растерев его в ладонях, вытер ими лицо. Стало вновь приятно. Он ещё раз набрал полную грудь морозного воздуха. В этот миг его взгляд впервые скользнул вниз. От увиденного он забыл выдохнуть и, лишь когда грудь свело, он выпустил воздух.

С высоты одиннадцатого этажа стоящий на балконе мог увидеть круглую площадь, вклиненную между домами на пересечении проспекта Победы и проспекта Героев. Площадь окружали четыре высотных дома.

И всё это пространство внизу было занято людьми. Сплошная человеческая масса, редеющая лишь где-то за домом слева, ближе к пляжу, а быть может, это уже лёд залива. Все они молчали, задрав головы вверх.

Вихрь, словно зачарованный, смотрел на возникшее людское море под окнами. Он покосился на видневшиеся окна в домах слева и справа, там тоже стояли люди. Но вот куда они смотрели, не видно было. Либо они в том же недоумении, что и он, либо они, подобно толпе внизу, обратили свои взоры куда-то… на него. Вихря охватила оторопь, но взяв себя в руки, он попятился назад, к двери, ведущей в квартиру. Забыв про то, что на улице довольно холодно, да и если честно, вообще, про всё забыв, он пошёл в зал, где по-прежнему похохатывали друзья. Они не сразу обратили внимание на него. Первым повернул голову к нему Шекспир. Красноватое лицо с уставшей уже улыбкой резко сменилось встревоженным — по Вихрю было видно, что он увидел, самое меньшее, привидение (которое вряд ли бы его испугало).

Следом Марла, проследившая направление взгляда Шекса, поняла, что что-то случилось.

— Что? — Не колеблясь, громко спросила она, дабы привлечь внимание остальных. Подействовало — Зверь и Анхель мигом уставились на Вихря. Тот, не в силах что-либо сказать, просто показал через плечо на дверь балкона. Анхель поднялся из кресла и вышел, ничего больше не спрашивая. Следом прошли девушки и Шекспир. Вихрь, словно зомби, развернулся и снова вышел на балкон следом за всеми.

На балконе про недавнее веселье все разом забыли. Взгляды были у всех, надо сказать, почти панические. Уж кто-кто, а даже Анхель, остававшийся спокойным в любых ситуациях, и тот выглядел невероятно удивлённым. Он глядел, не мигая, вниз, переводя расширившиеся зрачки то туда, то сюда.

— Что за митинг такой? — Полушёпотом проговорила Зверь.

Никто не ответил. Что закономерно — кто ж из собравшихся мог это знать.

Ответ, однако, вскоре последовал сам собой:

— Пусть Мессия спустится! — Раздался крик снизу.

— Да! Мессию сюда! — Начало раздаваться со всех сторон, люди кричали, что было сил, и выглядели при этом абсолютно одурманенными. Они кричали и кричали, но с мест своих не сходили, на штурм дома не шли.

В центре начал образовываться безлюдный круг — народ расходился, оставляя одинокую фигуру в центре. Затем люди, расступившись, сделали что-то наподобие прохода от подъезда к центру круга и замолчали, глядя наверх. Ожидая.

— Их там тысячи… — Сказала Марла то, что и так всем было понятно и видно. — Анхель, ты спустишься?

— Наверно, это единственное, что сейчас могу сделать.

— А если….

— Нет. Это не по Закону. Надеюсь…

После этого он вышел в зал, открыл шкаф, который сейчас служил сейфом всему оружию, коим располагали они. Анхель взял свой меч, повесил его за спину и пошёл к выходной двери. Ученики не последовали за ним — непонятно почему, но их мысли сошлись, что выходить туда им не стоит. Единственное, что сделал Шекс, это прошел в прихожую и взял оттуда куртки и вынес их на балкон — всё-таки холод одолевал, несмотря на некоторый шок.

Время застыло для них, пока Анхель спускался вниз. Он, наверняка, не изменил себе и пошёл по лестнице. Толпа внизу самозабвенно молчала. Если бы четверо на балконе не знали, что происходит, то вполне могли принять всё за похороны — похоже выглядело с высоты.

Наконец, взгляды, неотрывно следившие за балконом, опустились и устремились к двери, ведущей в подъезд. Вот показался Анхель. Он с минуту простоял у двери, что-то просчитывая. Затем медленно двинулся через устроенный ему живой коридор. Меч его был по-прежнему в ножнах. Ангел шёл, не оглядываясь по сторонам на следящих за каждым его движением людей. Сверху это напоминало кадры фильма про зомби, с той лишь разницей, что зомби были вполне хорошо одеты, и кожа их не свисала ошмётками с костей. Обычные люди, только зомби.

Анхель дошёл до свободной окружности, где стояла одинокая фигура. Фонари не давали достаточно света, чтобы разобрать, кто это был, но её очертания были, скорее, женственны, хотя большая высота не давала возможности сказать точно. Стоявшие на балконе, как могли, напрягали зрение, но толку было мало. Анхель остановился за несколько метров до фигуры. С минуту ничего не происходило, а затем особа, стоящая в центре, двинулась вперёд к Анхелю. По земле плеснули полы юбки, что уверило просмотревших все глаза ребят в том, что это всё-таки женщина.

К Анхелю подходила женщина прямо-таки божественной красоты, ничего подобного он ещё ни разу не видел, а уж времени у него было предостаточно. Идеальное лицо, роскошные волосы, прекрасная фигура. А глаза — магия какая-то запретила отрывать взгляд от них. И она подходила к нему. Не будь вокруг тысяч зомбированных людей и вероятности, что перед ним не Чума — Анхель не смог бы за себя отвечать. Таких женщин не бывает.

Но красота была обманчивым миражом. С каждым шагом женщина преображалась, с точностью до наоборот меняется в кромешной темноте кривая коряга, торчащая у дороги — сначала ты видел что-то ужасное и страшное, но чем ближе ты подступаешь, неся в руке свет, тем явнее показывается сухой ствол умершего дерева. Не прошло и минуты, как вместо богини пред Анхелем предстало нечто совсем иное. Чёрные волосы, единственное, что осталось от померещившегося образа. Да и они не остались теми прямыми, ровно уложенными по плечам — они стали слипшимися, словно долгое время немытыми. Кожа стала бледнее. Губы из похотливо пухлых превратились в тёмные тонкие линии, которые всё же отражали ту же надменную улыбку. Весь наряд словно в единый миг истлел на ней, обратившись балахоном, наподобие того, что носил Аградон.

В последнюю очередь исчезли золотые глаза. Их заменили уже знакомые Анхелю тёмные бездны.

Лёгкая походка плавно перетекла в невесомое скольжение над землёй.

Никакого оружия при себе у неё не было, по крайней мере, не видно. «Подойдя» вплотную, она остановилась, продолжая парить в нескольких сантиметрах над утоптанным снегом.

— Ну, вот и свиделись, Мессия. Или ты предпочитаешь имя Анхель?

— Я бы соврал, что рад тебя видеть. Но не знаю, кто предо мной, да и не рад Я совсем.

Парящая перед ним Древняя улыбнулась. Это единственное, по чему можно хоть как-то было определить её эмоции, да и то не до конца. Что это была за улыбка? Радушная? Насмешливая? Злая, быть может?